ГЛАВА 4. ПОТОМУ ЧТО ПУТИ, В КОТОРЫЕ ОНИ ВЕРЯТ, РАЗДЕЛИЛИСЬ
После того как Исикава и Накаяма стали парой, к чему Тайти с Кириямой чуть-чуть приложили руку, прошло три дня, и настали выходные. За это время Тайти и Кирияма помогли человеку, во «сне» которого увидели «хочу помириться с другом», подтолкнули друг к другу двоих, которые думали «хочу с кем-нибудь встречаться», и показали человеку, думавшему «сделать бы что-нибудь с запачкавшейся одеждой», как выводить пятна (если бы они заговорили на эту тему внезапно, было бы странно, так что они подвели к ней плавно).
Что до серьезных личных проблем – туда они силком не лезли. Даже не пытались. Вдобавок, если кто-то думал «хочу встречаться», страдая от неразделенной любви, они никак не помогали этому человеку.
По мере того как они привыкали к «рентгеновским снам», эти сны стали возникать все чаще. За три дня Тайти и Кирияма трижды вмешивались в межличностные отношения и четырежды – в личные вопросы.
Поскольку они действовали в секрете, чтобы не вызвать подозрений у окружающих (в первую очередь – у Инабы и остальных), пока что их деятельность оставалась никем не замеченной. Конечно, они применяли особую «силу», но раскусить их было трудно, поскольку они действовали ничуть не в особом масштабе, а во вполне обычном.
Несомненно, за эти дни Тайти и Кирияма помогли обрести счастье нескольким людям.
Тайти был этим очень доволен.
– Не делаешь ли ты чего-нибудь лишнего? – сразу взяла быка за рога Инаба.
В пятницу, когда кружковая деятельность закончилась, Тайти и Инаба впервые за десять дней зашли в кафе.
– …В смысле, лишнего?
Она что, так быстро заметила? Ведь они ничего крупномасштабного не делали.
– Ты самопожертвовательный олух и обожаешь лезть в чужие дела, так что я беспокоюсь.
Похоже, их тайная деятельность все-таки не раскрыта.
– Все нормально, – слукавил… да просто соврал Тайти.
Это было плохо – но лучший вариант, чтобы не ссориться с Инабой и не волноваться больше, чем нужно.
Инаба говорит: если действовать, основываясь на «рентгеновских снах», это приведет к событиям, невозможным в обычной жизни. Но, похоже, то, что можно узнать из «рентгеновских снов», не так уж сильно отличается от того, что можно узнать естественным путем.
– …Просто на той неделе ты много рассуждал о том, чтобы применять «силу» направо и налево, а на этой почему-то молчишь, и это меня тревожит. Ну, хотя, возможно, ты просто слушаешься, я ведь сама велела «не говорить»…
Ее глаза остро блеснули.
– Мне, мне ведь тоже хочется рассказать о том о сем…
Под пристальным взглядом Инабы Тайти вспомнил события при «возврате времени». Тогда на него положил глаз Номер Два и заставил его хранить секрет и лгать своим друзьям. И Тайти не смог с этим справиться, оплошал.
Но на этот раз было по-другому. Он не тянул кота за хвост с принятием решения, он шел тем путем, который убежденно считал верным.
– В любом случае, если произойдет что-то странное, я посоветуюсь. Инаба, а ты-то сама в порядке?
– Я… в полнейшем. …Спасибо.
Смущенный вид Инабы, только что пропустившей внезапную атаку, Тайти очень нравился.
□■□■□
За субботу и воскресенье он увидел еще несколько «рентгеновских снов». Поскольку они стали куда чаще, Тайти стал записывать их в блокнот – естественно, без какой-либо личной информации. В понедельник и вторник Тайти с Кириямой действовали, пытаясь хоть чуть-чуть поспособствовать чьему-то счастью.
– В общем, мы можем это делать. Нет никаких признаков чего-то странного, – сказал Тайти Кирияме, чувствуя результативность их действий. Действительно, никаких признаков опасности не было. Главное было найти границу, «то, чего делать нельзя», и не переходить ее.
– Иногда бывает такое, типа «О, а вот он думает вот это», но… абсолютно нет ощущения, что это какая-то проблема. Настолько, что даже сомнение берет, правда ли это феномен Халикакаба, – согласилась Кирияма. – Поэтому как-то расслабляешься.
– Да понимаю я. Если бы все было как обычно, к этому времени уже точно что-нибудь бы случилось.
Встретившись рано утром, они обновили свои впечатления, после чего поодиночке направились в класс.
Утро среды. Войдя в кабинет, Тайти заговорил было с направляющимся к своей парте одноклассником, но…
[Высокий парень с торчащими во все стороны вихрами. Синго Ватасэ. В спортивной форме. Играет в футбол. Фокус на бутсах. В магазине. Это магазин спорттоваров. Ватасэ передает бутсы кассиру.]
– Эй, что с тобой?
Пустота, порожденная «рентгеновским сном», выглядит странной. Хотя Тайти уже привык и неприятных ощущений не испытывает, все-таки, когда внезапно в голову вставляется чужое видео, на миг он застывает.
– …Не, ничего.
Похоже, Ватасэ хочет купить новые бутсы. Кстати, он же говорил, что скоро матч. Что ж, этой мечте Тайти мог помочь лишь мысленным пожеланием удачи.
Тут его кто-то схватил сзади за рукав.
– М? – обернулся он и увидел Кирияму со слезами на глазах.
– …Что нам делать, Тайти… Я видела нечто ужасное…
Интуиция подсказала Тайти, что в конце концов что-то стряслось.
…В «рентгеновском сне» она увидела нечто относящееся к отцу Аоки.
Так сказала Кирияма.
На перемене после второго урока Тайти с Кириямой пошли на этаж, где были кабинеты третьих классов. Поскольку здесь были одни семпаи, они чуточку нервничали.
