ИМАГО 21.3
База Регента как раз сейчас перестраивалась. Внешний вид ее был блеклым, непримечательным, однако интерьер становился полной противоположностью. Пол и стены обрастали каменной плиткой, по обе стороны дверей стояли доспехи, и на одном краю комнаты я увидела вычурные люстры, каждый сегмент которых был обернут большим количеством пупырчатой пленки.
В дальнем конце комнаты было возвышение, почти что сцена, и там на боку лежал трон. В комнате работало четыре человека. Их наняла Ябеда; стабильное трудоустройство и зарплата должны были гарантировать их молчание. Двое занимались стенами, один – полом, четвертый готовил возвышение, чтобы закрепить на месте трон.
– Нашел, – произнес Регент. Он поднял скипетр, подкинул вверх и, когда тот крутанулся два раза, поймал его за рукоять.
Я вздрогнула.
– Ты осторожнее. А то схватишь за не тот конец и сам себе врежешь шокером.
Он лишь усмехнулся.
– Середина дня. Херово, что мы это делаем в середине дня, – пробрюзжала Чертовка, когда мы вышли наружу. Ожидавший там Атлант наполовину пополз, наполовину полетел рядом с нами.
– Какая тебе разница? – поинтересовалась я у Чертовки. – С твоей способностью должно быть все равно.
– Дело в принципе, – ответил Регент. Он шагал торопливо, чтобы удержаться в нашем с Чертовкой и Атлантом темпе. Несмотря на все, через что мы прошли, он не занимался физкультурой и не заботился о своем организме, и потому уже немного запыхался. – Такие штуки делаются глубокой ночью.
– Условия идеальны прямо сейчас, – покачала головой я. – Нельзя ограничивать себя, пытаясь подстраиваться под стереотипы. Держите в голове цель, смотрите на все сквозь призму этой цели и ищите способы добиться того, что вам нужно. Если противник к вам готов, ударьте с неожиданной стороны. Если от вас ждут обходного маневра, двигайтесь напрямую.
– Понимаешь, на взгляд это чертовски много гемора, – сказал Регент. – Ну, постоянно думать об этой шняге. А когда спокойно посидеть и расслабиться?
– Либо ты впитываешь этот стиль мышления и спишь немного меньше, чтобы выделить это «свое» время, либо не расслабляешься вовсе.
– Вообще неприкольно, – пожаловался Регент.
– Если бы захватить город было легко, это удавалось бы куда чаще, – сказала я. – Это работа. Всегда есть чем заниматься, будь то разборка с врагами, руководство подчиненными или координация с союзниками. Если у тебя оказывается свободное время, скорее всего, ты где-то лажаешь.
– Или! – он поднял палец. – Я могу поручить дела кому-то еще.
– Это путь к провалу, – сообщила я ему.
– У папаши получалось.
«Сердцеед», – подумала я. У меня в голове застряли образы Сердцееда, которыми пестрел интернет. Злодей благодаря своему личному обширному гарему располагал огромным количеством женщин, готовых грызть друг друга ради возможности ласкать его и боготворить. Результатом этого и были те фотографии, сделанные его «девочками», как Регент их называл. На каждом фото был мужчина лет тридцати с чем-то или сорока с чем-то, в зависимости от даты снимка. Черноволосый, со щетинистой бородкой, всегда восседал или возлежал на различных диванах и кроватях, часто с обнаженным торсом, постоянно с женщинами на периферии фото. Он источал уверенность и животную сексуальность, томный, скорее долговязый, чем атлетичный.
Я вполне могла представить себе Регента на похожей картине. Много старше, чем сейчас, взрослого телосложения и роста, окруженный не женщинами, а людьми, которых он называет своими инструментами. Плащами, которых он контролирует своей способностью. Возможно, приемлемыми жертвами: теми, кто обречены на Птичью клетку или долгие сроки в обычной тюрьме, – но все-таки людьми. В основе лежит иная тема, чем сексуальность: Регент небрежно сидит на троне, ублажаемый совсем не так, как я видела с его отцом; его кормят, моют и одевают несколько пар согласованно работающих рук. Регент контролировал людей настолько абсолютно, что, по сути, он ублажал бы сам себя; внешнее проявление – не более чем картинка. В некотором роде это почти полная противоположность тому, что делает его отец, но в основе – такой же нарциссизм.
Эти мысли беспокоили меня сильнее, чем мне хотелось бы признавать, причем мне самой трудно было понять, почему так. Я не хотела, чтобы он стал таким? Я хотела. Я хотела, чтобы он стал сильным, а такое будущее для него естественно, если учесть его характер и способности. Я хотела, чтобы он обустраивал свое логово так, как он это делал, потому что там наверняка будут люди, которых он будет контролировать, и, если так он сможет создать себе определенный имидж, это тысячекратно окупит все финансовые затраты.
