Предыдущая          Следующая

ДОБЫЧА 14.9

– Твоя способность нормально работает? – спросила Ябеда.

Я кивнула.

– Она связана с букашками, так? Не хочу понимать неправильно. Ты ими управляешь, видишь их глазами…

– Нет. Я не могу видеть их глазами и слышать, что они делают. В основном осязание.

– Просто хотела проверить, – она чуть помолчала. – А если я спрошу, в чем моя способность?

Я покачала головой.

– Окей. А если я скажу, что родилась в Мехико, ты сможешь сказать мне, где я родилась?

– Ты же это только что сказала?

– Ну да. Можешь мне повторить?

– Ты родилась в Мехико?

– По крайней мере кратковременная память у тебя в порядке. Видимо, поэтому ты способна удерживать информацию, которой мы с Мраком поделились в последние несколько минут. Этот твой здоровенный жук, ты дала ему имя?

Я кинула взгляд на Атланта, ползущего чуть поодаль.

– Атлант.

Ябеда кивнула.

– Это снова кратковременная память. Скорее всего, твоя способность дает тебе достаточную связь с ним, чтобы ты не забывала, кто это и что это.

– Ага.

– Пока это работает, можно не беспокоиться, что вы с Мраком прямо посреди разговора забудете, кто есть кто. Но если мы разделимся, то можем потерять связь, так что давайте держаться рядом, окей?

– Окей.

Она вытянула руку и взяла мою.

– Ты можешь с помощью букашек сканировать все, что вокруг? Нам будет гораздо проще, если не придется беспокоиться о том, чтобы не нарваться на людей.

Это выглядело разумно. Я разослала букашек по окрестностям.

Красный туман был повсюду. Остальные цвета поблекли, все было в оттенках красного. Я все же могла различать окружающие предметы, но света проходило так мало, что все погрузилось в давящий сумрак, а в тени не было видно вообще почти ничего. Медленное движение тумана и слабые колыхания цвета и теней создавали ощущение, будто за каждым углом и на краю поля зрения что-то таится.

Глубинная, первобытная, животная (и отнюдь не хищного животного) часть моей души твердила мне, что что-то неправильно, что я в опасности. Я пыталась убедить себя, что это мой страх разгоняет сам себя, мой мозг устраивает свои фокусы. Ничего там нет.

Вес пистолета в руке приободрял и в то же время тяготил. Слишком легко сделать что-то, о чем я буду жалеть до конца своих дней.

– Ненавижу это, – пробормотала я.

– Я тоже, – отозвался Мрак. Он положил руку мне на плечо, чтобы как-то подбодрить. – Но мы справимся, у нас все получится, потому что мы команда. Наше место друг возле друга.

Мои ощущения наткнулись на кого-то, кто шел на некотором удалении позади нас, держа такой же темп, как и мы.

– Возможно, нам придется действовать командой раньше, чем мы ожидаем, – сказала я. – За нами кто-то следит.

– Кто? – спросила Ябеда. Чуть помолчала, потом рассмеялась. – Глупый вопрос, видимо. Может, его связать?

– Согласна.

Мои букашки стали собираться в укрытых от взглядов местах, и пауки принялись заранее готовить шелковые нити. Я не хотела выдавать этому человеку, что он у меня под колпаком.

Потом, на случай если он решит выбраться из-под колпака и атаковать нас, принялась собирать букашек в обманки. Скопления букашек примерно человекоподобной формы собирались в переулках и на краях крыш. Еще больше появлялось на улице, стоя в альковах и других укрытиях. Я вкладывала меньше букашек в те обманки, что были дальше от нашего преследователя, считая, что тени, создаваемые миазмами, доделают работу за меня. Оттуда, где сейчас стоял преследователь, он ни одной обманки не видел, но сейчас их было достаточно, чтобы его задержать.

Мрак отделился от нашей группы и подошел к одной из обманок. Вытянул руку, провел пальцами внутри скопления букашек.

– А ты разносторонняя.

Этот комплимент заставил меня почувствовать себя чуть неуютно.

– Нам надо продолжать двигаться.

– Ты не собираешься его связать?

Я покачала головой. Тут недопонимание. Не я ли сама недавно рассуждала о «химии» и интуитивном понимании, как действуют сокомандники? Возможно, миазмы нас в этом отношении разъединяют.