Тайти прокручивал в голове историю, рассказанную Кириямой.
– В «рентгеновском сне» я увидела девушку… и там появился папа Аоки. Этот «сон» был очень расплывчатый, но ключевые слова я четко поняла. «Лапал», «уволят из фирмы». Потом был еще полицейский и сцена в поезде.
– …Понятно, да, такое было вполне возможно. Говорили, что это было в поезде и со старшеклассницей.
Он даже не думал, что человек, связанный с тем происшествием, тоже учится в старшей школе Ямабоси. Однако здесь учились люди из самых разных мест, так что да, это отнюдь не невозможно.
– Но странно.
– Странно что?
– Эта девушка очень сердито кричала: «Неправда! Неправда! Это я виновата!» …Такой отчетливый голос я слышала в первый раз.
– Я часто вообще не слышу содержание фраз… Стало быть, девушка считает, что это она виновата?.. Мм, стоп? …Странно. Если предположить, что девушку действительно лапали…
«Рентгеновский сон», по идее, показывает желание человека. А вовсе не то, что с ним случилось в прошлом. Значит…
– Эта девушка хочет отрицать, что ее лапали, и заявить, что виновата она сама?..
– …Что за сон.
– …И там появляется отец Аоки… Нереально, чтобы после такого происшествия кто-то не связанный с ним видел такой «сон»…
– Эта девушка… наверняка либо жертва, либо свидетель того происшествия с папой Аоки, верно?
Тайти был согласен с предположением Кириямы.
– Видимо, она прокручивает в голове прошлое событие… И какое желание у нее в связи с этим возникает?.. Желание все переиграть, может быть?
– Тогда «это я виновата» выглядит странно…
Так или иначе, они решили установить контакт с этой девушкой и на перемене после второго урока направились на этаж третьих классов.
Ни имени, ни прочей подобной информации у них не было, но Кирияма отчетливо видела ее фигуру и с надеждой (и оттенком риска) заявила: «Вроде в третьем классе такая девушка есть… Ээ, откуда я знаю? Потому что она очень миленькая!» – так что шансы ее отыскать, видимо, имелись. Ну и, поскольку «рентгеновские сны» в принципе показывают только тех, кто связан с Ямабоси, то рано или поздно эту девушку они найдут в любом случае.
Тайти с Кириямой шли по коридору и заглядывали в кабинеты. Поскольку была перемена, в самом коридоре тоже было много народу.
– …Вот она, – указала пальцем Кирияма, обнаружив искомую фигуру.
Высокая девушка с не очень длинными волосами. Довольно резкий макияж создавал впечатление решительного характера. Но сейчас у нее было угрюмое выражение лица – это было видно даже издалека.
– Да, то самое лицо. …Точно.
– Попробуем поговорить?
– Хотелось бы, но совершенно незнакомый человек, как-то трудновато…
Решили пока что вернуться к себе в класс, а позже обсудить план операции.
– Что-то в последнее время вы часто вместе, – подметила Нагасэ, когда Тайти и Кирияма вошли в класс.
Самым обычным тоном, не серьезным и не легкомысленным. Непохоже ни на шутку, ни на серьезное замечание… Нет, ощущение было, что она как бы нарочно предлагала выбрать то или другое.
– Ээ… – Да нет… – промямлили оба одновременно и застыли в растерянности.
– Да еще и на переменах исчезаете…
– А, ну, это… Это… Со-совещания, во! Совещания!
– Совещания?
– Эмм…
Ответившая наобум и неспособная продолжить Кирияма глазами попросила помощи у Тайти.
– Совещания… ну да, Нагасэ. Насчет Аоки… и любви…
Тайти кое-как сумел найти правдоподобную тему.
– А… ну ладно. Тогда я умолкаю.
Пока что опасность миновала, однако Нагасэ все равно смотрела на них подозрительно.
На уроке Тайти размышлял о девушке, имеющей, похоже, отношение к отцу Аоки.
Даже если ее расспросить об обстоятельствах – вполне возможно, что девушка окажется жертвой. Тайти было бы неловко заново пробуждать в ней плохие воспоминания. Но, судя по «сну» Кириямы, непохоже, что она просто жертва…
Учитель начал стирать с доски формулу. Тайти еще не перекопировал ее полностью, поэтому принялся лихорадочно писать в тетради, как вдруг…
[Девушка. Та самая, которую они с Кириямой искали на перемене. Плачет. Плачет, кланяясь. Несколько раз кланяется. Перед ней мужчина… это отец Аоки. «Я рассердилась и совсем потеряла голову… и поэтому солгала». «Я не прошу у вас извинений… но поймите, пожалуйста, мою ситуацию. Пришли полицейские, и все как-то странно завертелось, и…» Она кланяется. До пола. Кланяется. Кланяется.]
Тайти со всей силы зажмурился, потом снова открыл глаза.
С доски все исчезло.
□■□■□
«Сон», увиденный Кириямой, и «сон», увиденный Тайти.
Если их объединить, получается цельный вывод.
– Обвинение папы Аоки, что он приставал к девушке… похоже, ложное, – сказала Кирияма. Тайти кивнул.
– Окончательный вывод сделать невозможно. Нужно многое узнать, чтобы подкрепить догадку.
На большой перемене Тайти и Кирияма вышли из класса порознь, чтобы не привлекать внимания, и встретились в закоулке школьного здания. Нагасэ шумно болтала с Накаямой и потому, видимо, ничего не заметила. Теперь вполне можно было вернуться в класс тоже порознь… но сейчас имелась более насущная проблема.
Вывод, к которому они сейчас пришли на основе «рентгеновских снов», был куда тяжелее, чем все, что было раньше.
Это должно было невероятно сильно изменить реальность.
