РАЗДАВЛЕННЫЕ 24.4
Аэрозоль произнес что-то, и его интонации были достаточно ругательными, чтобы я смогла это понять, хоть и не знала языка.
Фир Си сказал что-то в ответ спокойным голосом, почти как если бы говорил с ребенком, потом глотнул еще воды. Глаза его не отрывались от экранов.
Бегемот почти добрался до Ворот Индии. Оборону по-прежнему трясло. От одного до четырех работающих вместе паралюдей старались притормозить Всегубителя, помешать ему продвигаться вперед и дать время другим, чтобы те могли его истощать. Когда им это не удавалось – Бегемот обходил оборонительные средства или Плащи погибали, – он наступал, а герои отходили, как могли, и включали следующую защитную меру.
Но с каждым столкновением Бегемот наносил урон. Плащи умирали, механиковы устройства обращались в комья горячего металла. Каждая следующая оборонительная линия была слабее предыдущей.
– Что-то неправильно, – произнес Фир Си.
– Шевалье атаковали, – пояснила я. – Думаю, они планировали скоординированную оборону, но кто-то обезглавил нашу группу в худший возможный момент.
– Понятно.
– Я не собираюсь расспрашивать тебя о том, как вы работаете, но ясно, что у вас организация.
– Осторожнее, – предупредил Фир Си. Он на меня даже не глядел. Сейчас обороняющиеся задействовали Хроноблокера. Они возвели редкую сеть проводов, почти невидимых, если не считать установленных через регулярные интервалы мигающих фонарей. Александрия и Эйдолон пытались вбить Всегубителя в эту баррикаду.
– У тебя есть свои секреты. Ладно. Супер. Не собираюсь выпытывать. Но, возможно, мы шли схожими путями. Думаю, у нас похожий опыт.
Он кинул на меня быстрый взгляд через плечо, встретился со мной глазами на секунду, затем снова повернулся к экранам. Знак принятия моих слов, без согласия или отрицания их сути.
– Моя старая команда была даже близко не так эффективна, как, похоже, эффективны вы. Но мы работали в секретности, мы понимали некоторые ключевые элементы. Важность информации, необходимость знать, когда переходить в наступление, действовать непредсказуемо против врагов, которые и так ожидают, что их попытаются застать врасплох.
– Говори медленнее, пожалуйста, – попросил Фир Си. – Мой английский не сильный, и я очень устал.
Вид у него был такой, будто он может свалиться в любой момент, будто он почти не ел и совсем не спал…
– Сколько ты уже без сна? – спросила я.
– Три дня. Мы думали, что Всегубитель атакует вскоре, поэтому я приготовился, чтобы быть готовым, когда время придет. Слишком рано, пришлось остановиться, начать сначала. На этот раз он пришел, но я устал. Разговор – хорошо. Отвлекает, но не опасно. Продолжай, пожалуйста.
«Что будет, если он начнет клевать носом?» – подивилась я, глядя на «бомбу времени». То же, что, по его словам, будет, если его убьют или вырубят?
– Окей, – ответила я. Секунда у меня ушла на то, чтобы собраться с мыслями. – Ты упомянул, каким ты должен быть жестким, суровым, если хочешь преуспеть, когда твои враги такие же страшные, как те, кому ты и я уже противостояли.
– Да. Суровым. Как молоток судьи…
– Молот правосудия, – предложила я.
– Молот правосудия. Суровая справедливость. Раздавить врагов, которых нельзя перевести на свою сторону или убедить не делать того, что они делают.
– Да, – кивнула я. Подумала секунду, потом высказала свой аргумент: – И ты знаешь силу владения всей полнотой информации. Силу группы, которая может коммуницировать, обмениваться этой информацией. Коммуникация – это ключ, а группа, которая в этом даже не нуждается, потому что они так хорошо функционируют вместе, – это еще лучше.
– У тебя это было.
С «Темными лошадками».
– Мы были близки. И потерять это – страшно. Возможно, самая неприятная часть плана стать героиней. Но ты понимаешь? Ты согласен насчет информации и коммуникации?
Он не ответил, лишь молча глядел на экраны. Не собирается ли он заснуть прямо сейчас?
На мониторах удачный удар Эйдолона вбил Бегемота в сеть проводов. Сеть устанавливали на безопасном расстоянии от убойной ауры Всегубителя, поэтому ему потребовалось время, чтобы к ней подойти, и часть проводов уже освободилась от эффекта Хроноблокера. Тем не менее сеть вошла глубоко, вырезав ромбовидный узор на теле Бегемота сбоку, от плеча до ступни. Александрия атаковала, пытаясь вбить его еще глубже, и Бегемот отмахнулся от нее лапой.
Похоже, он поймал всю ее инерцию и силу удара и перенаправил в нее же, потому что сам он не сдвинулся и на дюйм, а она врезалась в землю под очень острым углом. Ее тело прорыло траншею длиной в несколько сотен футов, если судить по поднявшемуся облаку пыли.
Бегемот подался вперед, и сеть проводов снова рассекла плоть, когда выходила из его тела. Целые куски отвалились.
Всегубитель хлопнул руками, и силовые поля выключились, оборонительные сооружения и обороняющиеся Плащи посыпались, не выдержав удара.
Сеть Хроноблокера упала с неба; мигающие белые огни опускались, точно искры от гигантского фейерверка. Я подозревала, что знаю, что это означает.
Дерьмо. Хорошо бы с ним было окей. Хроноблокер был неплохим парнем, во всяком случае для героя.
– Я согласен, – запоздало ответил мне Фир Си. – И думаю, я понимаю, что ты собираешься сказать.
– Давай коммуницировать с ними. Со всеми. Половина всего дерьма, которое я видела, была из-за того, что свои дерутся со своими. А лучшие достижения, настоящий героизм, который я видела? Это когда мы работали вместе. Поэтому давай максимизируем наши шансы.
– Как долго ты этим занимаешься? Год?
– Несколько месяцев.
– Я занимаюсь этим десять лет. Я восхищаюсь тобой за то, что ты сохранила… – он смолк.
– Идеализм?
– Я не знаком с этим словом, Шелкопряда. Веру?
– Вера подходит.
– У меня после десяти лет ее не осталось. Веры. Мы дрянные, мелочные создания, и нам дана сила, чтобы уничтожить самих себя.
– Иронично, если учесть то, что ты пытаешься тут сделать. Ты собираешься убить людей, посторонних людей, чтобы сделать ставку.
Фир Си взглянул на меня.
– Какие ты даешь шансы, что эта ставка сработает?
– Один к трем?
Когда он встретился со мной глазами, его взгляд был холоден.
– Один к трем. Это… возможно, несправедливо. Не имеет значения. Если я неправ, мы теряем город. Если я прав, мы убиваем Бегемота. Я бы сделал ставку при таких шансах, Шелкопряда. Я бы сделал ставку, смотрел бы, как город исчезает с лица Земли, зная, что люди, которых я люблю, умирают. Я большую часть времени живу под гражданской маской, жду, пока мне дадут задание те, чья сила больше моей. Возможно, я убил бы мясника, с которым беседую каждый день, когда хожу в магазин покупать еду. Я убил бы вдову, которая живет в соседней квартире, и ее ребенка, если они не эвакуировались. Я уже упомянул свою дочь, у которой, как и у тебя, слишком много веры в людей.