– Извини. Надо сперва подготовиться, я начну через минуту. Пока что надо вести себя как обычно.

– Ладно, – он опустил руку и вернулся к нам. Мы продолжили движение. Я не могла ими не восхититься – тем, что они сохраняли уверенность в себе и шли, не оглядываясь через плечо. Я-то была в курсе относительно положения нашего преследователя с помощью букашек, но все равно нервничала от того, что он двигался за нами.

– Паранойя – побочный эффект этого тумана?

Ябеда кивнула.

– Возможно. По мере того как симптомы прогрессируют, у тебя могут быть приступы гнева, паранойя, галлюцинации…

Я сглотнула.

– Или они могут прогрессировать в другом направлении. Более широкая агнозия, неспособность узнавать все, не только людей.

– Будем надеяться, что до этого не дойдет.

Ябеда кивнула.

– Сейчас я ее свяжу. Если не получится или она сможет вырваться, нам придется бежать, а обманки нас прикроют.

Ябеда лишь улыбнулась.

Букашки накинулись на нашу преследовательницу. Я свела к минимуму количество букашек непосредственно на ней, чисто на всякий случай, однако в результате я не могла получать полную картину о ней. Букашки не могли добраться до плоти, чтобы начать кусать или жалить, но сообщили мне, что телосложение у нее женское.

Я приказала применить шелк, который заготовили букашки. Сосредоточилась на ее руках и ногах. Всего пара секунд потребовалась, чтобы все нити оказались в нужных местах.

Посреди шага нити натянулись, и она потеряла равновесие. Подняла руку, чтобы сохранить баланс, и обнаружила, что шелк затрудняет ей и это движение. Чтобы не упасть лицом вниз, она выкрутилась в воздухе и ударилась о землю плечом.

– Получилось, – сказала я. – Пойдемте. Мы от нее оторвемся.

– Надо посмотреть, что там, – возразил Мрак. – Удостовериться, что она не представляет угрозы, а если представляет – разделаться с ней.

– Когда на нас воздействуют миазмы, невозможно быть полностью уверенным, с кем именно мы «разделываемся», – указала я.

– У нас есть Ябеда. Она может сказать, этот человек из «Ордена кровавой девятки» или нет.

– Ябеда не…

Я смолкла. Откуда у меня взялись эти слова?

– Что? – Мрак глянул на меня через плечо, склонив голову набок.

– Я собиралась сказать, что она не всегда бывает права, но в моих воспоминаниях о ней по-прежнему черная дыра, так что я не уверена, откуда я это взяла.

Мрак потер подбородок.

– Это стоит держать в уме, но я все равно считаю, что нам нужно проверить этого человека.

– Согласна, – произнесла Ябеда с легкой улыбкой на лице и потянула меня за руку. – Идем!

Мы должны держаться вместе. Я нехотя последовала за ними, понимая, что если отделюсь от группы, то могу потерять их насовсем.

Мы остановились в нескольких сотнях футов от женщины. Шелковые нити образовали шнур вокруг ее рук и ног, и пауки затягивали его, как только ей удавалось его ослабить. После падения она так и не сумела встать.

Мрак достал нож.

– Эй! – воскликнула я и схватила его за руку. – Что ты делаешь?

– Она член «Ордена кровавой девятки», это очевидно, – сказала Ябеда.

– Не просветишь? Потому что я явно что-то упустила. Для меня это не очень-то очевидно.

– Подумай. Зачем ей такая маска, если не для того, чтобы фильтровать миазмы? Она знала о них заранее.

– Может быть, – кивнула я. Теперь, когда Ябеда на это указала, я действительно смогла разглядеть нечто вроде противогазной маски или фильтра. – А может быть, там другое какое-то объяснение. Например, это как-то связано с ее способностью?

– Не связано, – сказала Ябеда.

Думать о том, чтобы убить кого-то, – это одно. Я всегда подразумевала, что когда-нибудь, возможно, мне придется сделать это, если потребуется для спасения товарища по команде… Я даже подошла достаточно близко к этому совсем недавно, когда атаковала «Девятку». Не помню, кого именно, но атаковала в полную силу. Применяя потенциально летальные укусы.

Но это было на расстоянии. Сейчас перед нами была перспектива убить человека лицом к лицу.

Маска, у нее была другая причина. Это…

Ябеда перебила мои мысли:

– Если вы не собираетесь это сделать, я сделаю. Она шла за нами, она была готова к миазмам, и я уверена, что она – плохой парень. Моя способность, ну вы поняли.