– Судя по рассказу Аоки, то, что его папу подозревают, еще не стало достоянием общественности… Значит, кроме них самих, правду знаем только мы?
– …Этот «сон» я увидел случайно. Как будто сама судьба вмешалась…
– Потому что те двое… остро это осознавали, не так ли?
По спине пробежал холодок.
Тайти обернулся.
– …Халикакаб.
Тайти и не думал, что он явится здесь средь бела дня.
Расслабленная фигура Рюдзена Гото.
– …Как ты всегда так подбираешься?.. Я вообще ничего не ощутила, – сжав и подняв кулаки, спросила Кирияма.
– Нет-нет, Кирияма-сан… Я всего лишь обычно подошел?..
– Чего тебе надо? – спросил на этот раз Тайти.
– …Аа… ээм. Аа… поскольку Кирияма-сан… желала, и позже Яэгаси-сан тоже хорошо обдумал и решил… я пришел сообщить… что могу и дальше показывать «сны».
Он что, следит за каждой их мыслью?
– …Но, если желаете, я могу не показывать их вам вечно…
– …Зачем ты явился? Специально для того, чтобы сказать нам это?
– Ну… только для того, чтобы сказать вам это?..
– …Чего? – голосом, из которого пропала всякая агрессивность, спросила Кирияма.
– Аа… ну… это не абсолютно, но пытаться видеть тоже очень важно… Поскольку вы двое пытаетесь действовать… это знание для вас важно, не так ли?..
Тайти и Кирияма пытаются действовать.
Халикакаб наблюдает за ними двумя.
Халикакаб, глядя на них, развлекается?
– Ты… нами манипулируешь? Ты предвидел, что мы будем так поступать?
– …Аа… Я подумал… что было бы хорошо, если бы вы действовали таким образом… Хотя по большому счету без разницы…
Вялый, туманный ответ. Непонятно, как реагировать.
– Но то, что вы действуете именно так… мне немножко помогает. В любом случае… поскольку это бонусный уровень…
– Лучше бы ты побыстрее закончил этот «феномен».
– Лучше бы закончил… Кирияма-сан? Ты ведь тогда не сможешь помочь Аоки-сану… А ведь только-только получила такую возможность… а?
Кирияма ахнула. Закусила губу и повесила голову.
Что за заявление? Халикакаб что, знает? Что аргументы Тайти и Кириямы справедливы. Или он сказал это просто для того, чтобы поколебать Тайти с Кириямой?
– …Ну, поскольку я всего лишь смотрю… дело ваше. …Аа, и еще. …Не позволяйте другим узнать о вашей «силе»… Мне не хотелось бы проблем…
Оставив эти слова, Халикакаб исчез. Точнее, свернул за кладовку, а вышел оттуда уже никем не обладаемый Рюдзен Гото.
□■□■□
На физкультуре класс Тайти занимался вместе с классом Инабы.
Тайти участвовал вместе со всеми. В центре нереальных событий, вдобавок бомбардируемый реальными проблемами, он участвовал в самом обычном уроке – каждый раз это было даже несколько нелепо.
Парни играли в баскетбол, девушки – в волейбол.
Когда пришло время разбиться на пары и отрабатывать дриблинг и перепасовку, Тайти пригласил Аоки. Потому что тот, похоже, был в неважном состоянии.
– Хей, пас… эй!
Аоки ошибся в дриблинге, попал мячом себе по ноге, и тот отлетел в сторону.
– …Ой… звиняй.
– Слушай… ты в порядке? Может, просто недосып?
– Угу… это только сегодня, потому что я вчера до поздней ночи не ложился. Был семейный совет… Сестра довольно застенчивая, но вчера на меня орала… но дело даже не в этом.
Не только Аоки, но и его семью… многих людей затронет эта проблема, если ее не удастся грамотно решить.
– Нет, серьезно… Растить детей стоит дорого…
Проблема денег в реальном мире особенно остра.
– Под конец разговор свернул к теме развода… А, но я думаю, что до этого не дойдет. У меня ощущение, что это они просто сгоряча… Блин, что я тебя гружу! Это все из-за того, что ты хорошо умеешь слушать!
И Аоки с силой отдал пас.
Тайти поймал мяч. Хорошо бы в этот мяч Аоки вложил хоть немного своего стресса, подумал он. Плохо копить все в себе.
Однако то, что Аоки выглядит таким слабым, нетипично для него. Хотя он и ведет себя как обычно, словно говоря, что такова его роль. Неужели проблемы реальной жизни слишком тяжелы даже для Аоки, всегда с легкостью стряхивающего с себя неприятности, вызываемые «феноменами»?
Почувствовав чей-то взгляд, Тайти обернулся.
Кирияма с тревогой смотрела на Аоки.
Сам Аоки этого взгляда не замечал.
После уроков, прежде чем отправиться в кружок, Тайти с Кириямой устроили совещание.
– …Если будет доказано, что обвинения папы Аоки в неприличном поведении ложные, он же избежит увольнения, правда? – унылым голосом спросила Кирияма.
– Похоже, что это возможно. Если предположить, что история правдива.
– Значит, если та девушка сообщит в полицию, что это ее вина… нет, если она скажет ему самому «Что если я признаюсь, как было на самом деле?»… тогда все разрешится, верно?
– Но если окажется, что обвинения фальшивые… тогда, видимо, преступницей станет сама эта девушка.
Тайти не знал в какой степени, но девушка, похоже, что-то соврала, когда в дело вмешалась полиция. Раз она так сильно хочет извиниться, разумно, видимо, считать, что она просто ошиблась.
– …Преступницей…
Они хотят, по сути, обвинить человека в преступлении. Это в корне отличается от того, что они делали до сих пор – беззаботно помогали другим.
Правильно ли это – отклоняться столь значительно? Допустимо ли?
