Предыдущая          Следующая

КОЛОНИЯ 15. ИНТЕРЛЮДИЯ Г

– Тук-тук.

Триумф обернулся.

– Сэм.

Она просунула голову в дверь, прикрывая глаза рукой. Красивая, подумал Триумф. Белокурая девушка, которая сейчас была в своем облегающем костюме. Она обладала потрясающей фигурой, с которой могла позволить себе носить такие вещи, как мало кто другой. Тело, над которым явно работали. Маска ее была заткнута за пояс.

– Ты в приличном виде? – спросила Призма, не убирая руку.

– Да.

Он закончил сворачивать больничный халат и уложил его в изножье койки. Не идеально, но лучше так, чем оставлять бардак после себя.

– Готов к новым свершениям?

– Да, – ответил Триумф. Второй раз подряд отвечать односложно ему не хотелось, поэтому он повернулся к Призме, слегка улыбнулся и добавил: – Я крепкий.

– Не хвастайся. Я была с твоими родичами, мы вместе смотрели, как парамедики тебя увозили.

– Я же выкарабкался. Я лечусь не настолько уж быстрее, как обычные люди, но все-таки быстрее, на мне не остается шрамов, и мне не свойственно страдать от долго не заживающих травм.

– Но ты чуть не умер. Не забывай.

– Уж точно не забуду, поверь мне, – ответил Триумф. Скатал свой банный халат и убрал в спортивную сумку, стоящую на койке. – Я удивлен, что ты пришла.

– Мы же встречаемся, – ответила Призма.

– Три свидания, и мы оба согласились, что это временно.

– Ты сперва так говоришь, а потом приглашаешь меня познакомиться с родителями.

– Потому что у нас дома еда лучше, чем пайки, которые можно достать где угодно в городе, – тут он приподнял бровь. – Сама-то ведь пришла проведать меня сегодня утром? У тебя же вроде самолет?

– Это легко отложить, когда рейс организует Протекторат. Я решила, что, после того как всю ночь мне делали всякие рентгены, надо выспаться здесь, и Урса сказала, что не возражает.

– Просто хочу сказать, что тебе не обязательно было ко мне забегать.

– Не льсти себе. Я хотела узнать, как дела у Схрона. И попутно заглянула к тебе, достаточно было просто пройти по коридору.

– Ай. Братан вперед бабы? Ну, то есть в твоем случае – вперед парня.

– Это можно было бы выразить и поудачнее.

– Возможно. Как он?

– Сильно обожжен, но поправляется. Еще увидим, насколько серьезные травмы у него останутся.

– А как ты?

– Синяки, немного хромаю. В целом вполне нормально.

– Слава богу, – улыбнулся Триумф. – Не хочешь вместе выпить кофейку? Я в последнее время употребляю столько кофеина, что, по-моему, отрублюсь, если не приму утреннюю дозу. Можешь опереться на меня, чтобы не слишком нагружать ногу.

– Насчет кофе – хорошая идея. Но разве сейчас тут есть какие-то открытые заведения?

– В этом здании есть одно местечко.

Призма скорчила гримаску.

– Это не больничный кофе. Настоящий кофе-бар при столовой, – пояснил Триумф и, перекинув сумку через плечо, предложил Призме руку.

– А тебе разве не нужна каталка? Мне казалось, больничная политика – откатить тебя до дверей.

– Не, не нужна. Преимущество того, что у нас маленькая больница прямо в здании ОПП. Для нас достаточно обычная история – отправляться отсюда прямо к себе в кабинеты, плюс, кажется, были неприятности, когда фотографы делали снимки героев, выезжающих из больницы в каталках. Именно поэтому директор Пиггот устроила все так, как у нас сейчас.

– Вот черт. Надо будет пнуть кого-нибудь в Нью-Йорке, чтобы устроили аналогично. Наша больница стоит отдельно.

Призма оперлась рукой на плечо Триумфа, и они двинулись по коридору.

Урса Аврора свернула за угол и увидела их. Триумф заметил морщины беспокойства над блестящей черной маской медведя, которую она носила. При виде Триумфа она явно испытала облегчение и ускорила шаг. Сердце Триумфа упало. Он понял: что-то произошло. Или происходит прямо сейчас.

– Ребята!

– Что случилось? – спросил Триумф.

– Есть проблема. Раскол в рядах. Выглядит ужасно.

– Враги?

Она покачала головой.

– Наши. И это связано с тобой.

Последнее стало для Триумфа неожиданностью. Он качнул головой; вдаваться в детали было некогда. Разберется с этой ситуацией сам.

– Веди нас.

Несмотря на явную срочность, бежать они не могли. Призма была травмирована, и быстрее всего до места назначения можно было добраться на лифте. Урса пошла вперед и нажала на кнопку, а Триумф помог доковылять до лифта Призме.

Помягче, – прошипела она, слишком сильно опершись на больную ногу.