– Мы не можем быть уверены, – возразила я.

– С моей способностью я уверена на пятьсот процентов. Верь мне, – с ухмылкой ответила она. И направилась к нашей пленнице.

– Нет, – отрезала я.

– Рой права, – вмешался Мрак. – Она может притворяться беспомощной. Лучше избегать безрассудных поступков. Прикончим ее, не приближаясь.

– Я не это имела в виду. Давайте просто уйдем, – сказала я. – Я позвоню, эээ…

– Змею, – подсказала Ябеда.

Я кивнула.

– Мы получим нужную нам информацию и либо вылечимся, либо выследим «Девятку».

– Милочка может лгать, – заметил Мрак.

Мне потребовалась секунда, чтобы понять, кто такая Милочка. Имена выскальзывали из моей памяти слишком легко.

– Возможно. Будем подтверждать ее факты собственным здравым смыслом.

Ябеда нахмурилась.

– Ты забыла, как агрессивно мы наседали на «Орден кровавой девятки»? Атаковали, нападали, захватили Милочку и Птицу-Разбойницу. А теперь ты хочешь просто оставить одну из них? Не обязательно приближаться, чтобы ее уничтожить. У тебя есть ствол.

Я уставилась на пистолет в своей руке.

– Верь мне, – сказала она.

– Нет.

И Ябеда, и Мрак развернулись ко мне.

– Нет? – переспросил Мрак. – Мы команда, Рой. Когда припекает, мы должны доверять друг другу, прикрывать друг другу спины.

Мне не понравился скрытый смысл этих слов. Как будто я их подводила.

Тем не менее я покачала головой.

– Нет.

– Объясни? – попросил он. Держался он спокойно, но в позе ощущалось раздражение. Это туман на него действовал?

– Миазмы… Если они делают нас параноиками, то могут искажать восприятие. Даже Ябеды.

– Я бы знала, если бы это было так, – ответила она. Она тоже казалась раздраженной.

– Возможно. Но я не настолько уверена, чтобы отнять чью-то жизнь.

– Жизнь Сибирячки ты почти отняла, – огрызнулась она.

– Да. Конечно. Но там было другое.

– Не вижу разницы.

Я неотрывно смотрела на связанную женщину, которая лежала ничком, наполовину скрытая под букашками. Она глядела в мою сторону.

– Я не понимаю. Это слишком легко. Если бы «Девятку» было так легко перебить, мы не очутились бы в этой ситуации.

– По-моему, довольно хилый аргумент, чтобы давать задний ход, – сказал Мрак.

– Ага, – согласилась Ябеда.

С подобного рода социальным прессингом я всегда справлялась плохо. Судя по сохранившимся воспоминаниям о том, как мы планировали наши выходки, во время споров я обычно могла быть уверена, что кто-то из остальных меня поддержит. Или у меня найдется какой-то другой мотив или причина соглашаться с ними.

– Почему вы так настаиваете? – спросила я.

– Ты забыла, что они со мной сделали? – холодным голосом спросил в ответ Мрак.

Конкретно с ним? Да, я забыла. Но я помнила ту сцену, тогдашние мои эмоции, все чувства, которые владели мной потом. Безысходность, ненависть, боль, сочувствие к нему, к его боли. Я помнила ощущение разбитого сердца, потому что кого-то, кто был мне дорог, в определенном смысле не стало.

– Нет, – ответила я.

– Тогда где твой гнев, твоя ярость? Или тебе все равно?

– Мне не все равно! Просто…

– Тогда покончи с этим.

Я замотала головой, словно могла так ее прочистить. Не то чтобы я не могла думать четко. Просто мысли постоянно утыкались в тупик, когда я не могла потянуться назад в поисках контекста вокруг людей – Ябеды, Мрака, «Девятки». Я была во тьме.

Но что я точно знала, так это то, что я совершила уже слишком много поступков, о которых сожалела. И не собиралась добавлять к списку нечто настолько серьезное, как убийство.

Мрак, должно быть, прочел что-то по моей позе, потому что покачал головой и отвернулся.

– Тогда дай пистолет мне.

– Да просто примени свою способность, – сказала ему Ябеда.