Отчасти, возможно, причина беспокойства была в том, что я с легкостью могла представить себе Чертовку среди этой предполагаемой толпы, усердно прислуживающей Регенту.
Надо будет поговорить на этот счет с Мраком.
– Что-то ты притихла, – заметил Регент.
– О! – Чертовка подобралась ко мне вплотную и обвила мою руку обеими своими. – Он выиграл в споре? Ну скажи, что он выиграл!
– Мы обсуждаем, а не спорим, – сказала я.
– Так говорят, когда проигрывают, – заявила она.
Я пропустила ее слова мимо ушей.
– Чисто из любопытства, Регент… ты серьезно хочешь пойти по стопам своего отца?
Он не ответил сразу же. Отвернулся и от меня, и от Чертовки, будто праздно разглядывая пейзаж.
– Ты немного засранка, ты в курсе? – спросил он наконец.
– Только когда приходится, – ответила я, слегка удивившись его реакции.
– Да ну нафиг, – сказала Чертовка, выпустив мою руку. – Нам, низшим существам в команде, нужны маленькие победы время от времени. Нужно выигрывать споры, набирать репу.
– Поэтому мы и здесь, – ответила я. – Если все будет хорошо, сегодня мы достигнем сразу нескольких целей, и одна из них в том, что я хотела посмотреть, как вы двое действуете.
– Супер, – прокомментировал Регент, многозначительно взглянув на Чертовку. – Мамочка присматривает за нами, следит, чтоб мы всё делали как надо.
– Для любого из наших врагов, у кого хватает мозгов это осознать, вы двое – самые страшные члены «Темных лошадок», – сказала я. – Давайте сосредоточимся на том, чтобы этим пользоваться.
– Я уже пользуюсь, – возразила Чертовка.
– Возможно, – ответила я.
– Ты имеешь в виду меня, – сказал Регент. – Ты попросила нас обоих пойти с тобой, чтоб поучить нас пугать людей, но Чертовке никакая помощь не нужна, стало быть, ты точно имеешь в виду меня.
Я подавила вздох. Ох уж эти двое.
– Не только тебя. Чертовке потрясающе удавалось терроризировать бузотеров, когда у нее была общая территория с Мраком. Она выросла до собственной территории, и одно ее присутствие держало Валефора и Элигоса в узде. Это хорошо. Но не повредит получить объективную оценку и выяснить, как делать это лучше. Я сама так делаю, с помощью откликов от Мрака и Ябеды.
– Я разносторонний, – сказал Регент. – Отдай мне должное.
– Не утверждаю, что нет. Утверждаю, что всегда есть куда развиваться.
Регент подкинул скипетр и поймал. Меня это задевало, мне не давала покоя мысль, что он может случайно долбануть сам себя и свалиться, а какой-нибудь посторонний прохожий поймает это на видео. Он знал, что меня это задевает, и, несомненно, сделал это нарочно, чтобы меня позлить. Я проигнорировала.
Я думала о том, чем Чертовка занималась на территории Мрака; сам Мрак рассказал мне об этом в общих чертах; больше я услышала от людей, которые были в том районе. Как отдельные личности, ни один из членов нашей команды полностью не созрел. Мы еще только находили свой путь, выясняли, какие роли мы хотим и должны играть, подстраивали свои имиджи.
Кем будет Чертовка через пару лет? Возможно, странно думать сейчас о будущем, если вспомнить, как Ябеда очертила возможные варианты конца света, но отпустить вожжи потому, что все может кончиться преждевременно, было бы пораженчеством. Я видела, как Чертовка из человека на периферии группы, отчаянно пытающегося найти свое место, превратилась в ходячий террор. Она вырезАла клонов-Плащей с легкостью; она была бесстрашна и безбашенна в таком сочетании, какое может облегчить ей продвижение по самому кровавому пути.
Станет ли она профессиональной убийцей? Лет в восемнадцать или двадцать будет ли она кошмаром во плоти, хладнокровно и безжалостно уничтожающим врагов, которые даже не осознают ее присутствия, чтобы защитить себя? Если Ябеда сотрет все записи с Чертовкой, если мы примем меры, чтобы помешать людям отслеживать ее по видеокамерам и другими подобными способами, чем она может стать?
И Регент как наследник Сердцееда, и Чертовка как убийца с горой трупов на счету – вполне возможны. Даже вероятны.
Я не очень понимала, что тут можно предпринять. Насчет Чертовки, пожалуй, стоило бы переговорить с Мраком, но насчет Регента…
Я все еще думала о Регенте, искала, с какой стороны подступиться, чтобы его убедить, когда меня отвлекли. Мой рой ощутил некие мягкие движения, словно полет листьев на ветру.