– Извини.

– Ненавижу быть раненой, – пробурчала Призма.

– Это не слишком серьезно, нет?

– Не слишком. Рой привязала меня к крыше, и в результате я упала до половины, зависла, потом перерезала веревку и упала до конца. Приземлилась на бок. Но когда я вот так хромаю, это навевает плохие воспоминания.

Когда они добрались до лифтов, Триумф повернулся к Урсе.

– Нажми одновременно обе кнопки три раза подряд – это экстренный вызов.

Урса сделала, как он предложил, и одна из кнопок сразу замигала желтым и красным. Почти тут же двери открылись, и герои вошли в кабину. Урса стукнула по кнопке подвального этажа – там располагалась штаб-квартира Защитников.

Триумф кинул взгляд на ее подругу по команде. У него было ощущение, что спрашивать неуместно, но чувствовалось и то, что Призма ждет этого вопроса.

– Не слишком неделикатно с моей стороны будет спросить? Насчет плохих воспоминаний?

Призма покачала головой.

– Урса знает, а я работаю над тем, чтобы это преодолеть. Я уже упоминала о моей гимнастической истории. Мой папаша тренер, и он всю жизнь тащил меня и других своих детей на олимпийский уровень. Иногда я думала, что он вообще только ради этого завел детей. Я была близка к квалификации, но вдруг порвала «кресты».

– Ого. Надеюсь, сейчас у тебя не рецидив?

Она вновь покачала головой.

– Сейчас бедро, не колено. Задним умом я понимаю, что похерила себе колено, потому что папаша гнал меня слишком сильно и слишком быстро. Но тогда я винила себя. Замкнулась в себе, сидела дома, вместо того чтобы ходить в спортзал. Как только родичи поняли, что я с ними уже не буду, я стала выпадать из семейных дел, меня перестали приглашать, когда ходили перекусывать в кафе после тренировок. Кажется мелочью, но гимнастика была центральной частью моей жизни, а тут ее не стало. И все развалилось.

– Мне жаль. Я-то знаю, что такие штуки – вовсе не мелочь. Поверь мне. Ситуация очень знакомая.

Призма пожала плечами.

– Похоже, я стала сама себе семьей. Нашла себе другую точку опоры, вокруг которой строила свою жизнь. Но, хоть у меня и высокий болевой порог, подобные травмы напоминают мне о тех днях. И на время у меня портится настроение. Так что прошу прощения, если становлюсь раздражительной.

– Переживу.

Сперва они начали встречаться как друзья, потому что у них было похожее прошлое, а после перешли к легким отношениям. Оба когда-то были спортсменами. Она – бывшая гимнастка, он – бейсболист. Ее триггер стал следствием травмы, выбившей ее из спорта. Он заполучил способности, потому что был вечно вторым, обреченным упускать свои шансы, всегда на волосок от карьеры в высшей лиге.

Триумф знал, как это сокрушает, когда ты все приносишь в жертву, отдаешь почти всю юность на то, чтобы преуспеть в чем-то, и недобираешь самую малость.

Он обратился за помощью к отцу, и тот принес маленький флакон, предположительно устроенный так, чтобы принудительно вызвать состояние, эквивалентное триггеру, но без сопутствующей травмы. Ирония подняла свою уродливую голову, когда основные лиги обязали игроков проходить МРТ, чтобы проверять на наличие способностей и тем самым поддерживать фейр-плей, – произошло это спустя считаные месяцы после того, как он обрел атлетические способности, которые бы позволили ему состязаться с другими.

В каком-то смысле он был даже доволен. Тогда, впрочем, он отнюдь не был доволен. Он был избалованным паршивцем. Сейчас он радовался, что не продолжил идти тем путем и что нашел себе карьеру, где находился, образно говоря, на одном игровом поле с коллегами.

Хотя, конечно, все шло не идеально.

Как только двери лифта разошлись, Триумф услышал спорящие голоса.

С одной стороны комнаты стояли Мисс Милиция, Сплав и Малыш Победа. С другой стороны на углу терминала примостился Натиск, а рядом с ним стояли Хроноблокер, Фаэтон и Виста.

– …самосуд! – голос Мисс Милиции был полон с трудом скрываемого гнева.

– Должны быть какие-то власти, которые мы бы игнорировали, чтобы это считалось самосудом, – возразил Натиск. Голос его был спокоен, но язык тела – отнюдь. Он был напряжен, рука, не стискивающая край консоли, сжата в кулак. – Но их нет. Никто не вмешивается, никто ничего не насаждает.

– ОПП никуда не делся. Все цепные псы на местах, – ответила Мисс Милиция. – Стоит тебе выйти на улицу и сделать что-то, не получив официальное «добро», и люди начнут замечать, что мы действуем абсолютно за рамками принципов и ограничений, которые олицетворяет Протекторат.