– Я хочу, чтобы Рой осознала, что ее слишком мало заботит наша команда и конкретно я, чтобы сделать необходимое. Для этого ей достаточно признать, что ей самой не хватает храбрости, чтобы выстрелить, и позволить сделать это мне.

– Дело совсем не в этом, – возразила я. – Убийство – это серьезно. Людей не убивают без полной убежденности, что это правильно. А пока мы под влиянием миазмов, никакой полной убежденности быть не может.

– И ты зовешь себя суперзлодейкой? – с издевкой произнес он.

– Я зову себя Рой. Если кто-то хочет наклеить на меня какой-то другой ярлык, это его проблема, не моя.

– Так ты не отдашь мне пистолет?

– Нет.

Он пожал плечами.

– Ну, значит, тебя совсем не заботит то, что случилось со мной. Тебя не заботит наша команда. Ты даже смотришь на нас свысока. На своих презренных друзей.

– Заботит. Сильнее, чем ты мог бы подумать. Но ты сам сказал мне совсем недавно, чтобы я верила своему сердцу, доверяла интуиции. Отлично. Я так и делаю. Вы ее атакуете – я буду драться, чтобы ее защитить.

У него вырвался лающий смешок.

– Ты будешь драться со мной? Ты теперь предательница?

Это слово попало в цель. Я, должно быть, вздрогнула.

– Снова предательница, – добавил он.

Я вскинула голову и посмотрела на него изумленно.

– Интересно, о чем это говорит, если факт «ты – предательница» настолько сильно увязан с моим впечатлением о тебе, что вспоминается, даже несмотря на этот туман?

– Хватит, – сказала я.

– Я знаю, что я тебе нравлюсь. Я вижу это у тебя на лице, я заметил, как у тебя расширились глаза, когда ты услышала мое имя. В некоторых отношениях ты открытая книга. И сейчас я тебе скажу: я уверен, что люблю тебя.

Где-то глубоко во мне возникло нервное ощущение. Неприятное, вопреки тому, что он говорил.

Следующие слова Мрака лишь усилили это ощущение.

– Но это? То, что сейчас происходит, говорит мне, что я никогда не смогу быть в отношениях с тобой, никогда не смогу быть близок с тобой, потому что всегда буду думать, не ударишь ли ты меня в спину, не подведешь ли меня, не облажаешься ли в ситуации вроде этой, когда не сделаешь то, что надо сделать. Я никогда не смогу вытряхнуть из себя этот образ тебя как предательницы.

Он повторял это слово, «предательница», вбивая его все глубже.

– Если я не возьму пистолет и не застрелю эту женщину, которая, по твоему убеждению, принадлежит к «Девятке», – я догадалась, куда он клонит.

– Похоже, я в тебе ошибался, – сказал он. Эмоции в его голосе так сильно отличались от прежних, что это застало меня врасплох. Почти медитативные. Если считать, что он сейчас эмоционально закрылся, то это почти идеально ложилось на мое впечатление о Мраке. И в то же время не очень ложилось на то, что я видела. Вновь этот отчетливый дискомфорт.

Вот так я схожу с ума?

Я пожала плечами.

– Видимо, да.

Я аккуратно убрала пистолет, словно, скрыв его от глаз, могла избежать повторения этой темы в разговоре.

Повисло длительное молчание.

– Я разочарован, но тут уж ничего не поделаешь, – сказал наконец Мрак. Потом улыбнулся, развернулся и зашагал. – Идемте.

– Вот так просто? – удивилась я.

– Мы ее оставляем? – спросила Ябеда.

– Похоже, у нас нет выбора. Ябеда, ты можешь с помощью своей способности гарантировать, что леди из «Девятки» не будет представлять угрозу?

Ябеда с улыбкой кивнула.

– Тогда поспешим. Мы здесь потратили слишком много времени.

– Дай знать, когда она будет вне твоей дальности, – обратилась Ябеда ко мне. – Я попытаюсь применить свою способность, чтобы не дать ей нас преследовать.

Я кивнула.

Она обвила мою руку своей.

– Ты, конечно, упрямица, но мы все равно подруги, верно?

Я снова кивнула. Я как будто снова была в школе, снова в такой ситуации, когда, что бы я ни сказала, это было бы неправильно. Странно это – вспоминать, как я была в компании тех, кто меня травил, и не вспоминать, как я была в своей же команде.