Человек, совершивший преступление, должен быть наказан. Это естественно. Но собственными руками обречь на это кого-то? Способны ли они принять такое решение?
Они ведь не боги.
Уткнувшись в эту проблему, Тайти испугался.
…Конечно, если бы он обнаружил эти факты в повседневной жизни, то, наверное, без малейших колебаний обратился бы в полицию.
Но сейчас эти факты были добыты с помощью неординарной «силы».
Они, Тайти и Кирияма, собираются своими действиями противостоять естественному ходу вещей.
– Кто же… в итоге окажется в полиции? Как правильно поступить?.. – пробормотала Кирияма. Тайти ничего не ответил.
Так и не найдя ответа, с тяжелым сердцем Тайти и Кирияма направились в кружок.
В кабинете собрались шестеро, не было только Аоки.
– Инаба, ты не в курсе, почему Аоки нет? – поинтересовалась Кирияма у Инабы, учащейся с Аоки в одном классе.
– Семейные проблемы.
Лицо Кириямы поугрюмело, когда она услышала этот ответ.
Жизнь кружка текла как обычно – каждый занимался тем, что ему нравится. Но ощущался и прессинг происходящего «феномена», из-за чего в кабинете было тише обычного.
Обсуждений, касающихся «рентгеновских снов», почти что не было. Сначала Инаба только спрашивала остальных: «Игнорируете феномен? Нет ли чего-то странного?» – не допуская никаких возражений. Но затем, даже если кто-то и поднимал эту тему, Инаба затыкала ему рот: «Оставь это», «Утихни».
Поэтому Тайти и Кирияма придумали план: по окончании занятий кружка обратиться к Нагасэ.
– Ладно, сегодня у меня еще дела, – первым сказал Тайти и встал.
– Дела… что за дела? – тут же поинтересовалась Инаба.
– Кое-что надо сделать обязательно одному, поэтому…
– Поэтому что?.. А, неважно.
Инаба начала допрос, но, словно сменив план на полпути, перестала спрашивать. Сказала лишь:
– …Что-то мы вдвоем почти не бываем. Возможно, ты занят… размышлениями насчет профессии.
– Угу…
Он идет против указаний Инабы. Из-за этого ему трудно с ней говорить. Указания Инабы… нет, ее требования? Нет такого закона, чтобы безукоризненно следовать взглядам Инабы. Со своими взглядами он сам должен определиться и их придерживаться.
Тут подала голос Эндзёдзи.
– Ээ… дело для одного… и размышления насчет профессии… это… значит, ты идешь посмотреть школу сэйю! Верный признак!
– Нету никаких признаков. Не вытаскивай в реальность клумбу, которая у тебя в голове.
Благодаря начавшейся оживленной перепалке двух первоклассников странная атмосфера, установившаяся между Тайти и Инабой, испарилась.
Он ждал в парке возле школы. Наконец появились Нагасэ и Кирияма. Кирияма должна была привести Нагасэ под предлогом «Хочу кое-что обсудить».
При виде Тайти Нагасэ натянуто улыбнулась со словами «Аа, все-таки вот оно что».
– В школе занятия, в кружке Инаба… Поэтому извини, но пришлось здесь, – извинился Тайти и протянул Нагасэ банку сока. А потом и Кирияме.
Собрались сесть на скамейку, но она была грязноватой, поэтому разговор начали стоя.
– Нагасэ, что ты думаешь насчет того, чтобы действовать исходя из информации «рентгеновских снов»? Ты занимаешь позицию вроде председателя совещания, и твоего собственного мнения, кажется, пока не спрашивали, – первым спросил Тайти. Если соблюдать осторожность, «силой» можно пользоваться – так утверждают Тайти и Кирияма. Что бы ни случилось, ни в коем случае не пользоваться – так утверждают Инаба и Аоки. Два против двух. Это не тот случай, когда решение принимается большинством голосов, но мнение Нагасэ в любом случае хотелось выслушать.
Нагасэ, мыча что-то себе под нос, развернулась к ним спиной и зашагала прочь.
Погода стояла жаркая, и, несмотря на вечер, солнце все еще прилично светило. Фигуру играющейся с банкой Нагасэ окутало сияние вечернего солнца, и Тайти прищурился.
– Заполучив силу, должны ли мы что-то предпринимать, или же мы не должны пользоваться тем, что невозможно изначально? – проговорила Нагасэ спокойным тоном и развернулась. – Я не могу решить. До сих пор не в состоянии определиться.
Ласково глядя на Тайти и Кирияму, она склонила голову набок. Мягкие длинные волосы колыхнулись.
– Эхх, звиняйте, Тайти и Юи, вы же наверняка хотели, чтоб я ответила что-нибудь типа «Раз сила есть, значит, ей надо пользоваться!». Оба ответа правильные.
– В-вовсе нет! …Но «оба ответа правильные», говоришь?..
– По крайней мере, раз я «до сих пор не в состоянии определиться», значит, сейчас пользоваться не должна. Если делать что-то без уверенности, будет больно, вы же понимаете? – произнесла Нагасэ. Похоже, сейчас из пятерки КрИКовцев именно она смотрела на вещи наиболее взвешенно. – Ну, вы можете считать, что я просто тяну резину и пытаюсь удрать от реальности – тогда уж извините!
– Мы вовсе так не… считаем, – пробормотал Тайти. Нагасэ смотрела на проблему с несвойственной ей серьезностью.
– Так или иначе, – с напором проговорила Нагасэ, – чтобы применять «силу», нужна соответствующая решимость.
Нагасэ пошла в одну сторону, Тайти и Кирияма – в другую, к станции. Кирияма молчала и, видимо, что-то обдумывала; Тайти тоже не подавал голоса, погрузившись в размышления. Он переваривал точку зрения Нагасэ.