– Я бы не стала называть себя до такой степени идеалисткой, – сказала я. Сделала паузу. – Фир Си…
Мы начали говорить одновременно. Он перебил меня, половину внимания по-прежнему уделяя экранам:
– Я буду делать эту ставку и, возможно, убивать этих людей. Я буду убивать этих людей, которые позволяют мне улыбаться и чувствовать себя больше человеком, чем я есть, я буду горевать над их смертью, и потом я буду делать эту ставку опять. Потому что один город, даже самый большой, стоит такого шанса.
Я представила себе, как поступаю подобным образом, как кидаю кости подобным образом – с отцом, с людьми на моей территории.
– Легче сказать, чем сделать.
– Я уже сделал это, Шелкопряда, – сообщил мне Фир Си. – Моя жена, мои сыновья, много лет назад. Похожая проблема, меньший масштаб. Я могу ходить через минуты, я мог бы вернуться, чтобы спасти их, но я позволил им умереть, потому что это значило, что монстра нет. В чем смысл в риске, в жертве, если ставишь на кон то, что для тебя ничего не значит?
Я не сводила с него глаз. Он был молод, не старше тридцати пяти, но морщины на лице, сутулая поза, медленные движения… Все это выдавало чудовищную усталость.
Мне нечего было ответить на вопрос Фир Си. Тот слабо улыбнулся и вернул свое внимание к экранам.
Бегемот ревел, но сюда, в подземелье, этот рев не доходил. Через динамики мониторов он тоже не передавался, поскольку они были в беззвучном режиме. Однако изображения вибрировали, мигание усиливалось, и оборонительные линии, выстроенные героями, разваливались. Ворота Индии были повреждены – скорее случайная жертва битвы, чем цель.
Мои букашки ощутили движение слева. Я покосилась на Аэрозоля и увидела, что он держит сканер за спиной.
Он был направлен на «бомбу времени» Фир Си.
Другой рукой Аэрозоль вытягивал из кармана своего гибрида куртки и лабораторного халата маленький пистолет – такой, будто из ретро-НФ, без дула. На конце было только маленькое расширение, похожее на спутниковую тарелку.
Еще один дезинтегратор?
Он увидел, что я на него смотрю, показал глазами на Фир Си, стоящего к нам спиной, потом снова посмотрел на меня. По взгляду, брошенному в сторону Фир Си, его намерение было очевидно.
У него было в голове какое-то решение. Какой-то способ избежать взрыва и остановить Фир Си.
У меня был лишь миг, чтобы принять решение, пока не вмешается телепортатор или Фир Си не заметит, что происходит.
Я встретилась с Аэрозолем взглядом и коротко кивнула.
Сканер исчез в кармане, и Аэрозоль достал из-под полы халата нечто вроде гранаты. Затем навел пистолет на Фир Си. Я ощутила рывок нити, прикрепленной одним концом к моей руке, другим к пистолету.
Не раздумывая, я потянула за нить, сбив оружие с прицела. Выстрел попал в один из экранов, на два фута справа от Фир Си, на уровне живота. Экран взорвался, обратившись в клубящееся облако черной пыли.
Фир Си крутанулся в нашу сторону. Рявкнул что-то, чего я не поняла.
– Нет! – крикнула я.
Фир Си сделал жест рукой, как только появился телепортатор. Тот не пересекся с Аэрозолем, а просто возник у него за спиной, проворно отнял гранату и пистолет, после чего снова исчез. Аэрозоль исчез вместе с ним.
– Не убивай его, – попросила я.
– Иначе ты будешь чувствовать себя… виновой? – спросил Фир Си.
«Виновой»?
– Виноватой, – поправила я его прежде, чем осознала, что делаю.
Я увидела на лице Фир Си слабую улыбку, разочарованную, гордую и обвиняющую одновременно.
– Я наблюдаю за тобой. В отражении экрана. Ты подтолкнула его, чтобы заслужить мое расположение.
Я это сделала? Не полностью осознанно. Я приготовила ту нить, но в какой степени это было намеренно? У меня уже вошло в привычку иметь какое-нибудь средство, когда я сталкиваюсь с любым оружием?
Я сосредоточилась на рое, на нитях и шнурах, протянутых по всей комнате. Одна нить была в дверях, по одной возле каждой ноги Фир Си в ожидании, когда я закончу дела и свяжу его. Другие нити шли между нами, пауки были готовы резать их или связывать, чего ситуация потребует.
Это пассажир? Или моя собственная настороженность?
– Видимо, да, – ответила я. И заставила пауков перерезать нити между нами.
Он покачал на меня пальцем.
– Я не родился вчера. Эта глупость могла стоить тебе жизни. Стоила бы тебе жизни, если бы я не испытывал необходимость в постороннем, который бы бросил вызов моим взглядам.
– Видимо… – произнесла я, ища нужную фразу, – …игра бессмысленна, если ты не ставишь на кон что-то важное, верно?
Он слегка улыбнулся, и в глазу его вспыхнула искорка.
– Свою жизнь?
– Наверное, – сказала я. Мое сердце колотилось, во рту пересохло, и не только из-за этой истории с Фир Си или из-за телепортатора. Из-за пассажира.
– Ты размышляешь. И мы оба знаем, где ты. Ты изобретательная, опасная. Коварная. Ты провоцируешь союзника и используешь его как пешку, чтобы выразить мне что-то.
– Он был не совсем союзником, – возразила я. – Он помог нам проникнуть на эту подземную базу. Но он был безрассуден. С самого начала, когда ворвался в эту комнату. И когда собрался атаковать тебя. Элемент хаоса.
– Мне не знакомо слово «хаос», но, мне кажется, я понимаю, что ты имеешь в виду. Не было коммуникации, – сказал Фир Си. И улыбнулся, словно произнес шутку, понятную лишь нам двоим.
– Я делаю то, что должна, чтобы мы все вышли из этого живыми. Как и ты. Но у меня нет способности манипулировать временем или создавать подобного рода «бомбы времени». Я работаю в меньшем масштабе.
– Я понимаю шутку, – сказал мне Фир Си. – Это шутка? Маленькая?
– Нечто вроде, – ответила я и чуть улыбнулась под маской. Этот тип был почти что помешанный – слишком много силы в слишком непрочном сосуде, – и он мне почти что нравился.
– Что же ты хочешь мне выразить, Шелкопряда, ради чего готова пожертвовать пешкой и рискнуть собственной жизнью?
Я не была уверена, что у меня имелся на это ответ. Но все равно решила попробовать.
– Ты хочешь ударить Бегемота своей бомбой? Окей, давай сделаем это.
– О? Только что ты протестовала.
– Я не собираюсь тебя переубеждать, я не собираюсь тебя останавливать. Давай воплотим это в жизнь. Мы дадим знать обороняющимся героям, что происходит, организуем что-нибудь…
– Медленнее. Говори медленнее.
– Позволь мне уйти. Будем работать совместно с героями.
– Герои будут умирать через минуты. До того, как ты добираешься.
Я кинула взгляд на экран. Насколько плохо идут дела? Очень трудно было получить представление о том, сколько героев еще держалось. В грудь мне вцепилось мерзкое ощущение.
– Мы попытаемся. Дай мне попытаться. Я могу подать тебе сигнал. И тогда ты ударишь.
– Ты просишь меня иметь веру.
– Отпусти меня, Фир Си, – сказала я ему. – Ты говорил, что должен поставить на кон что-то важное для тебя. Поставь свое сомнение.