Этот спор давил на меня, как и то, что говорил Мрак, его суждения. Может, я ошиблась? Может, мы действительно рисковали отпустить одного из членов «Девятки» и позволить ему убивать других? Я спорила, потому что все еще цеплялась за свои старые идеалы, или потому что миазмы раздирали мои мысли?

Даже если виноваты были миазмы, я ненавидела саму мысль о том, что снова могу подвести других.

Вся эта ситуация действовала на мою психику. Я по-прежнему чувствовала себя, как в бою – вот этот режим, когда сердце бешено колотится, когда я готова, что в любую секунду могут полететь пули или лазерные лучи, что я или друг можем оказаться в смертельной опасности, что промедление с реакцией в долю секунды может означать разницу между жизнью и смертью.

Вот только здесь и сейчас никакой опасности не было. Поблизости была только женщина, от которой мы удалялись, а также Мрак и Ябеда.

На бегу я покосилась на Ябеду. Можно ли им доверять? Они были в миазмах чуть дольше меня, а я уже ощущала то, что могла назвать только паранойей. У нас с Легендой была разница в минуты, а он уже перешел в настолько параноидальное состояние, что вел себя безрассудно и агрессивно, убирая с поля боя всех подряд, независимо от того, могли ли они быть врагами или друзьями. Насколько сильно миазмы воздействовали на этих двоих? Насколько сильно влияли на их поступки?

Ближе к делу: как сейчас лучше всего поступать мне? Если я буду исходить из того, что им можно доверять, не втянут ли они меня в ситуацию такую же плохую, как та, через которую мы только что прошли, со связанной женщиной? А если я не буду им доверять, если позволю себе подозревать их и принимать соответствующие меры, не ступлю ли я на скользкую дорожку, в конце которой попытаюсь их убить из страха за собственную жизнь?

Только что мы уже были близки к ссоре.

– Ты чертовски молчалива, – сказала Ябеда.

– Не трогай ее, – тихим голосом посоветовал ей Мрак.

Что же мне делать? Я сомневалась, что справлюсь с этим в одиночку – слишком уж быстро нарастало это ощущение общего беспокойства. В то же время я была не уверена, что доверяю Мраку с Ябедой. Что-то в нашем недавнем споре казалось не так. Неправильно.

– Она вне моей досягаемости, – произнесла я. – Ябеда?

– Я за ней присмотрю! – и она ухмыльнулась.

«Предательница». Я чуть ли не расслышала это обвинение.

Я солгала. Женщина все еще была в пределах моей досягаемости.

– Заработал? – спросил Мрак. У меня, наверное, был сбитый с толку вид, потому что Мрак пояснил: – Я про мобильник.

Я достала телефон из пространства между грудями и передней броней и проверила дисплей.

– Ага, – ответила я. Почему это меня озадачивает?

– Позвони Змею, – напомнила Ябеда. – Мы должны выяснить, где Милочка.

Я нашла его в контакт-листе и вызвала.

– Громкая связь? – предложил Мрак.

Я кивнула, выбрала эту опцию и нажала кнопку.

Как раз когда прозвучал первый гудок, мой рой предупредил меня, что связанная женщина вырвалась из шелковых пут, причем как будто без малейших усилий. Неужели она действительно прикидывалась беспомощной, надеясь, что мы подойдем ближе?

Я поглядела на Ябеду в попытке понять, в курсе ли она, что предполагаемый член «Девятки» на свободе.

Ничего. Ябеда повернулась ко мне и ухмыльнулась.

– Никаких проблем на горизонте? – спросила я одновременно со вторым гудком.

Она покачала головой.

– Всё в порядке.

Может, ее способность работает не так хорошо, как ей кажется? Я не могла даже вспомнить, что эта способность делает, но Ябеда сказала, что будет присматривать… а кое-что тревожное происходило прямо сейчас.

– Рой, – отозвался по телефону Змей. – Меня поставили в известность, что Костерезка применила туза, который был у нее в рукаве.

– Да. Туман, индуцирующий агностию… агнозию. Перманентно, по словам Ябеды.

– Ясно, – я услышал звуки набора текста на клавиатуре. – Агнозия… Панацея может снять этот эффект?

– Ее здесь нет. Мы как раз пытаемся ее найти.

– И для этого, полагаю, вам нужна Милочка.

Я была признательна, что он подкидывает имена, потому что так мне не приходилось тормозить разговор, вспоминая или переспрашивая. Мы с Мраком и Ябедой использовали эти имена достаточно недавно, чтобы для их вспоминания не требовалось особо напрягаться.