Есть черта, за которую нельзя заступать. Об этом Тайти с Кириямой уже говорили. Если они не поставят точку и позволят себе втягиваться в это дело, то будут плясать под дудку Халикакаба.
Нельзя бездумно раздувать масштаб воздействия нереалистичного феномена.
Однако это вовсе не причина не решать реальные проблемы.
Прямо перед ними – ситуация, в которой кто-то может стать несчастным.
И у них есть сила, способная это исправить.
– Я… все-таки сделаю, – внезапно заявила Кирияма. Голос ее был полон решимости. – …Думаю, необходимо восстановить справедливость.
Справедливость. Кирияма произнесла слово, слишком тяжелое для всего лишь старшеклассницы.
– Нужно защитить того, кого можно защитить. Нужно исправлять ошибки. Если буду смотреть на такое сквозь пальцы… сама стану плохой.
Лишь недавно Тайти об этом подумал: Кирияма – очень прямой человек с обостренным чувством справедливости. На эти ее качества нельзя смотреть свысока.
– Я тоже так считаю, – ответил Тайти почти непроизвольно.
Но в тот же самый момент всем сердцем поверил: это правильно. Ошибки быть не может. Никак не может.
Он пошел на поводу у Кириямы… но не только: он сам думал так же.
До сих пор он всегда выбирал путь справедливости, не так ли? Похоже, что так.
– Если мы можем сделать что-то правильное, давай сделаем. …Пусть планы Халикакаба и пугают, но если мы будем достаточно осторожны, то, скорее всего, обойдемся без серьезных проблем.
«Сколько раз мы уже превозмогали эти феномены, – подумал он. – Если подступит опасность, мы поймем сразу же».
Кто боится, вперед иди не может. И что делать, если станешь ни на что не способен?
– Проблему, которую можем решить, давай решать. Но если окажется, что это перерастает во что-то крупное, сразу отступим, – предложил Тайти. Кирияма кивнула.
– …Другим давай ничего не рассказывать. …Плохо ведь, если они окажутся втянуты в то, что мы самовольно творим, да? Так что пускай это будет только нашим с тобой секретом, – сказала она и, нахмурив брови, криво улыбнулась. – Как-то странно, а? Мы с тобой не встречаемся, однако действуем парой, да еще… против Инабы и Аоки. …Вдобавок втихаря.
«Ничего не делать». Голос Инабы всплыл в памяти.
Тайти вычеркнул эти слова из своего сердца. Чтобы быть на равных с Инабой, он сам, собственной волей определил свой путь. Несомненно, сейчас он должен вести это сражение.
– Хоть я с ней и встречаюсь, это не значит, что я обязан всегда разделять ее мнение. …Кроме того, раз я молчу, то не стану ей обузой.
Он это делает не из чувства собственной правоты, а из заботливости.
– Вот именно. …Ладно, вперед!
Кирияма сжала кулак и выбросила руку перед собой.
– Аоки… всегда мне помогал. Теперь моя очередь ему помочь.
Едва Тайти это услышал, его кольнуло чувство опасности. Если на решимость Кириямы влияет личный интерес, когда-нибудь это аукнется. Но тут он подумал, что на решимость их обоих изначально влияют личные мысли и чувства, поэтому не стал высказывать свои мысли вслух.
□■□■□
К исполнению плана приступили на следующий же день. Они не знали, как далеко продвинулось полицейское расследование и разбирательство в компании, поэтому, даже если их догадки неверны, следовало поторапливаться.
Зайдя так далеко, Тайти и Кирияма решили действовать в лоб, не пытаясь улучшить план.
Сражение началось на большой перемене. Они выждали подходящего момента, когда все закончили обедать.
– Это… это правильно, Тайти? Что будем делать, если мы неправильно все поняли?.. Жуткое обвинение же… – произнесла Кирияма, дрожа всем телом, когда они встретились перед началом операции.
– Если мы ошибаемся, придется извиниться. Я буду извиняться изо всех сил.
Первый этап операции решено было вверить одной Кирияме – понятно, что она нервничала.
– …Семпай, я Юи Кирияма из второго класса… У меня есть разговор, не могла бы ты пройти со мной?.. Семпай… – раз за разом мямлила Кирияма. Тайти проводил ее, пожелав удачи.
Затем он направился в дальний уголок школьного корпуса. И стал ждать, молясь в душе и не находя себе места.
Три минуты… пять… семь… Наконец-то.
Показалась искомая третьеклассница в сопровождении Кириямы. План послать одну Кирияму, чтобы не вызвать настороженности, сработал? Этап номер один пройден.
Теперь к операции присоединился и Тайти.
– …Что? Зачем ты меня отвела в безлюдное место?
При этих словах девушки Тайти вышел из-за кладовки.
– Уа! …Эй, что за…
У девушки на лице отразился страх, и она шагнула назад с явным намерением убежать.
– Подожди, пожалуйста, – остановила ее Кирияма, схватив за руку.
Представляться, похоже, было некогда. Победу или поражение определит один удар.
– Перейдем прямо к делу. Семпай, расскажи правду… о том извращенце в поезде, – произнес Тайти заранее продуманные слова. Поскольку прямых доказательств не было, фраза была составлена туманно, но так, чтобы выглядела, будто он видит девушку насквозь.
Девушка остолбенела.
– А… э… а…
Она настолько застыла, что даже голос не выходил. Лишь через какое-то время ей удалось выпустить воздух из легких. Похоже, даже дышать она почти не могла.
– Хаа… хаа… Че, чего ты сказал?
Она явно пыталась пускать пыль в глаза, но теперь и ребенок понял бы, что здесь что-то не то.
– Случайно… там был один человек, который все видел… Я от него услышал…
– Врешь.
На этот раз ответ позвучал мгновенно. Однако лицо на миг дернулось.