– Я не понимаю, – произнес он неожиданно усталым голосом. – Мой английский…
– Твой английский ни при чем, я говорю бессмыслицу, – перебила я. Мне пришлось подавить в себе желание поспешить с объяснением. – Но твое сомнение, недостаток веры – это твоя безопасность. Никаких разочарований, никакого страха, что у тебя не получится. Рискни этим. Рискни лишиться этого. Я рискнула, когда стала героиней.
– Не очень хорошая героиня, – заметил он. – Торгуешься с безумцем, атакуешь союзника.
– Я осознаю, что героиня из меня неважная, – согласилась я. – Но я пытаюсь. Я сделала прыжок веры. И прошу тебя о том же.
Он чуть улыбнулся, потом вытянул руку и взял мою кисть. Поднял ее, одновременно наклонившись, и поцеловал.
– Еще одно, – произнес он.
– Еще одно?
– Еще одно, что можно поставить на кон. Приятную беседу, которую, возможно, я жду с нетерпением. Ее нет, когда ты мертва.
Мертва?
Он произнес какое-то слово, и я напряглась. Попыталась вырвать руку, но он держал крепко, сжимая мои пальцы до боли.
Телепортатор появился прямо у меня за спиной. Это сопровождалось мягким дуновением воздуха, вытолкнувшегося из того объема, который теперь занимало его тело. Мое сердце забилось неровно, воздух застрял в горле.
Боли не было. Прошла секунда, и мне стало ясно, что он не насадил меня на какую-нибудь из своих конечностей. Лишь удивление и вот это слабое чувство инстинкта убийцы.
Ладони телепортатора прижались ко мне.
– Пятнадцать минут, Шелкопряда, – сказал Фир Си, выпуская мою руку. – Пятнадцать минут, или если герои не могут больше сопротивляться. Что из этого раньше.
И я исчезла из подземелья, возникнув прямо на поле боя. Фир Си был даже за пределами моей досягаемости. Я приняла решение работать вместе с ним, и теперь оно зафиксировано. Невозможно вернуться, чтобы заставить его передумать, чтобы его остановить. Он ударит, железно.
Даже несмотря на фильтр моей маски, запах озона и горячий воздух обожгли мне ноздри. Едкий дым был таким густым, что я ощущала его вкус, вдыхая через нос.
А Бегемот высился прямо передо мной, слишком близко для комфорта. Его силуэт окутывал дым.
Я развернулась, включила антигравитационные панели и побежала, чтобы набрать какую-никакую скорость еще до того, как ранец поможет мне взлететь.
Земля резко наклонилась у меня под ногами: крутой уступ из дорожного полотна и каменной подложки высился надо мной, преграждая путь. Мне удалось схватиться руками за верхний край и оттолкнуться с достаточной силой, чтобы ранец мог сделать остальное.
Я была без букашек. Оставила их в логове Фир Си. Если бы я подумала об этом, то попросила бы дать мне время их собрать. С другой стороны, я не могла тратить ценные минуты.
Пара-тройка тысяч букашек, шелк – только нити, до сих пор прикрепленные ко мне, те самые, которые я протянула между мной и Фир Си, а потом разрезала. При мне оставался шокер, просто смешной на фоне Бегемота, маленький перцовый баллончик и полетный ранец.
Хреновые шансы, и это еще мягко сказано. Я нажала кнопку на повязке, заговорила в нее, но в ответ получила лишь молчание.
Мои букашки прочесали поле боя, и я пометила каждого Плаща, на которого наткнулась. Укрытий было мало, и в дыму их было трудно различать. Каждая вспышка молнии отмечала очередного невезучего Плаща, оказавшегося слишком далеко от укрытия и в пределах видимости Бегемота.
И в гуще всего этого я могла говорить, но не могла добиться, чтобы меня слышали. Это было почти как находиться во тьме Мрака до его второго триггера. Я ничего не видела. Ничего не слышала. Даже собственные движения труднее было оценивать. Ощущение было такое, словно на меня давило что-то, словно дым был материален, и даже присутствие Бегемота где-то поблизости тоже ощущалось грузом. Это я устала, или все стало тяжелее? Или, до меня вдруг дошло, кислорода в воздухе было меньше.
Я не была уверена насчет того, какие будут последствия.
Так мало букашек, пригодных для использования. От пяти до десяти прикасались к каждому Плащу, позволяя мне проверить, это кто-то знакомый или нет, потом все, кроме одной, улетали. Одна букашка на одного Плаща, остальные занимались разведкой.
Первой я узнала Лигейю. Маска в виде ракушки – один из людей Аккорда. Цитрин наверняка где-то поблизости…
Или нет. Я выругалась себе под нос, опустилась на землю, чтобы развернуться, и поспешила за угол.
Лигейя создавала гигантский портал, расширяла его с каждой секундой. Это заставило меня подивиться, нет ли какой-то причины, почему существует так мало записей атак Всегубителей, не скрывает ли ОПП такие вещи. Они скрыли детали нападения Ехидны, и одна из причин, указанных Александрией, причина, по которой я сама считала это правильным, заключалась в том, что общественности неполезно знать, какие чудовищные разрушения способен причинить один парачеловек.
Ее портал был, пожалуй, футов двадцати в поперечнике, круглый, и холодная вода хлестала из него, словно под колоссальным давлением.
Такого рода оборонительные меры принимают, когда в передней линии совсем не остается бойцов. Отчаянные, яростные меры, вроде солнца Балерины. Мои букашки нашли ее ухо, и я сказала ей так четко, как только могла: «Беги».
Она не услышала. Упрямо держала оборону, заливая Бегемота водой, все расширяя портал. Трудно было сказать, какой он был сейчас, не теряя в этой струе букашек. Двадцать пять футов? Тридцать?
«Беги», – снова попыталась я. Затем прошептала: «Беги, Лигейя».
Бегемот взорвался молниями, и на миг я увидела вдали его силуэт – свет пробился сквозь густые облака дыма и пыли. Я увидела нити молний, как в стробоскоп; они цеплялись за водяную струю, потом, найдя твердые проводники, перекидывались на них. Вспыхнул весь гейзер.
Лигейя сменила тактику, и портал начал всасывать. Молнии исчезли, и Бегемота шатнуло вперед, к дыре портала, когда вода сменила направление на противоположное.
Эйдолон упал с неба, точно копье, и ударил Бегемота между лопаток. Всегубитель едва не улетел в портал. Его когтистая лапа вцепилась в край портала, словно у того была реальная масса, и проскользнула внутрь. Сейчас молнии распространялись недалеко, и их картина быстро затерялась в дыму.
Портал закрылся, и Бегемоту удалось прорваться обратно, одновременно отбивщись от Эйдолона. Молнии становились сильнее с каждой секундой.
Бегемот пошатнулся и опустился на несколько футов; земля задрожала. Световое шоу показало гейзер, бьющий вверх вокруг его ноги, которая, похоже, ушла в портал.
«Закрой его, – подумала я. – Отрежь ему ногу».
Но Лигейя не закрыла. Видимо, это невозможно.
«Двигайся, Тейлор. Разберись в первую очередь с собственными делами». Сколько у меня еще времени? Пятнадцать минут? Тринадцать? Двенадцать? Сейчас так трудно было следить за временем.
Мои подчиненные. Вантон – он был неподалеку. Крупнее. Он нес носилки с раненым, которые передвигались на самой периферии его досягаемости, где они вращались медленнее, и заодно другие предметы, ближе к своему центру. Повязку, оторванную руку с ожогами у основания.