Женщина, которую я связала паучьим шелком, двигалась в нашу сторону. Мои обманки затрудняли ей движение. Я молчала. Эта проблема не была насущной, и мне интереснее было выяснить, как далеко распространяется способность Ябеды.

– Да, только из-за агнозии мы не помним, где она, и поэтому не можем пойти встретиться с ней.

– Встреча с Милочкой была бы серьезной ошибкой, – произнес Змей.

– Тогда, может, соединишь нас с ней?

– Ябеда проинформировала меня о вашем коде. Ты помнишь, как он работает?

– Да. Моя память в порядке, накрылась жопой только способность узнавать людей и вспоминать то, что с ними связано.

Ябеда посмотрела на меня сердито. Точно, она же не любят, когда ругаются.

– Тогда, используя имя, знакомое нам обоим, Д – гангрена.

– Я не помню имен. Не думаю, что могу использовать этот код.

– Это неприятно. Ты должна понять мое затруднение. Я не могу исключить возможность того, что ты посторонний, делающий запрос с использованием голоса Рой. Есть оборотни, эмпаты, прочие методы принуждения, и мне приходится быть чрезвычайно осторожным в том, что касается распространения информации.

– Я понимаю.

Женщина все еще приближалась. Ябеда и Мрак молчали.

Что-то было не так.

– А если ты сам останешься на линии? – предложила я.

– Этого будет достаточно.

После паузы раздался фоновый шум. Потом зазвучали гудки, не такие, как предыдущие. Затем они прервались – Милочка взяла трубку.

– Никогда мне не было так обидно оставаться вне игры, – произнесла она. Голос ее звучал хрипловато.

– Нам требуется твоя помощь, – сказал Змей.

– О, вам нужна моя помощь гораздо больше, чем вы считаете. Но давать ее вам я не собираюсь. Рой на линии, я полагаю?

– Да.

– Я здесь, – подтвердила я.

– И Ябеда с Мраком, конечно же, – со смешком продолжила она. – Как забавно. Похоже, на меня большой спрос.

– Они разыскивают Панацею, – сказал Змей. – Если ты скажешь, где она, это будет одним из способов отомстить «Ордену кровавой девятки» за то, что он ополчился на тебя.

– Отомстить? Не интересно нисколько. Я усвоила урок и стала живым примером командной лояльности.

Змей помолчал, затем продолжил:

– Я готов предложить некоторые материальные стимулы. Полагаю, твое нынешнее обиталище нельзя назвать комфортабельным.

– Вряд ли эти материальные стимулы будут доставлены курьером?

– Они будут доставлены дистанционным управлением, как доставляется твое продовольствие.

– Наушники и музыка не помешали бы, – ответила она. – Звуки волн, лупящих по корпусу, сводят меня с ума.

– Это можно организовать.

– Не, я просто прикалывалась над тобой. Музыка, ха.

Слишком многое казалось неправильным. Интонации Милочки в том числе. Я кинула взгляд по сторонам. Женщина по-прежнему шла к нам. Она бросалась на обманки, удостоверялась, что они фальшивые, затем возвращалась по своим следам. Она медленно приближалась. Я расположила Атланта так, чтобы при надобности он мог ее отвлечь.

– Тянешь время? – спросил Змей. – Не вижу смысла.

– Просто пытаюсь узнать, получится ли спровоцировать какую-то вашу реакцию. Я сейчас могу только читать надписи на контейнерах; если так и будет продолжаться, я в конце концов сойду с ума. Надо как-то развлекаться.

– Что потребуется, чтобы ты сказала нам, где Панацея? – спросил Змей.

– О, я сейчас щедрая, и мне хочется посмотреть, что будет. Так что я скажу забесплатно. Они в Аркадии. Где-то на последнем этаже.

«Забесплатно». Что-то происходило, а я не понимала что. Необходимо было сложить мозаику, но у меня имелось так мало кусочков.

– И может быть, я смогла бы предложить кое-что вам, в обмен на капельку хорошего отношения. Может, вы даже захотите меня отпустить, но не настаиваю.

По мере того как женщина приближалась, преследующее меня чувство ужаса вовсе не усиливалось. Оно оставалось на одном уровне, как если бы кто-то постоянно держал меня на мушке уже приличное время.