Стоящая рядом с ней Кирияма не уступила:
– Это правда.
– Вреоошь! – и девушка яростно вцепилась в Кирияму. От неожиданности Кирияма растерялась, а девушка схватила ее за воротник и стала трясти. – Не может такого быыыть! Ты врешь! Тогда из школы никого не было! Когда другие пассажиры тоже вступили… тогда… только…
Лицо, прежде красное от возбуждения, побледнело. Что она говорила, понять стало невозможно.
– Аа… почему… почему… внезапно… почему… сейчас… – дрожа, промямлила она и – рванулась прочь.
– А… – только и успела вымолвить Кирияма, глядя на стремительно убегающую девушку.
…Глядя на переполошившуюся девушку, Тайти испугался. Сейчас они с Кириямой, возможно, все еще в точности не понимали, что делают. Они собирались плыть в мягком, нереальном мире. Одного лишь понимания, что это реальность, было недостаточно.
Да, это реальность.
Не кино, не театральная пьеса – самая настоящая реальность.
В реальности эта девушка загнана в угол. И загнали ее в угол они с Кириямой. Вот такая реальность.
Кирияма бросилась в погоню. Тайти поспешил следом.
– Ч-что нам делать?..
– Для начала остановим ее.
Несмотря на гандикап, противником была обычная девушка, так что находящаяся в отличной форме Кирияма тут же ее нагнала.
И схватила за руку.
– Постой, пожалуйста! Успокойся!
– Отпусти! Отпусти! Я тут ни при чем! Я ничего плохого не сделала!
Девушка яростно вырывалась.
– Ты ошибаешься! Семпай, мы вовсе не думаем, что ты плохая! Просто… у одного человека сейчас большие неприятности! Он из нашей школы… то есть у его отца… В общем!
Эти слова, похоже, изливались из самого сердца Кириямы.
Девушка прекратила дергаться. Только тяжело дышала.
Да, она хотела извиниться в том «сне». Значит, сожалела. Значит, подходить к ней надо не как к преступнице. Тайти сказал:
– Семпай… ты ведь сожалеешь, верно? Давай тогда все переиграем. Извинись, как положено. Если все получится, тот парень будет спасен. И тебя саму больше не будет мучать совесть, все закончится. Не ради себя, ради другого человека… пожалуйста.
У девушки выступили на глазах слезы. Они становились все крупнее и наконец закапали.
– …Нет… такое… изви… ните… Извините… Выслу… шайте, а? Что со мной было… нормально… выслушаете?..
Говорящая и одновременно плачущая девушка совершенно не выглядела старшей по возрасту – казалась маленькой девочкой.
– Конечно, выслушаем. Расскажи, пожалуйста.
После этих слов Кириямы девушка съежилась, повесив голову.
– В общем… этого… всего не было!
Похоже, она ни с кем этим не делилась, все держала в себе. И вот сейчас она это вывалила – словно исторгла наружу.
Она в поезде говорила по телефону, и, похоже, отец Аоки ее упрекнул. Она пропустила это мимо ушей, тогда отец Аоки ее энергично отчитал и где-то в процессе легонько схватил за руку. Она нашла в этом повод придраться и стала кричать: «Он меня лапает! Лапает!»
– …И тогда появились то ли станционные служители, то ли железнодорожные полицейские, и все так раскрутилось… И я уже не смогла сказать, что все было не так… Полицейский сам все говорил, типа, «Он делал так-то, да?»…
Пассажиров, случайно оказавшихся там же, было мало, а свидетелей всего эпизода не было вовсе.
– Когда вернулась домой… прочла в инете, что то ли было ложное обвинение, то ли за извращение того человека должны уволить… и я подумала, ого, как все разгорелось… Но хоть я и понимала, что все разгорелось, а что мне-то самой делать, понять не могла… Я хотела сказать, типа, все не так, это я виновата, но…
Девушка все объяснила хоть и с эмоциональным надрывом и не всегда связно, но вежливо. Это не отменяло того, что она поступила плохо, но ее было слишком жалко, чтобы наваливать на нее всю вину.
Но раз уж в дело вмешалась полиция, Магомет сам должен пойти к горе. И девушка это более чем ясно осознавала. В чем же тут грех?
– И… что ты теперь собираешься делать? – спросил Тайти, когда девушка более или менее успокоилась.
– …Сейчас выговорилась и решила. Пойду… в полицию и все толком объясню. И перед тем мужчиной тоже надо извиниться… На самом деле я всегда… хотела так сделать.
Похоже, она сейчас говорила правду, не лгала. Ведь эти чувства шли от самого ее сердца – в этом Кирияма и Тайти убедились благодаря «рентгеновским снам».
Если подумать, и в этот раз все, что они сделали, – подтолкнули другого человека, не более.
Поскольку они не могли сказать девушке «ну теперь пойди и сделай», то попросили выступить посредником Майко Фудзисиму, отец которой был большой шишкой в полиции. Были, впрочем, и сомнения, удастся ли все умело провернуть.
Выслушав все обстоятельства, Фудзисима тут же взялась за организацию дела. Как только школьные занятия кончились, пришел полицейский и вместе с девушкой отправился в участок.
– …Я попросила отнестись к ней с максимальным снисхождением. Тот человек действительно схватил ее за руку, и, если удастся нормально договориться, в серьезном преступлении ее, по идее, не обвинят, – закончив все устраивать, сообщила Фудзисима Кирияме и Тайти.
– Ясно. Спасибо, ты нам здорово помогла.
– Не за что. Но я о другом: вы влезли в потрясающее дело. Более того, очень классно все провели. Уладили дело с ложным обвинением в извращении, помогли девушке, которую грызла совесть за ее преступление.
– Просто случайно так вышло, просто случайно! – поспешно заоправдывалась Кирияма.