Свою или чью-то еще?
Нагнав его, я обнаружила поодаль и остальных. Тектон собрал и прикрепил к своим доспехам нечто неказистое – полку, способную держать раненых Плащей. Он ехал на своем трехколесном байке, останавливался, вбивал копры в землю, чтобы воздвигнуть каменную стену, пробивался сквозь препятствие, ехал дальше вперед, воздвигал следующую стену. Ступенчатый отход. Грация, Манжета и Голем следовали за ним, каждый вез на своей машине раненых.
Где Аннекс? Его я своими букашками не обнаруживала. Он либо плыл рядом с ними, помогая расчищать путь, либо был ранен.
Я уже нагоняла их, когда Лигейя погибла. В нее просто попала случайная молния. Бегемот вскочил на ноги. Молния бежала по арке из воды, все еще бьющей гейзером, который с каждой секундой впечатлял все меньше.
Даже после смерти Лигейи портал не закрылся. Черт.
Я остановилась рядом с Тектоном.
– Извини, – пропыхтела я. Мой голос прозвучал хрипло. Так трудно дышать.
– Тектон не может говорить, – сказала Манжета. Ее голос прозвучал на удивление ровно, в отличие от того, как она держалась в начале битвы.
– Что произошло?
– Его задел другой Плащ, – ответила она. По-прежнему никаких эмоций, никакого аффекта.
– Не имеет значения, – вклинилась Грация. – Где, блин, тебя носило?
Рука Тектона легла ей на плечо. Грация отбила ее в сторону.
– Я нашла, что нужно Бегемоту, – сказала я ей. – Где Заморозка?
– Мертва, – ответил Голем. Он нес маленького ребенка и отставал.
– Кто следующий командир?
– Призма, но она ранена, – ответила Грация.
– Мне нужно связаться с кем-то из главных, и у нас нет времени, – сказала я. – Дракон? Бунтарь?
– Металлические костюмы все поджарены, – сообщила Грация. – Насчет Бунтаря я без понятия.
– А Гуляка? Твой босс? – спросила я и сразу поправилась: – Наш босс?
– Видела ее две минуты назад. Ни слова про вертикаль командования. Она сказала нам бежать и взять с собой всех, кому можем помочь. Сайон исчез с радаров, но в последний раз, когда мы о нем слышали, он направлялся на север. Не на запад, не на восток. Он явно старается уклониться от этого боя, – последние слова Грация почти прорычала.
– Положение не безнадежное, – сказала я. – У нас есть шанс. Цель Бегемота – оружие. Типа того.
– Оружие? – переспросил Голем.
– Бомба. Возможно, настолько большая, что атомка покажется ручной гранатой. Предположительно достаточно крутая, чтобы сбивать Всегубителей.
– Серьезно? – спросила Грация. На ее лице я увидела проблеск надежды.
– Энергетическое оружие, – уточнила я.
Я увидела, как надежда сменилась замешательством.
– Но это…
– Это то, что может почти и очень хорошо, и очень плохо, – сказала я. Замешательство на миг сменилось отчаянием. – И именно поэтому мы должны связаться с кем-то, от кого что-то зависит. Где герои? Где была Гуляка?
– Там, – указал Голем.
– А Цитрин? Женщина в желтом платье.
– Теперь она в желтом комбинезоне, – уточнил Голем. – Скинула платье, когда он продавился через КП.
Черт подери. Теперь, когда он это сказал, я невольно задалась вопросом – возможно, я нащупала ее своими букашками, но приняла за незнакомца?
– Думаю, я знаю, куда она пошла, – сказала я. «В ту же сторону, что и Гуляка», – добавила мысленно. Я уже поднималась над землей. – Идите, оставьте раненых, потом возвращайтесь, если сможете.
– Гуляка велела нам сваливать, – возразила Грация.
– Я говорю, мы должны задержать этого засранца на пять секунд, – сказала я. – Где Аннекс?
– Здесь, – отозвался Аннекс у меня за спиной.
Я развернулась и увидела, как он выходит из стены дома.
– Ты со мной, – велела я ему. С ним раненых не было.
– Мне нужно в чем-то ехать, – сказал он. – Я не настолько быстрый.
– Конкретизируй «в чем-то», – потребовала я.
– Нужно что-то достаточно тяжелое, чтобы удержать всю массу моего тела.
Могу ли я понести человека? Нет. Разве что ребенка, и то с трудом.
– Залезай в мой костюм, – сказала я ему. – В ранец тоже.
Он посмотрел на меня потрясенно.
– Ты ведь понимаешь, что я буду прям касаться…
– Живо! – рявкнула я. Сколько у меня времени? Слишком мало. Стыдливость подождет.
Он втек в мой костюм, и я ощутила кожей его тело, неожиданно холодное и гладкое. Кусок его торчал над моим плечом. Голова – не совсем нормальная, не совсем призрачная – сформировалась в наплечнике.
И мы были слишком тяжелы для антиграва.
Мне придется делать ставки, идти на компромиссы, рисковать. Я оглядела остальных.
– Поищите в себе, найдите второе дыхание. Найдите третье дыхание, если сможете. Встретимся вон там, если доберетесь туда через восемь или десять минут.
После этого я развернула крылья и включила двигатели в помощь антиграву. Ранец поднимал меня медленно, но все равно это будет быстрее, чем бежать.
Если я получу какой-либо удар или радиация станет еще хуже, мне это может аукнуться в любую секунду, но мне необходимо было двигаться. Мне нужны были активы, пусть даже я не знала точно, что с ними делать.
Чикагские Защитники тянулись за мной, отказавшись от защитных стенок и осторожного отступления в пользу скорости.
Оборонительные линии мы обнаружили через минуту, если не раньше.
Там были «Темные лошадки», и они сражались. Три надувных козла и собаки давали дополнительные баррикады, за которыми можно было укрываться, пока Фехта стреляла своими иглами. Регент держал ее колчан и подавал болты, а Чертовка пряталась на дальнем краю улицы, прижимаясь спиной к стене. Цитрин выглядывала между двумя псами и создавала поле золотого сияния рядом со Всегубителем.
Мрака с ними не было.
– Ггах! – вырвалось у Регента, когда я приземлилась, складывая крылья на место. – Срань Господня!
Ну конечно, у меня же было две головы.
– Вылезай, Аннекс.
Аннекс выплыл из моего костюма и сразу в землю. Через несколько секунд он уже укреплял стену, втягивая в себя обломки и восстанавливая стену с их помощью.
– Где Мрак? – спросила я.
– В госпитале. С ожогами, – ответила Чертовка.
Я кивнула.
– Серьезные ожоги?
– Больше в голове, чем на теле.
А.
Мне оставалось лишь надеяться, что он вернется в норму. И вернется к делам.
– Гуляка. Американка в костюме с азиатским мотивами, с большим фонарем. Где она?
– Ее укокошило, – ответил Регент.
«Да ты, блин, шутишь!»
Мое неверие было сдобрено толикой тревоги. У меня оставалось мало времени, что само по себе достаточно плохо, но, если Фир Си сочтет, что наших оборонительных сил недостаточно, чтобы сопротивляться, он может ударить еще раньше. Если уж я не могу найти кого-то, кто способен возглавить оборону, если мы – не более чем разбросанные остатки, с чего бы Фир Си ждать?