– Я слушаю, – ответил Змей. – Но если это что-то несерьезное или еще одна попытка растратить наше время…

– Неа. Кое-что критически важное. Уверена, вы оцените его важность и отплатите мне достойно.

– И что же это? – спросила я.

– О, очень просто. Судя по тому, что я смогла обнаружить в городе, имеется одна серьезная проблема. Si Jack effugit civitatem, mundus terminabitur[1].

– Я не искушен в латыни, – в голосе Змея сквозило раздражение.

– Стыдись, Змей, стыдись, – произнесла Милочка. Ее голос звучал чересчур жизнерадостно. – Нельзя создать имидж культурного суперзлодея, если не можешь вставлять афоризмы на древнем языке. Мне дает преимущество моя способность: языки легче учить, когда имеешь представление, что чувствуют другие.

– Это было что-то насчет Джека? – спросила я. – Не повторишь по-английски?

– Уже не имеет значения, – ответила она. – Послание доставлено. Оставляю тебя поразмыслить над этим.

Если бы только я могла винить в своей тупости миазмы. Мозаика сложилась.

Ровным голосом я произнесла:

– Не думаю, что ты заслужишь хорошее отношение, если мы не поймем, что за херню ты несешь. Змей? Мы выдвигаемся.

– Доложите, когда отыщете лекаря, – ответил Змей.

Я повесила трубку, прежде чем Милочка успела что-либо вставить, потом кинула взгляд на своих спутников.

– Ну что, идем? В старшую школу Аркадия?

Они кивнули.

Мое сердце колотилось с такой силой, что перед глазами все дрожало. Я развернулась, чтобы направиться в Аркадию в сопровождении двух членов «Девятки». Сохраняй спокойствие, не давай им понять, что ты знаешь.

Если бы я смогла направить к нам ту женщину…

Эффекты миазмов заставили меня почти забыть о ней. Она сражалась с механическими пауками. От стиля драки, как у обычного человека, она переходила к скоростным передвижениям и сокрушительным ударам, затем обратно. Я не могла придумать, как ей помочь, и она явно не могла помочь мне.

Милочка все это время вела двойную игру: говорила со мной и Змеем, одновременно обращаясь к двоим, которые были рядом со мной. Она сообщила им, где ее держат, и она выложила им самую ценную из имеющейся у нее информации, чтобы они, когда освободят ее, не запытали до смерти. Судя по тому, как она сказала насчет «послание доставлено», один из людей рядом со мной – это Джек.

Джеку было суждено принести конец света, если ему удастся покинуть Броктон-Бей, и теперь он знал.

Я не могла встретиться с ними взглядом, не хотела ничего говорить, чтобы не выдать им свое знание. Я едва могла дышать – так боялась показать им свои эмоции.

Мой пистолет был в отсеке за спиной. Я убрала его в конце нашего спора, а поскольку отсек повредился при моем падении с Атланта, мне пришлось поместить пистолет туда, откуда было нелегко достать. Я сомневалась, что успею извлечь его и выстрелить. Я по-прежнему была в невыгодном положении: я не знала их способности. Сражаться приходилось вслепую.

Если Джек или девушка убьет Эми, почти все в городе умрут мучительной смертью от воздействия миазмов. Но я не могла остановить их, не выдав, что я знаю. Драться с ними явно мне не с руки, и…

– Рой, – обронил Джек.

Я не стала тратить время на то, чтобы развернуться к нему лицом. Схватила за светлые волосы девчонку рядом со мной и, чуть ли не оторвав ее от земли, отволокла вбок, так что она оказалась между Джеком и мной. Джек как раз в этот момент рубанул ножом.

Нож порезал девчонку сильнее, чем меня. Я почувствовала, как он скользнул по моему костюму, не пробив его, но, поскольку Джек бил снизу, нож следом задел мой подбородок и прошел по щеке до виска.

Я попыталась удержать девчонку, чтобы использовать ее как живой щит, но увидела, как она потянулась под платье и извлекла какие-то флаконы. Я толкнула ее на Джека, потом шагнула вперед и пнула ее между лопаток. Она врезалась в Джека и испортила ему следующий взмах ножа. На всякий случай я еще вытянула из своего костюма букашек и послала за ней. Заряженные капсаицином – немногочисленные, которые у меня еще оставались.

Джек поймал девчонку за плечи и крутанул, так что она оказалась лицом ко мне. Флаконы уже дымились от химических реакций. Она швырнула их в меня.