– Каким образом? – парировал Натиск. – Пресса? На случай если ты не заметила, добрая треть города до сих пор без электричества. Репортеры, которые торчат тут все это время, слишком устали и слишком плохо обеспечены, чтобы активничать.

– Камеры на мобильниках, – ответила Мисс Милиция. – Люди на нас смотрят и записывают каждый наш шаг.

– Будем действовать скрытно. Я говорю о резком, мощном ударе. Всегда лучше атаковать, чем обороняться.

– Ты говоришь о мести, – произнес Триумф. Он предоставил Урсе поддерживать Призму, а сам шагнул вперед, чтобы вступить в «дискуссию».

– Месть, возмездие – грань достаточно тонкая. Но да. Можем называть это и так, – сказал Натиск, откинувшись чуть назад. Он чуть улыбнулся в сторону Мисс Милиции: на его стороне стало одним человеком больше.

Триумф обежал взглядом комнату. Флешетта, Урса и Призма не заняли ничью сторону. Они неместные, а здешняя политика весьма устрашающая.

«И тем не менее, – подумал Триумф, кинув взгляд на Флешетту. – Она пробыла здесь уже несколько недель. Должна бы уже обрести достаточную уверенность, чтобы высказать свою точку зрения».

Она придерживается нейтралитета или же просто не может решить? Или есть еще какой-то фактор?

В эти дни Триумф чувствовал себя таким далеким от Защитников. Он едва узнавал свою прежнюю команду. Виста, Малыш Победа, Хроноблокер… Не так уж давно он был их капитаном.

Мисс Милиция и Натиск смотрели на него, ожидая его слов. Судя по уверенности Натиска, он ожидал, что Триумф примет его сторону.

Триумф, однако, уточнил:

– Исходя из того, что я услышал, Натиск считает, что мы должны перенести войну на поле врага? Без согласия Пиггот?

– Пиггот велела нам не высовываться, – ответила Мисс Милиция. – Так что мы в таком случае пойдем против ее указаний.

– Они напали на одного из нас. Опять, – заявил Натиск. – Вдобавок они нарушили базовое правило. Напали на семью. Нельзя срывать маски с Плащей, а тот, кто случайно раскрывает секретную личность Плаща, не должен охотиться на его семью.

– Показания семьи свидетельствуют о том, что это было непредумышленно. Рой информировала Плута уже в процессе, – заметил Сплав.

– Но мы можем предполагать, что она знала заранее, – вмешался Хроноблокер. – Или ты считаешь, что она вычислила это сама?

– Нет, не считаю, – ответил Сплав. – Это не лишено смысла. Думаю, Ябеда вполне могла выведать что-то подобное. Я даже могу поверить, что сейчас она вычислила уже все наши личности. Но я хочу сказать, что Плут оставался в неведении, а именно он принял осознанное решение напасть на сестру Триумфа.

– Они нарушили и другие неписаные правила, – сказал Натиск, глядя не на младших, а на Триумфа и Мисс Милицию. – Птица-Разбойница? Мы серьезно им это спустим?

– В борьбе с «Девяткой» все средства хороши, – ответила Мисс Милиция.

– «Девятка» уже ушла. А он по-прежнему нарушает правила. Похитил и взял под контроль Теневую Охотницу. Воздействовал на гражданских. Да, это были преступники, но все равно гражданские.

– И те, кто наверху, это знают, – ответила Мисс Милиция. – Если они сочтут, что это за гранью, мы сможем действовать решительно.

– Люди в костюмчиках, – выплюнул Натиск. – Сидят в кабинетах с мягкими креслами, смотрят на все через фильтр стерильной, аккуратной бумажной возни. Они не знают, каково это – быть в поле, рисковать погибнуть или получить судьбу хуже смерти, служа этому городу.

Если Мисс Милиция и готовилась что-то ответить, то она замялась, когда Натиск произнес слова «судьбу хуже смерти» дрожащим от эмоций голосом.

Триумф представил себе сцену, которую видел мельком: Батарейка на смертном одре, умирающая от яда, разработанного так, чтобы быть не столько эффективным, сколько мучительным. Однако как бы медленно он ни действовал, оказалось, что излечить от него невозможно.

Натиск тем временем продолжил, и теперь в его голосе не было ни намека на прежние эмоции. Скорее, в нем слышались опасные лидерские интонации.

– Если мы не предпримем каких-то ответных действий, если мы не нанесем удар по «Темным лошадкам» и «Странникам», то тем самым дадим понять, что нас это устраивает. Дадим понять, что можно делать то же самое и с нами.

– Ты нарушишь свой испытательный срок в команде, – тихо предупредила Мисс Милиция. – Если нарушишь приказы.

– Я вступил в Протекторат с условием, что буду в одной команде с Батарейкой, – ответил Натиск. Он встретил взгляд Мисс Милиции своим тяжелым взглядом, словно бросая вызов: «Только попробуй продолжить эту тему».