– Хм. …Яэгаси-кун, ты тоже хочешь сказать, что это вышло случайно?
– А, ага. Так и было.
– Хее, ну-ну.
В беглом взгляде, брошенном Фудзисимой на Тайти, ему почудилось что-то многозначительное.
□■□■□
Безо всякого намерения Кириямы с Тайти и непонятно из-за кого, но слухи начали расползаться.
Уже в начале следующей недели многие в школе знали историю про то, что одна третьеклассница оболгала кого-то, обвинив его, что он ее лапал, а Тайти и Кирияма все уладили.
– Круто, Юи! – радостно воскликнула Юкина Курихара и погладила ее по голове.
– П-перестань, Юкина… Вовсе не круто… совсем.
Тут вступила Каору Сэтоти:
– Юи-тян, может, ты чувствуешь себя виноватой? Можешь не переживать. Если делаешь что-то плохое, всегда можно это как-то исправить.
Слушающего рядом Тайти эти слова Сэтоти тоже немного утешили.
Насколько возможно, он не хотел раздувать это дело, но сколько-то слухов не могло не возникнуть. К счастью, народ не узнал, что обвиненный мужчина — отец Аоки, и другие детали; это Тайти обнадежило. Иначе Инаба и остальные сразу бы поняли, что именно они с Кириямой… стоп.
Кое-кто там увлекается сбором и анализом информации.
Химэко Инаба что, такой наивный человек?
– …Привет, Тайти, Юи.
Именно в этот момент – с такой точностью, что Тайти показалось, у него сердце остановилось, – в класс 2-2 вошла Инаба.
Она само спокойствие. Спокойствие, в котором не считывались скрытые эмоции.
– На большой перемене… уделите мне немножко времени?
И Инаба устрашающе улыбнулась.
– Вы ведь то дело с обвинением отца Аоки… разрешили с помощью «рентгеновских снов»?
Прямо к делу. Никакой раскачки.
Инаба была в ярости. Но эта ярость кипела внутри нее, не вырываясь наружу.
Она устрашала. Тайти думал так совершенно искренне.
– …Да, – признался Тайти: скрывать что-либо на этой стадии было бесполезно.
– Расскажите в деталях.
В кабинете КрИКа за длинным столом сидели все пятеро второклассников.
Чувствуя на себе беспокойный взгляд Кириямы, Тайти принялся объяснять в общих чертах.
– …И она пошла в полицию… Вот и вся история, – закончил рассказ Тайти. В этот момент Инаба презрительно ухмыльнулась.
– Вы думаете, это вся история?
– …В смысле? – переспросил Тайти, ощущая легкое раздражение и тревогу.
– Что произошло потом, вы, похоже, не знаете. Для вас-то на этом все закончилось, но в реальности – вовсе нет. …Расскажи им, Аоки.
Инаба передала эстафетную палочку Аоки. Его лицо сразу посерьезнело. Сейчас оно было угрюмее, чем когда он тревожился о собственных проблемах.
– В общем… подозрения с отца сняты, его больше не винят. Как накажут девушку, пока не известно, но отец в этом участвовать не собирается. …Ну и разговоров о его увольнении тоже вроде бы больше нет.
При этих словах напряженное лицо Кириямы слегка расслабилось.
Тайти тоже ощутил облегчение. Но почему тогда у Аоки такое расстроенное лицо? Не видно чувства радости. Что-то Аоки гнетет.
Нагасэ неподвижно следила за развитием событий.
– …Вместо него, похоже, решено уволить кого-то другого. Ведь фирма отца изначально собиралась сокращать персонал.
Лицо Кириямы разом напряглось.
Тайти тоже ощутил что-то странное в своих мимических мышцах.
– …Понимаете, вы двое? – медленно, словно давая словам время впитаться, произнесла Инаба.
Жестко наваливая на них вину.
– Вы разрушили жизнь другого человека и его семьи.
– Но послушай!
Громкость этого выкрика удивила самого Тайти. Может, он вообще впервые так повысил голос.
– Папу Аоки должны были уволить из-за ложного обвинения, и сам Аоки…
– ДА НЕ В ЭТОМ ДЕЛО! – завопила Инаба, грохнув кулаком по столу.
Тайти был не в состоянии двинуть ни единым мускулом – его будто парализовало.
– Вы помогаете родственникам и знакомым, а что будет с другими, вам наплевать?! Что за херь?! Да еще действуете втихаря, вопреки моему предупреждению!
Кирияма со слезами в голосе принялась отчаянно объяснять:
– По-погоди-ка, Инаба. …Что действовали мы молча, за это извиняюсь. Но я хочу, чтоб ты поняла: то, что мы делали, это потому, что произошло что-то плохое… преступление. И безотносительно преступления… в нашем случае… чье-то несчастье переваливать на кого-то другого – это…
– Тема добра и зла тут вообще ни при чем, блин! И вообще, что такое добро и что такое зло, а?! – Инаба одним ударом разнесла отчаянную оборону Кириямы.
Однако тут уже Тайти не смог молчать.
– Да, но преступление?! Преступление – это однозначно зло, так по закону!
– Это правила, которые люди определяют сами!
– Но тогда…
– Но мы эти правила обычных людей гнем под себя! Не говори, что забыл!
Обладающие «силой» люди, гнущие под себя правила.
Таков путь, которым идут эти необычные люди.
Кто-то зашмыгал носом.
– …Я… поступила правильно, – заявила Кирияма. – Потому что помогла человеку в беде, папе Аоки… а значит, и самому Аоки.
Кирияма взглянула на Аоки. Даже со стороны было видно, что она ищет у него поддержки.
От такого взгляда любимого человека Аоки сморщился, как от боли, и…
– …В этом не было нужды, – отрезал он.
Кирияма побледнела, словно не могла поверить услышанному.