До осени было далеко, деревьев вокруг было немного, ветра не было вовсе.
– Нашла их, – сообщила я.
– Которых из? – уточнил Регент.
– «Прибежище». «Падшие» наверняка где-то рядом. Розария в боевом режиме, Гало, насколько я могу судить, не в воздухе, так что они явно готовы к бою. На твоей территории, – добавила я, глядя на Регента.
– Я бы смог что-нибудь сделать, если б Ябеда с самого начала позвонила мне.
Я прислонилась к стене здания, отправляя на разведку все больше букашек.
– Что бы ты сделал?
– Подождал бы, пока они не закончат драться друг с другом, напал бы на оторвавшихся.
– У этой идеи много недостатков, – заметила я.
Регент пожал плечами:
– Я разносторонний. Придумал бы что-нибудь.
Чем больше я об этом думала, тем меньше мне казалось, что этот вариант сработает. Это был просто легкий выход.
Я все сильнее подозревала, что Регенту интересно быть главным в первую очередь просто для того, чтобы быть главным. Это делало его положение неустойчивым, потому что он мало что предпринимал для его укрепления. Если это и есть его стиль, он рискует, что его будут воспринимать скорее как гиену, нападающую на слабых, чем как сильного человека.
– Итак… если «Прибежище» победит, они арестуют Валефора или Элигоса, отправят их в тюрьму и потом уйдут сами. Что ты будешь делать?
– Понятия не имею. Надо будет пойти оценить ситуацию самому.
– А что ты будешь делать, если победит Валефор? Приближаться к членам «Прибежища»[1] будет слишком опасно.
– Опять же не знаю, – ответил он и покосился на Чертовку. – Сегодня будет прикольный денек.
Я нахмурилась.
Розария была не близко, но ее присутствие не спутаешь ни с чем. Букашек, которых я поместила на машину, рассеяло по воздуху, понесло на тонких, как бумага, пластиночках из стали и стекла. Я заставила их взлететь и направиться в сторону той же машины и стала измерять, как усиливается эффект ее способности, поскольку предметов в воздухе вокруг Розарии становилось все больше. Я знала о ней благодаря интернет-серфингу и нескольким видео, но сейчас получала конкретную информацию. Детали, которые могут оказаться полезными, если мне придется с ней сражаться.
Всего три – четыре секунды потребовалось ее способности, чтобы уничтожить машину, развеять ее облаком невероятно легких и тонких хлопьев. Такие же хлопья кружили вокруг нее самой, как торнадо.
Розария подняла руку в беспалой перчатке с твердыми металлическими не то перьями, не то чешуйками по краям. Ураган лепестков изменил направление и интенсивность: они понеслись вперед. Несколько моих букашек погибли, когда хлопья врезались в них на скорости под прямым углом. Ураган из крохотных, хрупких лезвий. Множество лепестков отскакивало от моих ос, жуков и тараканов. Это навело меня на подозрение, что, если этой способностью убивать человека, это затянется надолго.
Подозрение прожило ровно до того момента, когда лепестки слились вместе, сформировав автомобильную шину прямо в воздухе, на высоте десяти футов. Какой-то мужчина поспешно отпрыгнул в сторону, прежде чем шина свалилась на него. Я поняла, что это Элигос. Сейчас на нем не было костюма Всегубителя. Что-то похожее, но не в этой теме. Над его головой возникли новые шины, и он проворно уклонился.
– Мы пойдем в атаку, – заявила я. – Мы не будем выглядеть самыми крутыми здесь, если позволим победить любой их двух тех групп.
– Вмажем им в спину, – предложил Регент.
– Лучше предупредить их ровно настолько заранее, чтобы это не выглядело ударом в спину, – ответила я.
– Ты разве не въехал? – сказала Чертовка наигранно покровительственным тоном. – Если мы не идем самым трудным путем из всех возможных, это не считается.
– Будет не так уж трудно, – сообщила я этой парочке. – Давайте сосредоточимся. Розария. Деконструкция и реконструкция вещества, мелкий телекинез фрагментов, которые она создает. Похоже, она умеет разбирать предметы, а потом собирать их так, чтобы они падали противнику на голову.
– Не проблема, – сказала Чертовка.
– Элигос манипулирует ветром, создает клинки из модифицированного телекинезом воздуха. Эти клинки растут, летя вперед и возвращаясь обратно к нему.
– С ним лучше управиться тебе, – предложил Регент.
– Скорее всего, его ветер будет мешать моим букашкам. Возьмем его вместе. Атака по двум фронтам.
– Идет.
– Гало создает особое кольцо. Немного похоже на Солнечную Балерину, но оно не жжется. Это обруч с режущей кромкой, попутно работает как генератор силового поля и плюется лазерами.