Не приходилось сомневаться, что именно подпитывало гнев Натиска. Мисс Милиция, напротив, была лидером Протектората благодаря своей непоколебимой лояльности и готовности не только подчиняться правилам, но и сражаться за них. Триумф вполне понимал, почему они занимают те позиции, какие занимают.

Он оглядел остальных. Сплав – можно сказать, олицетворение корпоративного духа, а ОПП – в некотором смысле его семья. Вполне логично, что он придерживается правил ОПП, Протектората и Защитников. Хроноблокера всегда раздражало ярмо организации, и Фаэтон, возможно, такой же. Большинство Защитников проходило через подобную фазу: ощущение прессинга, жестких правил, осознание, что Защитники существуют отчасти для того, чтобы держать их подальше от самого плохого, и в то же время – отчаянное стремление вырваться на волю и быть героем. Хроноблокер из этого так полностью и не вырос.

Фаэтон, возможно, занимал свою нынешнюю позицию потому, что этого желал Змей. Триумф не забывал, что Фаэтон – двойной агент, внедренный суперзлодеем для сбора информации.

Нет, из этих его никто не удивил. Кто его застал врасплох, так это…

– Виста, я не думал, что ты так сильно захочешь нарушать правила, – прокомментировал он. И, прежде чем она успела ответить, продолжил: – Малыш Победа, а тебя я считал более склонным к бунту.

– Я устала терять людей, – сказала Виста. – Мы потеряли Галанта. И еще Эгиду, Темпа, Неустрашимого, Батарейку…

– Да. И Теневую Охотницу, – дополнил Триумф.

– Она сама ушла, – поправил его Хроноблокер.

– Все равно я склоняюсь к тому, чтобы считать ее потерей, – сказал Триумф. – Пусть она нам не нравилась, но она была одной из нас, а враг, по сути, отнял ее у нас.

– Не хотелось бы забывать и о Прославленной с Панацеей, – произнес Хроноблокер. – Они оказали мне жизненно важную услугу. Мы не знаем всей истории, но или «Девятка», или «Темные лошадки» сыграли роль в том, что произошло. Но в любом случае список чертовски длинный. Сейчас нас меньше, чем их, и мы проигрываем. Не только отдельные сражения – мы проигрываем войну. Неужели вы этого не видите?

– Я вижу, – ответила Мисс Милиция тихим голосом, особенно контрастирующим с тем, как громко она говорила до того. – Но именно поэтому я говорю вам не делать этого. Как только мы развяжем настоящую войну, мы будем уже не «проигрывать», а вчистую проиграем. В лучшем случае проиграют все, включая наших врагов. Я не хочу этого.

– У тебя это выходит более запутанно, чем оно есть на самом деле, – сказал Натиск. – Я предлагаю быстрый, жесткий удар по одной из их территорий. Один из их Мастеров был бы хорошим вариантом. Я бы предложил Регента, но Птица-Разбойница создаст слишком большие осложнения. Лучше выбить Адскую Гончую или Рой. И то, и другое подрубит их тактические возможности на треть, и к тому же мы сможем заполучить заложника, которого используем против остальных.

– А не Ябеду? – спросил Хроноблокер.

Натиск покачал головой.

– Она о нашем нападении узнает заранее. Это есть в заметках Оружейника о его первой встрече с Рой. Именно поэтому они как команда такие увертливые, и именно поэтому так важно, чтобы мы ударили первыми, пока они разбросаны по своим территориям. Мрак, Плут, Генезис или Чертовка запросто сбегут, а нападение на Баллистика или Солнечную Балерину подвергнет нашу сторону излишнему риску.

– Они ударят в ответ, – указала Мисс Милиция, – и мы почти наверняка проиграем. У нас примерное равенство в численности, мы уступаем по чистой боевой мощи, и у них преимущество в тактическом мастерстве.

– Так что нам, сидеть тут и проглотить это все? – спросил Хроноблокер. – Если в следующий раз они нападут на мою семью, вряд ли мой батя вытащит дробовик, чтобы защищаться.

– Было немножко не так, – заметил Триумф. – Но нет. Не думаю, что нам надо «проглотить это все», и не думаю, что мы должны атаковать. Мисс Милиция права.

Натиск удивленно поднял брови.

– Благодарю, – сказала Мисс Милиция. – Я понимаю, что некоторые из вас раздражены. Мы все раздражены. Мы все тревожимся о своих любимых, о положении дел в городе и о том, что нас может захватить и взять под контроль Регент. Но успеха мы добьемся только при поддержке Протектората как целого, а этого мы добьемся, только если будем придерживаться правил.

– Хорошо сказано, – произнесла директор Пиггот.

Все головы разом повернулись. Директор Пиггот стояла в дверях, ведущих к лестнице.

– Директор, – уронил Натиск. Появление Пиггот, похоже, не смутило его ничуть.