Я отскочила назад. Флаконы ударились о землю между мной и ими, и черный дым присоединился к красному туману вокруг.

– Теперь ты живая бесполезна, Рой, – произнес Джек.

Если бы у меня была хотя бы минута или две, чтобы определиться, что делать дальше…

– Было весело. Я почти пожалел, что не выдвинул тебя кандидатом в «Девятку». Ты разносторонняя, и у тебя есть так много уязвимых мест, которыми я мог бы воспользоваться, будь у меня побольше времени. Если бы информация Милочки о тебе не была такой некачественной, думаю, я смог бы заставить тебя выстрелить в героиню. Совратить тебя таким способом было бы занятно.

Я потянулась за пистолетом, на ходу определяя с помощью букашек, где он. Ровно в тот момент, когда я его навела, Джек выбил его у меня двумя взмахами ножа. Он был футах в десяти от меня, однако нож все равно угодил в мое оружие.

Мои букашки начали собираться подобно туче, накрывая тенью и без того сумрачную округу.

– Значит, я уничтожу мир? Интересно.

– Источник малость ненадежный, – соврала я.

– И все-таки я бы с удовольствием посмотрел, как у меня это получится.

– Ты не доживешь, – сообщила я ему.

– Я сделаю так, что доживет, – заверила меня девчонка.

Мой рой почувствовал, что со стороны героини приближаются какие-то существа. Они были размером с собаку и передвигались на искусственных ногах. Механические пауки. Десятки, и все спешили ко мне.

Насколько я могла судить, они бежали быстрее, чем могла бежать я.

Я послала рой из тысяч букашек за Джеком и девчонкой. В некоторых группках букашки теснились так плотно, что эти скопления выглядели как крупные аморфные черные объекты, амебы, парящие по окрашенному в оттенки красного и черного городу. Атлант, подчиняясь моему зову, направился ко мне оттуда, где я его держала, но он был слишком далеко, чтобы участвовать в бою в ближайшую пару минут.

Девчонка уже опять что-то смешивала. Вокруг нее забились клубы белого дыма; после всего того времени, что я провела в красном тумане, они, казалось, светились. Мои букашки при контакте с газом погибали.

Все, что я знала о своих врагах, было заблокировано. Я не обладала никакой информацией о них, я понятия не имела, чего ожидать. У них же такой проблемы не было.

Она перелила половину содержимого флакона в пустой пузырек и передала Джеку. Оба стали пятиться от меня, защищенные от моей способности.

Я продвинулась к краю черного дымового облака, но Джек тут же ударил ножом. Мне пришлось закрыть предплечьями незащищенное лицо. Там были только очки, букашки и слой ткани. Ничего, что защитило бы от ударов Джека.

Когда я опустила руки, эти двое уже свернули за угол и побежали в направлении Аркадии. Мне пришлось обежать облако черного дыма, и это стоило мне драгоценной минуты. Я свернула за тот же угол, что и они, и сразу остановилась: передо мной было еще одно черное облако.

По скорости мне с ними не сравниться, когда эти мерзкие облака меня тормозят. Обратиться мне было не к кому: героиня лежала без сознания через несколько кварталов, к тому же не в том направлении. Что еще хуже, любой, на кого я наткнулась бы, мог и представлять угрозу, и нет – пятьдесят на пятьдесят. Все предстояло делать Атланту и мне, а Атлант был особо уязвим против обоих моих соперников. Я даже не могла полететь за ними, не опасаясь, что меня срежут прямо в воздухе.

У меня был минимум информации о них, а они знали обо мне достаточно, чтобы полностью законтрить мою способность. И как вишенка на торте – механические пауки медленно, но верно приближались. Последнюю схватку с этими тварями я проиграла, а сейчас их было намного больше. Нельзя лететь, потому что я раскроюсь перед способностью Джека; и нельзя оставаться на земле, потому что меня захлестнут эти твари.

Я резко сглотнула и, вытянув руку, ухватилась за рог приземлившегося рядом со мной Атланта. В следующее мгновение мы были в воздухе и гнались за той парой.

Я уже не думала о том, чтобы победить. Думала о том, как минимизировать урон от поражения.

 

Предыдущая          Следующая

[1] Si Jack effugit civitatem, mundus terminabitur – (лат.) «Если Джек покинет город, наступит конец света».