Вдалеке Розария блокировала продвижение Элигоса, перегородив улицу двумя восстановленными грузовиками.
– Я возьму Гало? – предложил Регент.
– Да. Тогда остается Валефор. Он на мне, – ответила я.
Потом сделала паузу, переправляя свой рой на поле боя.
До территории Регента я добралась на Атланте, а потом еще немного прошла пешком. Все это время я собирала летающих насекомых. А также плела шелковые нити и шнуры.
Теперь букашки взлетели строем чуть выше уровня крыш и направились к Розарии и Элигосу. Они сплотились в барьер, достаточно плотный, чтобы перекрыть солнечный свет.
Там заметно потемнело, и воздух наполнился гулом насекомых.
В рой вонзились золотые лучи. Настойчивые, нескончаемые, пять непрерывных лучей, сосредоточенных на тех местах, где букашек было больше всего. Гало.
Оставался лишь один неизвестный. Валефор наверняка где-то поблизости. Стоит ему меня увидеть, как все будет кончено.
Мой рой нанес удар по Элигосу и Розарии. Элигос создал вокруг себя сильный ветер, относящий букашек прочь. Розария применила свою способность, чтобы резать шелковые нити. Против кусающих насекомых, однако, она мало что могла сделать. Лепестки вокруг нее врезАлись в рой, но урон был минимальным, а атакующие – слишком многочисленны.
Тогда она собрала лепестки вместе и материализовала из них машину без колес и водительской двери. Хотя внутри при этом оказалось сколько-то букашек, она все равно залезла туда и собрала из других лепестков дверь, идеально себя запечатав.
Элигос разрушил ее укрытие, метнув клинок ветра, отрезавший один угол машины. Мои букашки хлынули в прореху и покрыли Розарию с головы до пят. У нее была твердая маска вокруг глаз, поверх скул и носа, – заостренная металлическая пластина с травлением, закрепленная на капюшоне. Она не закрывала нижнюю часть лица и лишь окружала, но не закрывала глаза.
– Идемте, и держитесь рядом со мной, – сказала я, окутав нас облаком букашек, и быстрым шагом двинулась вперед. У Розарии были лепестки, у меня букашки. Если Валефор захочет нас достать, ему придется что-нибудь придумать. – Да, и вот еще что. Регент?
– Да?
– Я позже задам тебе вопрос, у меня будут скрещены руки. Я хочу, чтобы ты солгал.
– Солгал? – с ужасом в голосе переспросила Чертовка. – Как бессовестно!
– Мы честные злодеи, Рой, – произнес Регент сурово. – Мы зарабатываем свои победы по справедливости, а не каким-то там обманом или жульничеством.
Я закатила глаза.
Когда мы приблизились я обнаружила Гало в пределах досягаемости. Мой рой подлетел к нему, и его гало, пятифутовое и с бритвенно-острыми краями, метнулось к своему хозяину. Силовое поле укрыло героя.
Он был обездвижен. Одним противником меньше.
– Регент, – сказала я, прикоснувшись к его плечу. Мои букашки разошлись, создав вокруг нас кусочек чистого пространства, и я указала направление.
Регент развернулся в сторону Элигоса, и я развела букашек в стороны. На Элигосе сейчас было только трико, поверх которого он в прошлый раз носил броню, и маска, закрывающая все лицо, кроме одного глаза.
Взмахом руки Регент опрокинул Элигоса на землю, заставив одну его ногу подогнуться, а вторую в то же время выпрямиться. Элигос повалился, и его ветер на время прекратился. Мой рой опустился на него, и я принялась связывать его шелком.
Я велела Атланту взлететь и сплела поблизости еще больше шелковых шнуров.
– Будет мило, если это сработает.
– Что ты делаешь?
Чертовка. Ее присутствие застало меня врасплох.
– Веревки.
– Он умеет резать веревки, – прокомментировала она. – Не сработает.
– Я знаю, что он режет веревки, – ответила я. – Смотри, что будет.
Атлант перелетел через здание, потом резко снизился. Трос, идущий между ним и Элигосом, натянулся. Между этим и соседним зданиями у меня были натянуты шнуры, а Атлант послужил противовесом, и в результате Элигос взмыл в воздух.
– Ни в жисть не выдержит, – сказала Чертовка.
– И не планировалось, – ответила я ей.
Мандибулы перекусили трос, и Элигос упал. Три этажа, плюс-минус, и он приземлился на четвереньки. Он завопил, и по окрестностям пронесся ветер, рассеивая и букашек, и лепестки. Элигос повалился набок.
– Остались двое. Розария и Валефор, – сказала я.
Розария дезинтегрировала то, что осталось от машины, и теперь стояла лицом ко мне, а вокруг нее кружил вихрь из разноцветных лепестков. Я видела лишь ее силуэт в общих чертах. Остальное мысленно дополнила благодаря своим изысканиям. Молодая женщина в мантии розового оттенка с золотыми листьями по краям и в золотой маске. Она молчала.