– Надеюсь, вы выслушаете меня, прежде чем примете какой-либо план действий?

– Конечно, – Натиск откинулся назад и скрестил руки на груди.

– В таком случае позвольте представить вам наших гостей.

Пиггот шагнула в сторону, убрав свой выдающийся вес из дверного проема.

Их было двое, и оба с ног до головы были облачены в силовые доспехи, схожие если не по дизайну, то как минимум по теме. Это были штуки для серьезной работы, и Триумф, даже не обладая способностями Механика, не мог не восхититься их потрясающе высоким качеством.

Эти двое были одного роста, мужчина и женщина. Мужчина держал копье длиной не меньше пятнадцати футов с двузубым острием. Женщина носила нечто похожее на модифицированный ракетный ранец, разделенный на две части, каждая из которых должна была весить не меньше, чем она сама. Дюзы расходились в стороны с обоих ее боков, словно перья расправившей крылья птицы.

Женщина сняла шлем и тряхнула головой, так что ее темные волосы рассыпались, упали на броню плеч и шеи. Она не была красива, но не была и уродлива. Даже ярлык «обычная» не подходил. Внешность ее была невероятно средней, настолько, что это почти пугало. Триумф не мог причислить ее ни к одной этнической группе, но и исключить ни из одной не мог.

«И тем не менее есть в ней что-то странно знакомое», – подметил он.

Триумф посмотрел на мужчину, ожидая, что тот тоже снимет шлем, однако он этого не сделал. Он скрестил руки на груди, по-прежнему держа копье в одной из них.

Этот язык тела… Глаза Триумфа под визором округлились. «Нет. Не может быть. Не может быть, чтобы он вернулся».

Но если это он, то женщина, видимо…

– Дракон, – произнесла Мисс Милиция. – Рада наконец-то с тобой встретиться.

Дракон протянула руку, и Мисс Милиция ее пожала.

– Взаимно. И позвольте представить вам всем Бунтаря.

Триумф окинул взглядом остальных. Никто из них не был настолько глуп, чтобы не понять, что здесь происходит. Даже Плащи не из Броктон-Бея родом наверняка разобрались в мгновение ока.

– Дракон и Бунтарь заглянули к нам, чтобы взять кое-какие ресурсы и собрать информацию, прежде чем отправиться на долгосрочное задание, – объяснила директор. – Не согласитесь изложить подробнее?

– «Девятка», – начала объяснять Дракон. – Мы знаем общий стиль их действий. После выплесков вроде того, который они устроили здесь, в Броктон-Бее, они отступят. Будут держаться малолюдных дорог и изолированных маленьких городков, давая времени и пространству возможность погасить шумиху. Джек, возможно, будет держать своих людей в узде с помощью игр наподобие той, которую он пытался организовать здесь. Будут медленно набирать масштаб в удаленных уголках, смотреть, насколько сильно они способны запугать местное население, закончат все грандиозной кульминацией, а потом двинутся дальше. Кроме того, они будут пытаться рекрутировать новых членов взамен выбывших, и я ожидаю, что они будут легче, чем раньше, относиться к испытанию кандидатов, пока не восполнят потери.

– И что вы собираетесь делать? – спросил Натиск.

– Погонимся за ними, – ответил Бунтарь. Его голос несколько изменился из-за шлема, но все равно был узнаваем.

«Почему все делают вид, что не догадываются, что это Оружейник?»

Бунтарь тем временем продолжил:

– И мы не собираемся останавливаться. Погоня будет длиться двадцать четыре на семь, круглый год. Мы будем гонять их, пока они не устанут и не оголодают настолько, что допустят ошибку, и мы ей воспользуемся.

– Мы это раньше уже пробовали, – возразила Мисс Милиция. – Не хочу сказать, что не одобряю эту идею, но Натиск только что утверждал, что атаковать легче, чем обороняться, и я с ним в этом согласна. Вы не сумеете полностью предотвратить потери.

– Главной проблемой в предыдущих попытках, – ответила Дракон, – было то, что они предпринимались отрядами, которые спали поочередно и постоянно двигались. Всякий раз «Девятка» понимала, что происходит, выбивала активный отряд и исчезала прежде, чем остальные успевали мобилизоваться, чтобы их остановить. Либо они совершали обходной маневр и убивали отдыхающих членов отряда. У нас такой проблемы нет.

– Не ухватываю, – произнес Натиск.

– Дракон как-то упоминала в разговоре со мной, что ей не нужно спать, – сказала Мисс Милиция. – Побочный эффект ее способности.

Дракон коротко кивнула.

– Я уже пыталась преследовать «Орден кровавой девятки», но способности Птицы-Разбойницы было трудно противостоять, и я была одна. Теперь у меня есть партнер.

– Бунтарь? – уточнила Мисс Милиция.

Бунтарь хлопнул себя по груди.