– Гуляка впитывает энергию, что-то в этом роде, – сказала я. – Может, она в порядке.
– Ее долбануло молнией, – сообщил Регент. – Это типа как смертельно.
Рэйчел фыркнула.
Я кинула взгляд на псов. Рэйчел, похоже, не волновало, что они отчасти открыты и прижимаются к разрушенной стене, которую «Темные лошадки» использовали для укрытия. Один из псов, видимо, плохо реагировал на молнии: при каждом близком ударе он испускал низкие, очень не собачьи звуки.
– Послушайте, – произнесла я. Вздрогнула, когда молния ударила неподалеку. Бегемот гнался больше за количеством молний, чем за по-настоящему тяжелыми ударами. Вычищая остатки нашей обороны. – Гуляка. Где она упала? Или, может, ткнете пальцем, кто еще может быть главным?
Париан с почти рассеянным видом указала. Я не поняла, она просто отмахивалась, или же ее внимание было сосредоточено на надувных козлах? Один из них получил прямое попадание молнии, и Париан тут же принялась его зашивать и надувать заново.
Я взлетела. Вновь опробовала повязку. Помехи. Лучше, чем ничего, но далеко от идеала.
Пролетела над отрядом «Янгбана». Всего лишь находясь рядом с ними, я ощутила, как моя способность вспухает и дальность растет, услышала потрескивание на периферии внимания.
А потом это прошло. Я оставила «Янгбан» позади.
Пугающе. И даже неприятно, если учесть свежее напоминание о том, что мои способности не совсем под моим контролем. Прибавка к дальности не стоила сюрпризов на этом фронте. Букашки здесь были почти бесполезны, больше букашек погоды не сделают.
Гуляка находилась рядом с Расправом, и возле них находился Плащ в белом, с изображением звездного взрыва на шлеме: звезды расходились от глазниц и от щели рта. Гуляка лежала, используя какой-то обломок в качестве укрытия. Она поерзала, когда земля задрожала под быстрыми шагами Бегемота. Не бег. Чувствовалась какая-то неправильность в самих словах, что нечто вроде него бежит. Но вот размашистый шаг, нечто вроде того, как, возможно, передвигается горилла, – это подходило.
– Она в сознании? – спросила я, едва приземлившись.
– Она в сознании, – ответила сама же Гуляка. Похоже, ей пришлось постараться, чтобы сфокусировать взгляд на мне. – Шелкопряда?
– Я нашла, что нужно Бегемоту. С кем я могу поговорить?
Расправ шагнул в сторону, освобождая дорогу мужчине в белом костюме и звездном шлеме.
– Со мной, – ответил тот. – Я Экзальт. Исполняющий обязанности командующего.
– Лидер техасского Протектората.
– Протекторат Хьюстона, да.
– Местный Плащ собрал чертову прорву энергии. Достаточно, чтоб стереть с карты всю Индию. Он собирается ударить ей Бегемота через две-три минуты.
– Не сработает, – произнес Экзальт.
– Я знаю, что не сработает. Но он попытается, что бы мы ни сделали, и нам надо отвлечь Всегубителя на достаточное время, чтобы был хотя бы шанс.
Экзальт и остальные переглянулись.
«Быстрей же», – подумала я. Я тяжело дышала, во рту был густой вкус озона. Даже несмотря на линзы, глаза слезились от дыма на периферии.
– Иди, – произнесла Гуляка. – Потрать ее.
Потрать?
– Слишком рано, – возразил Экзальт. – И у нас нет полной информа-…
– Нет времени! Решай сейчас!
Я видела, что он колеблется.
Ругаясь себе под нос, я крутанулась на каблуках и полетела прочь.
Я сжигала мосты, но все равно это охренительно лучше, чем если тут все погибнут. Сколько у меня оставалось времени? Я даже предполагать не могла. Две минуты? Восемь?
Между одним и другим огромная разница.
В жопу их. Пустая трата времени. Я убила бесценные минуты на то, чтобы их найти, а они слишком тормозят с помощью. Я сомневалась, что смогу работать с Протекторатом, с Защитниками. Если они вот так нас подводят в критический момент – нет.
Активы. У меня было недостаточно ресурсов. Нам необходимо сделать что-то существенное, что-то, что могло бы…
У меня, блин, не было ни одной идеи. Как мы сможем отвлечь Бегемота и удержать его достаточно неподвижным, как справиться с детонацией, обладающей потенциалом сровнять с землей целый континент?
Чикагские Защитники прибывали, кроме Вантона. Я букашками указала им точное направление, чтобы они объединились с «Темными лошадками».
А позади, словно чувствуя вину, Экзальт и Расправ двигались следом за мной и стремительно нагоняли. Расправ передвигался скоростными импульсами, между которыми бежал нормально. Экзальт летел, неся на руках Гуляку.
Я обнаружила «Янгбан» и приблизилась. Они отреагировали еще до того, как я приземлилась: развернулись, подняли руки для атаки. Их было человек двадцать.
– Английский? – спросил я у них.
Они ответили молчанием, почти холодным.
Они – Плащи-националисты. Я – иностранка, возможно, враг по умолчанию.
– Английский, пожалуйста. Вот сейчас решающий момент. Ваша помощь, она… необходима.
Никакой реакции.
Экзальт, Гуляка и Расправ, приближаясь ко мне, сбавили ход. Немногочисленными оставшимися букашками я нарисовала в воздухе стрелку, указывающую в сторону «Темных лошадок». Они проигнорировали указание и остановились прямо позади меня.
– Шелкопряда, – произнес Экзальт мрачным тоном. – Это не союзники.
– Нам нужна вся помощь, которая возможна, – возразила я.
– «Янгбан» совершил покушение на Шевалье, – сообщил мне Экзальт.
Мои глаза округлились.
– Предатель среди нас, – с сильным акцентом произнес молодой мужчина. Другой что-то коротко сказал ему, и он ответил на китайском.
Никто из героев не произнес ни слова. Я не могла заставить себя заговорить, не могла придумать ни единой фразы в этой ситуации, которая была бы хоть отдаленно дипломатичной.
– Нам действительно нужна вся помощь, которая возможна, – сказал Экзальт, не сводя глаз с группы. – Хотите ли вы искупить вину?
Англоговорящий перевел фразу остальным. Я не находила себе места. Сколько минут оставалось? Почему я не попросила больше времени?
– Shì de! – выкрикнул кто-то из них.
– Shì de! – в унисон отозвались остальные.
– Это «да», – сказал Экзальт. Он уже разворачивался, готовясь взлететь.
Двадцать членов «Янгбана». Экзальт. Полубессознательная Гуляка. Расправ. Чикагские Защитники. «Темные лошадки». Цитрин. Я.
Вот и вся наша оборонительная линия.
И Бегемот подбирался слишком близко. Сто пятьдесят футов? Сто двадцать? Он быстро приближался к стофутовой отметке, о которой нас предупреждали, – отметке, начиная с которой он сможет придвинуться вплотную одним прыжком.
Так мало осталось героев, способных его удержать. Он покрывал пространство вдвое или втрое быстрее прежнего, а «Темные лошадки» не могли этого знать. Они были на земле, и их слепил дым и пыль, поднятая сотнями обрушившихся по всему городу зданий.
«Бегите», – передали им мои букашки. Но никто не отозвался, никто не отреагировал. Слишком шумно там было.
«Бегите», – написали они слова собственными телами. Слишком дымно.