– Мы с вами не в ссоре, – произнесла наконец она. – Мы здесь только для того, чтобы разобраться с «Падшими».
– Тогда преклони колено, – сказала я ей. Убрала букашек, и Розария чуть не пошатнулась от облегчения, перестав наконец сопротивляться их непрерывным атакам.
Она выпрямила спину и расправила плечи, но ничего не ответила.
– Преклони колено. Это наша территория. Если выкажете должное уважение, я передам вам Элигоса и Валефора, и вы сможете без проблем покинуть город.
– Я могла бы скинуть машину тебе на голову.
– А я могла бы вырубить тебя с такой же легкостью, как и Элигоса.
– Без шелка?
– Без шелка, – заверила я.
Розария медленно кивнула, потом так же медленно опустилась на одно колено. Ее глаза под маской пристально смотрели на меня.
– Что бы ты сделала, если бы я не подчинилась? – спросила она затем.
– Не в моем стиле раскрывать свои планы противнику, – ответила я.
– Возможно, ты блефовала.
– Нет. Я бы тебя обездвижила, вырубила, а потом Регент с помощью своей способности взял бы тебя под контроль.
Ее глаза чуть расширились.
– Регент, ты ведь можешь применять свою способность к тем, кто без сознания, верно? – обратилась я к нему.
– Ну конечно, – пожал плечами Регент.
Это и была та самая ложь.
– Вот так просто, – сказала я Розарии. – А когда он берет кого-то под контроль, то потом заново может взять уже мгновенно.
– Это переходит все границы.
– В последнее время я намного меньше беспокоюсь насчет того, чтобы переходить границы, – сообщила я ей. – Но вы нарушили всего одно правило. Мы вас отпускаем, но держите в голове, что, если еще раз явитесь, мы возьмем вас под контроль. Мы сделаем это с каждым, кто…
Я смолкла. В бакалейном магазине поблизости появилась Чертовка. Она говорила тихо, шепотом:
– …Рой сказала, что разберется с тобой и что она может атаковать тебя своими букашками, а сама оставаться невидимой, и она может это видеть и слышать, так что она знает…
– Черт! – прорычала я.
– Валефор добрался до нее, – сделал очевидный вывод Регент.
– Я же велела ей оставаться рядом, – сказала я уже на бегу. О Розарии я вообще не думала.
– Слушаться – это не ее! – пропыхтел Регент. Розария побежала было за нами, но притормозила, глянув на Элигоса.
– Присматривай за ним! – рявкнула я, усилив голос гулом, скрипом и жужжанием находящихся поблизости букашек. Героиня застыла на месте.
Мы с Регентом, когда добрались до магазина, были плотно окружены букашками. Внутри было несколько человек, и каждый стоял как вкопанный.
Плащи, классифицируемые как Странники, специализируются на скрытности и различных выкрутасах. Валефор был скорее из последних. Он не был скрытным, однако его способность ко всяческим махинациям обладала гигантской разрушительной силой.
Один взгляд, и его цель оказывалась парализованной и чрезвычайно внушаемой. Гипнотический взгляд, можно сказать.
Он строил из себя телепата, пока его не раскусили, и костюм в стиле Симург послужил намеком. Другой причиной было то, что он мог оставлять приказы, включающиеся лишь при определенных условиях. «Напасть на того-то и того-то на следующей неделе». «Поджечь свой офис в следующий раз, когда босс вас достанет».
Плащи, способности которых позволяют им принуждать к чему-либо других, ходят по тонкому льду. Валефор даже без убийств проламывал этот лед.
– Всем, кто меня слушает: если этот рой или любой, кто внутри него, сдвинется с места, или если что-то произойдет со мной, – произнесла мужским голосом девушка, выйдя из объятий женщины средних лет, – убейте себя или изо всех сил постарайтесь убить их, мне плевать, что из этого.
Я раньше принимала ее за перепуганную дочь вместе с матерью. Нет. Она… он заставил женщину притворяться его матерью, и моим насекомым ничего не показалось подозрительным.
Это был Валефор, в топике девочки-подростка и обтягивающих джинсах, с длинными, прямыми светлыми волосами и с макияжем ни лице, скрывающим татуировки.
– …И забудьте, что я отдал эти приказы, – закончил он.
Вот она, причина его классификации как Странника, прямо перед носом.
Приказы убить или совершить самоубийство стали для меня сюрпризом, но он был более чем способен заметать за собой следы.
– Чертовка, – сказал Валефор. – Найди и убей своих товарищей по команде. Когда закончишь свои попытки, я хочу, чтоб ты убила себя. Иди и забудь, что я отдал этот приказ.