– С помощью Дракон я заменил свои внутренние органы и отдельные части мозга искусственными эквивалентами. На данный момент мой период неактивности составляет приблизительно пятнадцать минут в день. Сюда входит выделение отходов, сон и питание. В течение ближайших двух недель я намерен сократить этот период до всего лишь двенадцати минут.

Виста потрясенно вскинула руки ко рту.

«Он превратил себя в монстра. А Дракон даже не вздрагивает, когда он это открыто заявляет», – подумал Триумф. Его собственные глаза расширились от изумления.

Мисс Милиция, похоже, пришла в себя быстрее всех остальных.

– Это не единственная проблема, с которой сталкивались те отряды. Есть еще психологическое напряжение. Гнаться за добычей днями, неделями, месяцами без перерыва? Особенно за такой добычей, которая начнет творить жестокости, стоит вам на секунду ослабить бдительность? Это сказывается.

– Я думаю… – тут Бунтарь сделал паузу, словно подбирая слова, – что моя целеустремленность пойдет нам на пользу в этом отношении.

– Попытаться стоит, – произнесла Дракон. – Мы с Бунтарем можем модифицировать свое снаряжение и подходы таким образом, чтобы эффективно противодействовать способностям «Девятки». После того как мы нападем на след, мы сможем оказывать на них постоянное давление столько времени, сколько потребуется. Даже если мы не сможем спасти всех, даже если мы не сможем их остановить из-за того, что Сибирячка сделает неуязвимыми остальных, думаю, мы сумеем помешать им устроить еще одну крупную катастрофу наподобие той, какую они попытались устроить в Броктон-Бее, и я надеюсь, что мы помешаем им рекрутировать.

– ОПП надеется на ваш успех, – сказала Пиггот. – Они уже дали разрешение. Но вам придется объяснить, какое это имеет отношение к нашей текущей ситуации.

– Конечно. Могу я попросить всех обратить внимание на мониторы?

Натиску, чтобы посмотреть на монитор, пришлось соскочить с края длинного стола, где он сидел. Остальные просто повернулись и стали разглядывать появляющиеся на экранах изображения. Один бронекостюм за другим.

– «Коуторн» модель III.

Обтекаемая фигура, напоминающая гибрид дракона и истребителя, с четырьмя двигателями вокруг «плеч».

– Гибрид «Астарот – Нидхёгг» на основе дизайна «Нидхёгга», частично поврежденного в предыдущих столкновениях.

Это вовсе не походило на помесь. Дизайн выглядел цельным: тяжеловесный оружейный ствол с зубами возле дула, снабженный не рукоятью, а тремя дюзами на заднем конце и еще тремя в середине. Шасси выглядело довольно тонким. Триумф осознал, что эта штука еще и довольно большая. Не меньше коммерческого самолета, если только машина под ней – автопогрузчик.

– «Ладон» II.

Это устройство не выглядело таким обтекаемым или агрессивным, как предыдущие. Оно было мельче и имело почти сферическую форму.

– Чисто прагматичный дизайн, – заметил Фаэтон. – Какая концепция?

– Генератор силового поля, – ответила Дракон. – Двойного назначения: и наступательного, и оборонительного. Кроме того, у меня готовы к боевому применению «Глаурунг» модель 0, «Пифиец» II, «Мелюзина» VI и «Азазель» [1].

Камера отъехала назад, показав гору со срезанной вершиной, где стояли семь бронекостюмов и не то ангар, не то завод.

– Именно благодаря помощи Бунтаря я сейчас могу сделать это.

Все бронекостюмы одновременно пробудились к жизни и взлетели, исчезли из поля зрения камеры. От места взлета распространилось облако пыли и снега, и камера ослепла – все стало черным.

– На данный момент у меня девять моделей, которые я могу держать активными одновременно. В разработке есть еще. Сейчас, когда у нас еще нет ни одной наводки на «Орден кровавой девятки», держать их все в активном состоянии неэффективно и накладно. С согласия директора мы разместим семь костюмов, которые не используем лично, здесь, в Броктон-Бее. ОПП будет поддерживать со мной связь, так что я смогу удаленно направить их куда надо. Те, которые в этот момент не будут применяться против «Ордена кровавой девятки» или Всегубителя.

«Не один – семь костюмов, созданных лучшим Механиком в мире», – подумал Триумф и покосился на Фаэтона. Парнишка был задумчив, но это вполне могло быть восхищение Механика работой коллеги.

– Трудно поверить, что тебе нужно иметь при себе Бунтаря, когда у тебя такая огневая мощь, – прокомментировал Натиск.

– Две пары глаз лучше, чем одна, плюс мы не дадим друг другу сойти с ума. Бунтарь будет пилотировать «Утера», когда тот не на земле.

– Что ж, Бунтарь, я признательна тебе за усердный труд. От всей души желаю тебе удачи. И тебе тоже, Дракон, – произнесла Мисс Милиция.