Я принялась их кусать и жалить, и это наконец заставило их двигаться. Возможно, слишком поздно.
Бегемот был от них даже не в квартале. Между ним и «Темными лошадками» стояло лишь несколько полуразрушенных домов. А они все еще организовывались, взбирались на псов для отступления, но всего этого было недостаточно.
Бегемот прыгнул. Это был не такой громадный прыжок, какие он применял в начале битвы, но все-таки прыжок. Он приземлился прямо в здание, обрушив большую его часть, и этого удара хватило, чтобы Цитрин свалилась с пса, а Тектон опрокинулся.
Всегубитель покрыл уже половину расстояния. Всего двадцать футов отделяло их от убийственной ауры, а может, и меньше.
Я приземлилась рядом с Цитрин, помогла ей встать, потом усилием ног и антиграва помогла взобраться на пса. Она ударила шенкелями, как только села, и выкрикнула команду, которую я не смогла разобрать.
Напуганный зверь зарычал; он стоял как вкопанный мордой к Бегемоту.
– Рэйчел! – заорала я. – Позови его!
Она резко свистнула, и это, похоже, привело пса в чувство. Он развернулся и побежал, едва не опрокинув меня на землю.
«Янгбан» приземлялся между «Темными лошадками», вступая в схватку. Я почувствовала, как моя способность вспухает, дальность увеличивается на квартал, на два…
Я ощутила подземный комплекс, где находился Фир Си. Тот рассеянно отмахивался от букашек, оставшихся там без моего контроля.
«Жди, – сообщила я ему. – Уже почти».
Либо нам удастся справиться в следующие несколько минут, либо мы погибнем, и тогда это уже не будет иметь значение.
Я призвала букашек к себе, оставив лишь столько, чтобы говорить с Фир Си.
«Янгбан» открыл огонь своими лазерами и поднял силовые поля для защиты от молний. Руки Голема поднимались из земли, быстрее обычного благодаря помощи «Янгбана», но все равно слишком медленно, чтобы внести серьезный вклад. Стены Тектона тоже не могли достигать такой высоты, чтобы заблокировать Бегемоту обзор. Прилив сил повышал его возможности как Механика, но не мог усилить результаты его технологии.
Эффект Цитрин усилился и по интенсивности желто-золотого свечения, и по его размеру. Грация мерцала, Манжета была лучше бронирована, Аннекс покрывал больше площади.
Почему «Янгбан» не мог так вот помогать раньше? С самого начала битвы? Черт бы подрал людей. Черт бы подрал их всех с их идиотизмом, эгоизмом и узколобостью.
Этого оказалось недостаточно.
Бегемот вытянул руку, и молния прошлась по нашим рядам слева направо. Силовые поля «Янгбана» падали под ее ударами, и Тектон свалился с байка. Манжета была слишком далеко позади и не защищена – она рухнула как подкошенная. Я низко нагнулась, прикрыв голову, когда молния ударила в четырехслойный силовой щит «Янгбана». Один из них упал, когда разбилось последнее силовое поле.
Женщина из «Янгбана», стоявшая отдельно от остальных, слишком далеко вправо, тоже рухнула наземь. Попыталась было подняться на ноги, но секунду спустя снова повалилась.
Гуляка подлетела к раненым Защитникам, но у нее не было сил стоять. Она просто подняла фонарь, готовая к следующему удару.
«Янгбан» даже не успел вновь поднять силовые поля, когда Бегемот атаковал нас следующей молнией.
Гуляка поглотила энергию начального удара, втянув ее в свой фонарь.
Я была недостаточно близко, чтобы это принесло мне пользу. Я увидела, как молния выгибается в воздухе, когда Бегемот махнул лапой из стороны в сторону. Молния накрыла еще двух членов «Янгбана», которые были как раз за пределами досягаемости фонаря.
Расправ возник рядом со мной и остальными членами «Янгбана», и мгновенно все стало неподвижным и беззвучным. Уши заполнил тонкий вой. Мое собственное дыхание казалось слишком шумным, сердце билось так стремительно, что я даже видеть нормально не могла.
Способность Расправа делала примерно то же, что способность Хроноблокера: давала временную защиту, которую почти невозможно пробить, – хотя по сути он творил нечто противоположное, ускоряя нас и заставляя окружающий мир двигаться со скоростью улитки.
Эффект закончился, когда Бегемот переключился на другие мишени. Еще один член «Янгбана» погиб.
И, необъяснимо, Бегемот продолжил бить той же молнией, перенеся ее на дальний край улицы.
Раздался вскрик, и я внезапно увидела Чертовку – ее укрывала стенка, которая таяла с каждой секундой, пока молния продолжала бить. Чертовка держала на руках члена «Янгбана», отбившегося слишком далеко от нашей главной группы.
Бегемот увидел ее. Почувствовал ее. И теперь она была за стенкой не больше трех футов высоты, и ей некуда было бежать.
Я прорвалась мимо «Янгбана», на ходу отстегивая ранец, разрывая то, что шло от него к моим перчаткам, чтобы снять поскорее. Если я смогу доставить его Чертовке…
Не смогу. Я остановилась, держа ранец в руках. Молния разобьет эту штуку прежде, чем она унесет Чертовку достаточно далеко.
Если Мрак жив, он ни за что нам не простит, что мы допустили ее гибель.
Цитрин обвела Чертовку желтым сиянием, и молния зашипела, пройдя по его периметру.
Всегубитель переключился на огонь, и огонь прошел. Похоже, он вдвое потерял в интенсивности, но и этого было достаточно. Чертовка закричала от тревоги и страха.
Бегемот приблизился на шаг, и новая точка обзора оставила Чертовке еще меньше укрытия. Его убийственная аура… Ему достаточно пробежать вперед несколько шагов, и он убьет нас всех в считаные секунды.
Но руки Голема держали его за ноги. Одна нога ушла глубоко в яму, и руки из асфальта цеплялись за его колено, плавясь при контакте, однако поднимались все новые. Вторая нога Бегемота была подняла, но и ее держали аналогично.
Чертовка снова закричала, когда он направил в ее сторону следующую волну пламени. Теперь это был крик боли.
Фехта выстрелила в Бегемота, но тот не отвернулся от Чертовки и янгбановца. Зато он вытянул руку и пустил струю пламени в ее сторону. Козлы из ткани заблокировали пламя и тут же вспыхнули. Бегемот так и поддерживал две струи пламени их обеих рук – одна была нацелена на Чертовку, другая на Фехту и Париан.
Гуляка метнула ему в грудь несколько шаров, выжившие члены «Янгбана» поддержали ее лазерами. Бегемот просто продолжал свою атаку, почти не обращая внимания на впивающиеся в его туловище лазеры и дезинтегрирующие шары. Пренебрежимо малый урон, если смотреть на общий масштаб.
– На хер всё, – произнес Регент почти беззвучно. Он смотрел на Чертовку.
– Регент, – сказала я. Когда он поднялся на ноги, я повысила голос. – Регент!
– Эй, говнюк мелкий! – проорал Регент, отступая назад от укрытия. – Полегче…
Бегемот прервал атаку пламенем. Я увидела, как «Янгбан» поднимает силовые поля, когда Всегубитель вытянул руку в сторону Регента и выпустил молнию. Силовые поля не сделали ничего, даже не смягчили удара сколь-нибудь заметно.
Регент свалился замертво.
У меня вырвался тихий вскрик.