Чертовка вытащила одной рукой нож, другой – шокер. Секунду постояла, затем метнулась к нам с Регентом.
Я напряглась. У меня были варианты, но, если кто-то из его заложников воспримет их как сигнал покончить с собой… Нет.
Я могла выстрелить прямо из облака, но тогда мы будем парализованы. Нет гарантии, что влияние Валефора прекратится с его гибелью.
Я уже говорила себе, что буду бессердечной, но я не это имела в виду.
За миг до того, как нырнуть в рой, Чертовка резко развернулась и понеслась к Валефору.
Он среагировал:
– Все, кто меня слушает, убейте се-…
Договорить он не успел. Чертовка пнула его между ног.
Валефор рухнул как подкошенный, и Чертовка для закрепления пнула его туда же еще раз.
– Отменяй приказ, ушлепок! – прорычала она, падая на Валефора сверху. Ее нож прижался к его горлу.
– Как…
Чертовка отвесила ему оплеуху, при этом рукоять ножа ударила его в скулу.
– Отменяй!
Я ощутила, что толпа расслабилась. Люди поспешили прочь от того места. Потребовалось больше минуты, чтобы они все разошлись.
Чертовка ударила Валефора еще раз.
– Прекрати, – сказала я.
– Регент ему разок вмазал, я тоже хотела, – ответила она. И плюнула на Валефора.
Я осторожно двинула букашек вперед, поместила их вокруг глаз Валефора. Тот задергался, но застыл, когда Чертовка опять прижала нож к его горлу.
«Регент ему разок вмазал?»
Ох.
– Ты… добровольно дала ему контролировать тебя? – спросила я.
– Не так давно, – ответила Чертовка. – Хотела посмотреть, на что это похоже. И могло оказаться полезным. И оказалось полезным.
«Это Регент», – подумала я. Я сражалась бок о бок с ним на волосок от смерти, и все-таки никогда бы не позволила ему взять меня под контроль. Даже представить себе такого не могла.
Есть ли какой-то способ высказать это дипломатично?
Прямо сейчас он мне в голову не приходил.
– Не могу представить себе, чтобы я на такое согласилась, – сказала я.
– Для тебя больше риска, – ответила Чертовка. – Со мной так: его власть надо мной вырубается, когда я применяю свою способность, а это каждый раз, когда он теряет концентрацию или спит. Тогда он забывает, кто я, и я спокойно могу явиться за ним и взгреть его как следует.
– Кастрировать меня во сне, – произнес Регент чересчур жизнерадостным тоном.
– Точно, – согласилась Чертовка очень самодовольно. – И я его знаю. Он не будет со мной связываться – слишком много возни за мной следить.
– Я ведь говорил, трехнутая, – прокомментировал Регент. – Я разносторонний.
На это у меня ответа не нашлось. Я покосилась на Чертовку.
– Расскажи что-нибудь, что знает только Чертовка.
– Ты серьезно? – спросил Регент.
– Могу сказать, что у тебя родинка на спине, – ответила Чертовка.
Мне пришлось задуматься. Когда вообще я снимала одежду в ее присутствии?
Не ее. Брайана.
– Ты была там?
– Заглянула. Хотела посмотреть, все ли в порядке с братишкой. Поверь мне, я пожалела об этом.
Она была там. Тогда.
– Стоп, о чем речь? – спросил Регент.
– Не имеет значения, – ответила я напряженным голосом.
– Потом расскажу, – сказала Чертовка.
– Не смей, – угрожающе произнесла я.
Повисла пауза. Я видела, что эти двое слишком уж забавлялись за мой счет.
Но нам еще оставалось разделаться с противниками.
Чертовка посмотрела сверху вниз на Валефора.
– Не думала, что этот пидор сможет меня увидеть.
– Ты же знаешь его способности, – ответила я, радуясь смене темы. – Гипнотический взгляд. Ябеда говорила, что у него могут быть другие чувства или обостренная чувствительность, чтобы выслеживать своих жертв.
– Ничего страшного, – сказала Чертовка. Перехватила нож поудобнее. – У нас все выгорело.
– Ага, – согласился Регент.
– Пожалуй, вы двое одержали победу, – сказала я им. – Набрали немного… Как ты это назвала?
– Репы, – ответила Чертовка.
– Репы.
Несколько секунд молчания.
– Я мог бы взять его под контроль, – предложил Регент.
– А смысл? – спросила Чертовка.
– Это дало бы преимущество, – ответила я. – И, полагаю, вам двоим решать, что нам делать дальше. Это твоя территория, Регент.
Мысленно я добавила: «И я хочу посмотреть, как вы действуете, когда предоставлены сами себе».
– Какой гемор, – произнес Регент.