«Не может же быть, что они все на это купились».

– Никто не собирается это сказать? – вырвалось у Триумфа, прежде чем он успел остановить свой язык.

Все взгляды обратились на него. Оставалось лишь идти вперед.

– Вы… вы ведь на самом деле в это не верите? В эту «бунтарщину»? Он ведь даже не старается это скрывать.

Атмосфера в комнате настолько сгустилась, что, казалось, он вот-вот задохнется.

– Если у вас имеются разумные сомнения по поводу Бунтаря, – заговорила директор Пиггот, – то, полагаю, нам всем пойдет на пользу выслушать их.

Триумф уже раскрыл рот, чтобы продолжить, но директор Пиггот подняла руку, останавливая его.

Можете не сомневаться, Триумф, что, если вы заявите о его преступной деятельности, мы его арестуем и поместим под стражу до того времени, когда сформируем дело. Мы отзовем его с этого абсолютно добровольного задания и, если ваши обвинения окажутся достаточно серьезными, отправим его в Птичью клетку. Полагаю, нам тогда придется скорректировать план Дракон по сражению с «Девяткой»: скорее всего, ей придется пересмотреть свою идею разместить костюмы в Броктон-Бее, чтобы она могла лучше защищать себя.

– Я понимаю, к чему вы клоните.

– Я ни к чему не клоню, Триумф, я заявляю только, что вы совершенно свободны говорить.

Он обвел взглядом всех остальных. Хроноблокер смотрел на мониторы, Натиск поправлял перчатку, Виста уткнулась взглядом в пол. На него не смотрел никто.

Кроме директора Пиггот. С бенгальским тигром встретиться взглядом было бы легче, чем с этими серо-стальными глазами.

«Вот в чем разница между служением системе и ее поддержанием».

– Просто хотел сказать, что у этого парня есть яйца, – произнес Триумф без намека на эмоции в голосе. – Совсем новичок в игре, а уже готов идти против «Ордена кровавой девятки».

– Полностью согласна, – кивнула директор Пиггот. – До конца выборов у вас будут двойные патрули, но костюмы будут прибывать в течение минуты при любой конфронтации. Расписание уже введено в систему. Для тех, кто остается на консоли, я и мои непосредственные подчиненные будем доступны двадцать четыре на семь. Мы сможем устно санкционировать отправку любых драконьих моделей.

Триумф не сумел заставить себя высказаться прямо. Оружейник здесь и притворяется новым героем. Триумф знал, что поддерживает систему, что позволяет осуществиться чему-то неправильному, но остановить «Девятку» важнее. С помощью костюмов перевернуть ход битвы со злодеями, берущими в свои руки город? Слишком многое зависело от баланса.

– Эй, – прошептала Призма ему на ухо. Она не стала ковылять к нему, а создала вместо этого клон. – Ты в порядке?

Он покачал головой.

– По-прежнему хочешь вдарить по кофейку?

– Нет. Нет, спасибо.

Ему было трудно на нее смотреть. Она ничего не сказала, даже не попыталась. Да, направить Оружейника против «Девятки» – в перспективе лучший выбор. Это не означало, что он правильный.

Он все еще был относительным новичком во всем этом. Три года службы, в основном в Защитниках. Неужели он здесь единственный, кто достаточно взросл, чтобы высказаться, но еще не настолько взросл и утомлен, чтобы ставить подчинение властям превыше всего?

Или всё наоборот? Может, он как раз в таком возрасте, когда невежество юности совмещается с надменностью зрелости?

Как бы он ни считал раньше Призму идеальной девушкой, как бы ни делил с ней общее прошлое в виде загубленной спортивной карьеры, сейчас он ее едва узнавал.

– Мне пора идти. Надо пройтись.

– Мой рейс…

– А, да. Конечно. Приятного полета. Может, еще как-нибудь увидимся?

На ее лице было явственно написано разочарование.

– Может.

Он шагнул в лифт и нажал на кнопку. Двери проворно закрылись.

Он шел, и его мысли глухо гудели. Когда-то он восхищался Оружейником. Он понимал этого человека. Его собственный опыт, то, что он в бейсболе всегда был вторым, резонировал с чувствами, на которые Оружейник намекал, но которые никогда не выражал прямо: капитан Протектората ощущал обиду на стремительный взлет Неустрашимого и предчувствовал, что когда-нибудь Неустрашимый без особых усилий сменит его на посту лидера команды.

Сколь ни тягостно Триумфу было признавать это, но он понимал, что двигало Оружейником. Он мог представить себе эгоистичную радость, которую испытал Оружейник, когда Неустрашимый пал. Это было и ужасно, нет сомнений, но этот ужас был смягчен прагматизмом. Смерть – естественное следствие нападения Всегубителя. Такова реальность. Поэтому, возможно, Оружейник сказал себе, что можно испытывать облегчение от гибели соперника.