Но как-то реагировать было некогда. Кататься по земле, горевать – это все нам будет дорого стоить. Он сделал то, что сделал, ради определенной цели. Антиграв на ранце заработал, я дождалась, когда он начнет меня тянуть, затем отпустила ранец. Он пролетел через пустое пространство, через дорогу, прямо к Чертовке. Она схватила его, и я, управляя его движением, уволокла ее прочь.
– Отходим! – заорала я, и мой голос прозвучал неожиданно хрипло. – Цитрин, прикрой! И силовые поля нужны!
И Экзальт. Нам требовалась любая способность, которую он мог принести на линию фронта.
Между нами и Бегемотом приземлился Эйдолон.
Он произнес что-то (я не разобрала что) и поднял руки.
Нас разделило силовое поле выше Бегемота. На несколько секунд Бегемот оказался заглушен. Он махнул лапами на силовое поле, но не дотянулся. Он не мог наступать, поскольку Тектон и Голем удерживали его за одну ногу, ушедшую в землю до колена, и не мог вытянуться вперед достаточно далеко, чтобы достать до поля.
Одна лапа разнесла вдребезги асфальтовую руку. Голем начал поднимать следующую ей на замену, но Бегемот спалил ее, превратив не то в жидкость, не то в стекло. Во что-то плоское и сверкающее.
Мы стали собираться с силами. Я изменила направление движения Чертовки, чтобы доставить ее нам. Она выпустила ранец, и тот опасно наклонился и резковато ударился о землю.
Она склонилась над Регентом, прикоснулась к его горлу.
Выкрикнула что-то. Цепочку проклятий, ругательств в адрес Регента.
– Давай же! – проорала я ей. Секунда у меня ушла на то, чтобы снова привести в движение ранец. Я потащила его к Чертовке, словно рыбу по суше, а тем временем Рэйчел втаскивала меня на спину пса.
– Шелкопряда, – произнес Фир Си почти в полумиле отсюда, все еще в комнате с мониторами. – Если он подходит еще ближе ко мне, у меня нет выбора, кроме удара.
«Жди», – передали ему букашки.
Чертовка нехотя потянулась к ранцу, прижала его к груди. Не лучший вариант, учитывая то, как я им управляла. Тем не менее это позволило мне доставить ее к нам.
Какие-то герои обстреливали Бегемота с другого направления. Так мало в смысле эффекта, но все-таки отвлечение.
Нам необходимо перегруппироваться. Необходимо придумать какой-то план, пусть даже самый туманный.
Черт возьми. У Фехты на лице маска… У кого еще? Цитрин и Фехта… затылок пса, на котором они сидят. У Расправа шлем… но я могу букашками нарисовать стрелку на земле. Остается Аннекс, где, блин, его носит? Мои букашки его не чувствовали.
Зато глаза заметили. Несмотря на дым, я увидела, что байк Тектона светлее остальных. Аннекс был внутри него.
Я указала им в том же направлении, куда послала остальных.
Мы встретились в одном месте.
– Расправ! – обратилась я к нему. – Пузырь!
Он протянул руку к середине нашей группы, и его способность окружила нас.
Тишина, неподвижность. Гудение моей способности на периферии сознания было малой долей того, что могло бы быть: у меня оставались только букашки в складках костюма. Здесь была лишь давка: два пса и мы все находились на пятачке меньше моей тюремной камеры.
Я попыталась заговорить, но эмоции перебили мне голос. Это меня поразило, потому что не вписывалось в то, что я чувствовала, в то самообладание, которое, как мне казалось, у меня сейчас было.
Никто не вмешивался, никто не воспользовался молчанием, чтобы предложить идею.
Когда я все-таки заговорила, я проявляла осторожность, проговаривая каждое слово, делая это медленно, чтобы не осрамиться вновь.
– Как долго?
– Это? – уточнил Расправ. Его голос прозвучал тихо, мрачно. – С таким количеством людей? С собаками? Четыре минуты. Может, две, если мы все будем так тяжело дышать. Как только у нас кончится воздух, мне придется выключить пузырь.
Я кивнула.
Думать, думать.
– Мне жаль насчет твоего приятеля, – сказал Тектон.
Я покачала головой. Возражение? Он был мне дорог, но… что тогда? Я же хотела сфокусироваться на ситуации?
– Не сейчас, – произнесла я более сердито, чем собиралась. – Нужен план.
– План? – переспросил Расправ. – Бежать и молиться.
– Последнее, что я слышала про Сайона, его не было нигде поблизости, – сказала Фехта. – Молиться некому.
– Не смешно, – ответил Расправ. – Не подходящее время стебаться на тему Бога.
Я вновь покачала головой. Планы. Варианты. У меня в голове была полусформированная идея, но я не могла вынести ее наружу. Чего-то недоставало.
– Рэйчел. Ты хотела отомстить этому мерзавцу?
– Угу, – ответила она. – Левиафан убил моих собак.
– Бегемот убил твоего друга, – добавил Тектон.
– А Левиафан убил моих собак, – сказала Рэйчел. – Они оба заплатят.
– Они оба заплатят, – согласилась я. – Какая, блин, способность у Экзальта?
– Аэрокинез и телекинез, – ответил Расправ. – Но, когда он тратит заряд, ему нужен день или несколько дней, чтобы набрать его снова.
Теперь понятно, почему он не помогал. Дерьмо.
– Способность Эйдолона… Он выбирает, какие способности получить?
– Он получает те способности, в которых нуждается, – пояснил Расправ. – Он может быть открыт к новым, может крепче держаться за те, которые хочет сохранить, но это и все.
Я кивнула. Похоже, Эйдолон во власти своего пассажира.
Я кинула взгляд вправо.
– Фехта. Ты сможешь применить свою способность только на острие стрелы?
– Ага. Но зачем тебе это? Сбивает траекторию.
– Просто размышляю, – ответила я.
– У тебя есть план, – сказала Рэйчел. В ее голосе прозвучал оттенок самодовольства. Хотя нет, я неверно интерпретировала. Удовлетворение?
– Возможно, – кивнула я. Глянула на то, что творилось вне пузыря. Люди двигались со скоростью улиток, поворачивая головы в нашу сторону. Эйдолон летел высоко в небе. – Мы должны врезать Бегемоту, и врезать достаточно мощно, чтобы он отвлекся. Тогда я подам знак Фир Си, и будем надеяться, что в результате всего этого мы не испаримся.
– Объясни, – велел Расправ.
– У каждого из нас будет своя роль, – сказала я. – Выбор момента – ключевой фактор. Как и удача…
***
Пузырь лопнул, и мы начали действовать. Бегемот почти не продвинулся со своей предыдущей позиции. Другие наши все еще бежали. Мы выиграли две минуты, чтобы подумать, составить и обсудить план.
Двигаясь через город, я собрала огромное множество букашек. Когда меня телепортировало от Фир Си, я на время потеряла их из виду, но они оставались здесь. Погибло сравнительно немного, даже с самого начала, несмотря на то, что я швырялась их жизнями, проверяя границы пожаров или водяных струй, защищая людей от рева.
Множество букашек, остававшихся в резерве.
– Голем! – крикнула я. – Металлические руки. Размер не важен. Найди способ.
Он кинул взгляд на меня, продолжая бежать трусцой прочь от Всегубителя. Тем не менее ему удалось найти магазин с входной дверью, закрытой металлическим ставнем. Он сунул в него руку, и металлические руки стали появляться повсюду на улице. Одна из коляски рикши, другая из двигателя машины, несколько маленьких – из решеток на окнах.