– Если его отпустим, он наверняка вернется мстить, – сказала Чертовка.
– Вероятно, – согласилась я.
– Ты хочешь, чтоб мы его сдали, – предположил Регент.
– Я этого не говорила.
Регент, разглядывая меня, сказал:
– Ты здесь не просто так, и не только для того, чтобы с нами нянчиться, не только потому, что ты сверхназойливый босс, который проверяет, правильно ли мы делаем свое дело. Давай не будем тянуть кота за хвост. Выкладывай.
Я ответила тихо, чтобы Валефор не слышал:
– Я уже говорила, что ты и Чертовка – самые устрашающие члены нашей команды. Ты слышал, что я сказала Розарии. Я собиралась сделать так, чтобы она поверила, что, пока она в городе, мы можем взять ее под контроль в любой момент.
– Ну да.
– Страх. Надо править с помощью страха. Как нам добиться максимального результата с минимальными усилиями?
– Мне нравится, как это звучит, – произнес Регент.
– Мы должны внушить врагам паранойю, – продолжила я. – Мы их напугаем настолько сильно, что они начнут прилагать больше, чем нужно, усилий, чтобы с нами разбираться. Скармливать им дезинформацию. С твоей способностью любого врага, которого мы захватим, нам легче удерживать от повторного возвращения в город, чем использовать его, и тем самым мы будем привлекать к себе не настолько много внимания, чтобы удостоиться ордера на убийство.
Это лучшее, что я могла сделать. С моей точки зрения, здесь была развилка. Если Регенту не понравится эта идея, то версия его, которую я себе представляла, вероятно, воплотится в реальность. Если он ее все-таки примет… ну, этот исход все равно вероятен, но надежда у меня еще оставалась.
– Хех, – произнес Регент.
Похоже, другого ответа я от него не дождусь.
– Ну так что мы с ним сделаем? – спросила Чертовка. Лезвие ее ножа по-прежнему было у Валефора во рту. – Если я так и буду оставаться неподвижной, у меня все мышцы сведет.
– Мы можем держать его достаточно долго, чтобы Регент его прибрал, – ответила я. – А потом отпустить. Либо сдать его. Но тогда нет гарантии, что он своей способностью не возьмет кого-нибудь под контроль и не превратит его в киллера без его ведома.
– Если только он уже кого-нибудь не настропалил, – сказала Чертовка.
– Если не настропалил, да, – согласилась я.
У меня мелькнула мысль о папе. Если Валефор был мстителен…
Я вымела эту мысль из головы.
– Мы можем доверить его ОПП, – произнес Регент мрачным тоном. – Они профессионалы, они знают, как обходиться с опасными злодеями.
Ему удалось продержаться не слишком долго. Он почти беззвучно хохотнул, и его плечи затряслись.
– Другая возможность, – сказала я, – это лишить его способностей.
Я потянулась за спину и достала маленький металлический контейнер. Высыпала его содержимое себе на ладонь и протянула ее в сторону Регента, чтобы он увидел.
– Ты серьезно? – спросил Регент.
– Серьезно.
– Ну, если ты на такое готова… – и Регент увял.
– Мне надоело сдерживаться, – ответила я. – Решительные действия. Никакого милосердия для тех, кто его не заслуживает.
– Точно, – кивнул Регент.
Я подошла к Валефору и Чертовке.
Валефор услышал шаги, наверняка ощутил вибрацию земли, когда я встала над ним. Он яростно затряс головой, не зная о ноже, который Чертовка держала у него во рту. Либо он подслушал что-то из сказанного мной, и нож его уже не волновал.
Ему удалось стряхнуть достаточно букашек, чтобы открыть глаза. Он устремил взгляд на меня, и я застыла. Все мысли растворились в теплом, влажном белом шуме.
Опарыши, многоножки и сколопендры посыпались с моей ладони. Частица меня, которая бодрствовала, хоть и не была вполне в сознании, контролировала их, выполняла мой план. Букашки высыпались Валефору на лицо и поползли к глазам. Более сильные помогли проложить путь более слабым – приподняли веки над глазными яблоками, чтобы опарыши смогли проползти под ними.
– Нек! – проорал он сквозь нож. – П’ек’а-…
Чертовка сдвинулась с места. Она стояла на коленях у Валефора на груди, а теперь сдвинула нож и вогнала колено злодею в челюсть. Я ощутила силу удара через букашек на его лице.
– О господи, – произнесла Чертовка. – Гадость. Гадость, гадость, гадость. На меня ничего не попало?
Мои мысли прочищались. Я моргнула, и это движение показалось мучительно медленным, как будто я почти что спала.
– Они воняют, – пожаловалась Чертовка.
– Тебе кажется.
– А вот и не кажется.