Триумф понимал, почему непосредственно в той битве Оружейник пошел тем путем, каким пошел. Сразиться с Левиафаном один на один – единственный вариант, при котором его боевая прогностическая программа работала бы, и он обладал эффективным оружием. Если бы в процессе случайно погибли злодеи – что ж, ему просто пришлось бы снова прибегнуть к оправданию через прагматизм. Триумф был не согласен с таким ходом мыслей, но понимал, откуда он проистекал.

Оружейник был ранен Левиафаном и Манекеном, после чего заменил частицы себя механическими эквивалентами. Осознав преимущества этого, он работал вместе с Дракон, чтобы еще больше их усовершенствовать. Он не смог победить Левиафана, был слишком изранен, чтобы непосредственно сражаться с «Девяткой». Поэтому он еще больше себя укрепил, избавился от потребности во сне, в питании, в дефекации.

Оружейник, Бунтарь, заработает почет, которого жаждал, если остановит «Девятку». Или если, объединившись с Дракон, остановит Всегубителя.

Триумфа это пугало потому, что он слишком легко мог себе все это представить, тогда как товарищи по команде явно были ошарашены произошедшим. Все это имело смысл – настолько, что Триумф вполне мог представить себе, что сам делает нечто подобное, оказавшись на месте Оружейника.

Он никогда в жизни такого бы не сделал – так он пытался себя уговорить. Он уже не тот эгоистичный подросток, который получил суперспособности от отца, как его ровесники получают машину на шестнадцатилетие. Он тогда надеялся на незасекаемое, но надежное преимущество над ровесниками и пришел в ярость, когда это преимущество у него отобрали. Он изменился, заставил себя измениться; он решил, что будет хорошим студентом, будет помогать согражданам, будет совершать правильные поступки.

Вот только он не совершал. Он держал язык за зубами. Оружейник уйдет, так и не будучи наказанным за то, что совершил. Возможно, ему даже удастся остановить «Девятку», добиться того, что она будет перебита или отправлена в Птичью клетку. Мир от этого станет лучше, а сдвинутого человека, променявшего человечность на механизмы ради еще одного преимущества, будут превозносить до небес. И Триумф не мог отделаться от ощущения, что сам он только что сделал маленький шажок по той самой дороге, по которой прошел до него Оружейник.

Ноги привели Триумфа к шраму. Как Левиафан превратил кусочек города в вымоину, так и Директор сбросила в центральной части делового района множество созданных Механиками бомб. Произошло радиоактивное заражение, однако уровень, по отчетам, был неопасный. Но в одном месте огонь продолжал гореть в течение многих дней после бомбежки, и Триумфу пришлось обогнуть облако опасного на вид белого пара, чтобы добраться до места назначения.

Усевшись на вроде бы надежный обломок, Триумф оперся локтями о колени и вперил взгляд в фигуры. Ползун и Манекен, превращенные в кремний в результате детонации одной из бомб Бакуды. Ползун казался чуть ли не радостным – конечности разведены в стороны, рот открыт в реве. Манекена взрыв поймал в рывке, в пригнувшейся позе.

Триумф прожигал их взглядом, словно мог впечатать к себе в память. Он не мог сказать, почему именно он здесь, но чувствовал, что обязан увидеть настоящих монстров своими глазами, причем не в горячке боя, когда все заняты отчаянными попытками выжить.

Быть может, он пытался найти какую-то зацепку, какой-то знак, который впоследствии будет искать, знак, который позволит ему отличать монстров от людей.

Он сказал себе, что пробудет тут пять минут, не больше. Что бы ни говорили отчеты, с радиацией лучше перебдеть, чем недобдеть. Пять минут, и если к тому времени он ничего не разглядит, то особого смысла оставаться дольше не будет.

Он пробыл пятнадцать.

 

Предыдущая          Следующая

[1] Большинство машин получили имена в честь разнообразных мифологических существ, связанных с драконами и змеями. Астарот демон в европейской/христианской культуре, иногда изображаемый верхом на драконе и со змеей в руке. Нидхёгг – один из великих змеев в скандинавской мифологии. Ладон – дракон в древнегреческой мифологии. Глаурунг – дракон из вселенной Средиземья. Пифиец – другое имя Аполлона (также Аполлон Пифийский), полученное в честь победы над змеем Пифоном (Питоном). Мелюзина – фея, дух воды в западноевропейской мифологии, изображаемая иногда как женщина-змея. Утер Пендрагон (упомянут ниже) – легендарный король бриттов, фамилия которого предположительно происходит от «дракона». «Коуторн» – городок в Великобритании, близ которого, по преданиям, жил дракон.

Leave a Reply

ГЛАВНАЯ | Гарри Поттер | Звездный герб | Звездный флаг | Волчица и пряности | Пустая шкатулка и нулевая Мария | Sword Art Online | Ускоренный мир | Another | Связь сердец | Червь | НАВЕРХ