– Если ты так начнешь делать, тебе придется решать проблемы всех несчастных. Если только мою, это несправедливо!
– По… почему несправедливо, не понимаю! – теперь щеки Кириямы запылали. – Что плохого в том, чтобы исправить неправильное?! Аоки, ты же тоже мне здорово помогал! И я думаю, что смогла тебе это вернуть! И ты… способен так ответить?! Ты говоришь, что это была ошибка?!
– Юи… ты что-то делаешь мне, потому что я что-то сделал тебе?! В ответ?! Мне, знаешь ли, такое… хоть из чувства долга… хоть из сострадания… не нужно!
Губы Аоки задрожали, и он закусил нижнюю.
Непонятно. Почему именно в этом Аоки проявляет такое упрямство? Или тут есть что-то, чем он не может поступиться ни за что? Как Тайти с Кириямой считают, что не могут поступиться, даже если им придется противостоять Инабе.
– Ну почему!.. Я думала, ты будешь счастлив!.. счастлив… Странно, да?..
Кирияма опустила голову и стала тереть глаза.
Инаба чуть более спокойным, чем недавно, тоном сказала:
– …Есть вещи, которые делать нельзя. Пусть это выглядит абсурдно, пусть это кажется жестоким, пусть ты потом будешь сожалеть до слез, в нашей реальности есть то, с чем остается только смириться.
– Смотреть сквозь пальцы на преступления? Бросать человека в беде? – спросил Тайти. Это было самопожертвование? Нет. Он говорил то, что считал по-человечески правильным. – Пользоваться «силой» ради собственной выгоды, ради собственных желаний – это, я считаю, категорически неправильно. Но слепо соблюдать правило «ничего не предпринимать», ничего не делать ради кого-то, ради того, чтобы выручить кого-то…
– Ты что, главный герой? – полным презрения голосом перебила его Инаба. – Из-за того, что есть такие, как ты, начинаются «истории», которые лучше бы не начинались.
– Что ты… хочешь этим сказать?
– Я говорю, что ты стал главным героем идиотской авантюрной истории. Понимаешь, в чем смысл? Пусть даже политики плохо управляют – если никто по этому поводу не чешется, сохраняется стабильность, а вот когда кто-то начинает действовать, это приводит к войнам. И это твой случай.
То, что он сейчас делает, лишь вызывает ненужный хаос? Несмотря на то, что он помогает другим.
– До недавнего времени меня это устраивало – главгерой так главгерой. Но сейчас, в нынешней ситуации, это фатальный дефект, абсолютная ошибка. Потому что ты неспособен ничего не делать.
От этих упреков у Тайти тоже кровь прилила к голове.
Изнутри рванулись эмоции.
– Да, не могу! Потому что какого черта! Вот такой я человек! Я «такой» с самого начала и не изменюсь! Как ты сама когда-то сказала!
Инаба назвала его «самопожертвовательным олухом».
И сказала, что он «такой» с самого начала и уже не изменится.
А раз так, он должен стоять на своем.
– Я продолжу так делать. Я считаю это правильным, поэтому… и дальше буду помогать другим с помощью «рентгеновских снов».
Да, ничего другого и не остается.
«Я буду сражаться», – твердо решил Тайти. И Кирияма подхватила:
– Я тоже… продолжу. И я докажу, что права.
Аоки явно хотел что-то сказать, но промолчал и лишь поскреб в затылке.
Нагасэ, словно видела всех насквозь, хранила молчание и сидела неподвижно.
Сидящие бок о бок Тайти и Кирияма, напротив них – Инаба и Аоки. Двое против двоих, и все сверлили противников сердитыми взглядами.
Почему? Зачем?
Почему они ссорятся? Не говоря уж о том, что противостоят друг другу.
Не то чтобы вскрывались чьи-то тревоги, не то чтобы силком выставлялись на всеобщее обозрение чьи-то чувства, не то чтобы чье-то прошлое стало его оковами, не то чтобы их чувства друг к другу вышли на свет божий, не то чтобы объявился чей-то двойник.
В ходе этого феномена ни на кого из них не обрушиваются проблемы.
Но.
Поэтому.
Без раскачки, решительно рвут друг с другом.
Потому что у них разные убеждения.
Потому что пути, в которые они верят, разделились.
Инаба, прищурившись, сердито смотрела перед собой.
На Кирияму, на Тайти.
– …Ладно, повторяю еще раз. Каковы бы ни были обстоятельства, если вы воздействуете на мир «силой», в норме невозможной, значит, вы на одной стороне с Халикакабом. Что-то при этом изменится, и это что-то уже не вернуть обратно. Это очевидно неверный, худший из возможных вариантов, – обвиняюще заявила Инаба. – Поэтому я ничего не предпринимаю, когда вижу «рентгеновские сны», и если вы этой «силой» пользуетесь, то немедленно прекратите.
И Инаба, которая всегда, во всем была на стороне Тайти, заявила:
– Это… путь, который я считаю правильным, справедливым.
Впервые они противостояли друг другу как враги.
＋＋＋
– …Ну почему так получилось!!! – внезапно прокричала Инаба, идя в одиночестве домой.
Бам – стукнула подошвой туфли по столбу линии электропередачи.
Дурацкий, но такой объяснимый выплеск ярости.
Она против Юи и Тайти. Против. Тайти. Тайти. Тайти. Тайти…
– …Это же понятно. Он ведь такой добряк… Они оба хорошие… И их стремление я тоже отлично понимаю.
Но она права. Они поступают неверно. Она должна их остановить.
Если эту ее убежденность поколебать, самоограничения перестанут работать.
И тогда они не смогут вырваться из странности. И она сама – она сама не сможет вырваться. Последняя линия защиты, которую необходимо держать. Сколько бы жертв ни пришлось принести.
Война уже идет.