Валефор продолжал вырываться. Он дергался все сильнее, и в конце концов ему пришлось повернуть голову, чтобы сблевать.
Когда его лицо обратилось в мою сторону, глаза скользнули по мне, не видя. Грудь вздымалась, словно он только что пробежал большую дистанцию.
– Поднимем его, – сказала я.
Чертовка отступила, и мы поставили Валефора на ноги.
– Иди, – велела я ему.
Он держался почти убито, когда мы конвоировали его в направлении Розарии. Казалось, по щекам его текут слезы, но на самом деле это была всего лишь стеклянистая жидкость из глазных яблок.
– Страх, – произнесла я. – Помните, что сказала Бакуда? Надо быть непредсказуемыми, но уравновешивать это определенностью. Реальностью.
– Малость угребищно, что ты берешь уроки у свихнутой бомбистки, – прокомментировал Регент.
– Да, – кивнула я. Отрицать это я не собиралась. – Но я предпочитаю больше элементов определенности, чем непредсказуемости. Наказание соответствует проступку.
«И если ты зарубишь это на носу, сегодняшний день будет стоить любой плохой кармы, которую я на этом заработала», – подумала я.
– Выражение лица Розарии будет просто дивным, – сказала Чертовка. – У «Прибежища» же с «Падшими» крупная грызня, да?
– Да, – ответила я. – Но, когда мы с ней встретимся, ничего не говори.
– А в чем прикол?
– В эффекте, – сказала я. – Поверь мне.
– А что мне с этого будет?
– Я что, должна тебя подкупить?
– Каэшн.
– Мороженое, – ответила я. «Купить мороженое как Тейлор я уже не могу…» – Я заплачу за него, ты заберешь.
– Супер!
Розария была настороже, когда мы к ней приблизилась. Узнав Валефора, она приготовилась драться. Лепестки бушевали вокруг нее ураганом.
Я толкнула Валефора, он споткнулся и грохнулся к ногам героини.
Она уставилась на него. Он поднял голову, и героиня напряглась.
– Я ожидала увидеть голову медузы, – произнесла Розария, когда Валефор снова опустил голову. Похоже, он пытался справиться с тошнотой.
Что? Я припоминала тот миф, но… что? Я решила не спрашивать и оставила рот на замке.
– Он слепой, – выплюнула Розария, осознав это. – Вы его ослепили.
Я кивнула, по-прежнему молча.
– Перманентно?
Тут я должна была дать ответ.
– Ему потребуются антибиотики. И Валефор, и Элигос нуждаются в медицинской помощи. Спасать ему зрение или нет, решать вам.
– Вот так просто.
Я снова кивнула.
– У нас все было под контролем, – сказала она.
– Наш город – наш бизнес, – ответила я. – В следующий раз попросите. Мы разберемся. А теперь уходите. И, прежде чем снова войти в Броктон-Бей, спросите разрешения.
– Или мы можем рассчитывать на драку.
– Рассчитывайте на последствия, – ответила я. Посмотрела сверху вниз на Валефора. – Займитесь его глазами.
Я развернулась и двинулась прочь; Регент и Чертовка пошли следом.
– Что… – начал Регент. Я подняла палец.
Опустила я его, когда мы отошли достаточно, чтобы Розария не могла нас слышать.
– Что это было? – спросил Регент.
– Мы получили что хотели.
– Ты даже не упомянула, как именно ты его ослепила, – сказала Чертовка.
– Это как раз применение страха в качестве инструмента, – ответила я ей. – Неизвестное всегда лучше, чем известное. Молчание лучше, чем почти все, что мы можем сказать. К примеру, ты можешь оставить их удивляться, почему же способность Валефора на тебя не подействовала. И подумай об их реакции, когда они поймут, почему он слеп. Опарыши в глазных яблоках.
Чертовку передернуло.
– Как?
– Именно этот вопрос они и будут задавать, – ответила я. – Если тебе интересно…
– Нет.
– …Сколопендры и более крупные букашки открыли путь через внешние слои. Опарыши заползли внутрь. Ничего критического не повреждено. Скорее всего, это излечимо, хотя я не специалист в анатомии.
Она опять содрогнулась.
– У меня глаза слезятся. И мурашки по коже.
Я ничего не ответила. Меня больше волновал Регент.
– Мы в порядке? – спросила я его.
Он пожал плечами:
– Ну да.
Неопределенный ответ. Совершенно непонятно, принял ли он мою идею использовать свою способность для отпугивания людей, а не для создания гарема по типу его отца. Впрочем, другого я особо и не ожидала.
– Какая гадость, – прошептала Чертовка.
Однако он смог взять Чертовку под контроль.
Мне надо побеседовать с Мраком. Очень аккуратно побеседовать.
[1] Так у автора. Я подозреваю, что это опечатка, тут должны быть «Падшие».