Половина моих букашек собралась вместе. Вторая половина принялась жевать электропроводку. Трансформаторы здесь были – чистый кошмар, мешанина дикого количества проводов.
Каждый из остальных выполнял свои задачи, играл свои роли. Рэйчел натянула цепь между двумя псами и сейчас прикрепляла к ней цепь от сбруи еще одного пса, чтобы удлинить. Аннекс растягивал цепь еще больше, так что каждое звено стало тонким и длиной почти два фута. Цитрин подкрашивала область между нами и Бегемотом.
Расправ позвал Эйдолона, и бывший член Триумвирата спустился. Расправ окружил их обоих пузырем.
Эйдолону требовалось время, и требовалось посвятить его в детали нашего плана. Расправ мог обеспечить и то, и другое.
Поодаль Бегемот проломился сквозь силовое поле, разбив его. У нас была минута, а то и меньше.
Я с нетерпением ждала, пока другие занимались цепью.
Эффект Расправа прекратился. Он и Эйдолон переместились на другой конец улицы, Расправ секунду приходил в себя, потом, отдышавшись, вновь применил свою способность к Эйдолону.
«Давайте же, давайте», – думала я. Все могло пойти прахом от одного удачного выстрела Бегемота.
– «Янгбан»! – выкрикнула я, наверняка произнеся название неверно. – Поля! Прикройте команды!
Молния врезалась в силовые поля спустя мгновение после того, как их поставили. Часть энергии ушла в металлические руки.
И мой рой начал прибывать. Миллионы насекомых на проводах, которые они все еще избавляли от изоляции, другие несли сами провода, или несли тех, кто несли провода, или тянули за шелк, прицепленный к проводам.
Я надеялась обвить их вокруг металлических рук. Но пришлось прикрепить к самому основанию рук. Слишком тяжелые, по-другому их перемещать не получалось. Токопроводящие руки, токопроводящая проволока.
– Пошли! – крикнула Фехта.
Псы пришли в движение. Сука, сидящая на одном из них, выкрикивала команды, чтобы они держались подальше друг от друга. Цепь между ними туго натянулась, длинная, тонкая.
Эффект Расправа завершился. И Эйдолон сразу же взлетел.
– Это сработает? – спросила Чертовка. Ее голос звучал более тускло, чем у Мрака, когда тот применял свою способность. Я вздрогнула, когда она внезапно заговорила рядом со мной.
– Не знаю, – ответила я.
– Потому что если это месть за Регента, то должно сработать.
– Если сработает, то будет за него, – сказала я.
– Мм. Тогда если не сработает, я тебя убью.
– Если не сработает, нам всем конец, – ответила я.
– Мм, – повторила Чертовка, и больше она ничего не добавила.
Всегубитель выпустил хаотичную молнию. Она достала одного из псов, прежде чем тот исчез за укрытием. Пес сбавил ход, но тут же пришел в себя и удвоил усилия, чтобы нагнать; Рэйчел продолжала выкрикивать команды, держа цепь натянутой.
Тогда Бегемот перешел к пламени, нацелившись на Рэйчел, но способность Цитрин смягчила эффект. Это была ее роль в нашем плане.
Вопрос был в том, не закончится ли этот эффект раньше срока, успеют ли псы отбежать достаточно далеко.
Бегемот хлопнул лапами, и по окрестностям разошлась ударная волна. Рэйчел уже давала указания псам: они двигались так, что между ними и Бегемотом были укрытия, дома. Цепь, насыщенная способностью Фехты проникать сквозь все, прорезала стены домов, словно там вовсе ничего не было.
И они справились. Псы пробежали мимо Бегемота, неся между собой сто двадцать футов цепи, и эта цепь прошла сквозь Всегубителя с такой же легкостью, как арбалетные болты Фехты.
Слишком низко. Цепь совсем чуть-чуть провисла, и псы были не очень высокими. Цепь прорезала ступни Бегемота и нижнюю часть лодыжек. Этого было мало. Он даже не упал.
Затем я услышала через свой рой голос Рэйчел. Выкрик.
– Назад!
Псы остановились; один из них сделал это так резко, что Рэйчел едва не полетела на землю. Едва не прикоснулась к цепи, что стоило бы ей конечности.
Всегубитель махнул руками, чтобы хлопнуть, и Экзальт применил свою способность. Клинки ветра, сто ударов в мгновение ока, импульсы телекинетически управляемого воздуха со всего города пронеслись мимо Бегемота, заставив его пошатнуться. Хлопок не состоялся.
Рэйчел удержалась, когда ее ударило ветром, удержалась, когда оба пса развернулись на сто восемьдесят. Они пробежали мимо Бегемота во второй раз, и Рэйчел прокричала другую команду. Одна из первых команд, которые я от нее слышала. Теперь я знала, что эта команда означала «вверх».
Ее собака вспрыгнула на высшую точку разрушенного дома, и на этот раз цепь вошла Бегемоту под колено.
Они успели пройти наполовину, когда способность Фехты выдохлась. Пес перекувырнулся в воздухе, Рэйчел полетела вверх тормашками.
Бегемот рухнул наземь с перерубленной ногой.
Эйдолон поймал Рэйчел одной рукой, а другую вытянул в сторону Бегемота.
«Сейчас», – сказали мои букашки Фир Си в тот момент, когда силовое поле окружило Бегемота – силовое поле цилиндрической формы, уходящее вниз, в землю.
Портал Фир Си открылся под ногами Бегемота, направленный вверх, и столб света рванулся в небо, пожирая Бегемота, обволакивая его.
Способность Эйдолона удержалась. Ему объяснили ситуацию, у него было время развить способность до полной силы, и его пассажир добавил что-то в плане прочности на уровне умения Хроноблокера. Полная непробиваемость.
– Это пойдет, – тихо проговорила Чертовка. Свет продолжал нестись вверх узким, не больше пятидесяти футов в диаметре, столбом, совсем чуть-чуть расходясь выше верхнего края Эйдолонова барьера; он пробивал в дыме и облаках круг, открывая глазу ярко-синее небо. Все небо словно стало ярче от рассеяния света за пределами нашей атмосферы.
Потом свет Фир Си угас, и барьер рассыпался.
Облака пыли стали заполнять ту зону.
Бегемот подался вперед.
Не совсем Бегемот, скорее скелет, что-то вроде скелета. Тощий черно-красный костяк, сочащийся ихором, сохранил все главные черты, всю базовую структуру – рога, зияющую пасть, когти, достаточно широкие плечи, чтобы вмещать массивную тушу; однако добрых восемьдесят процентов тела было оторвано, размолото. Скелет с тонким слоем мяса.
– Уходи, – прошептала я, чувствуя, как меня охватывает тихое отчаяние. – Иди домой. Уходи под землю. Уходи. Мы ранили тебя так, как никогда еще не ранили вас, ублюдков. Этого достаточно.
Он вытянул руку вперед, и молния прошлась по округе, ударяя в металлические руки голема и в заземляющие провода, которые я приготовила. От мощи ударов руки расплавились.
Бегемот был ничуть не слабее, чем прежде. С точки зрения того, на что он способен. И, хотя и был сильно ранен, он регенерировал. Даже оттуда, где я стояла, было видно, как он регенерирует, как его плоть расширяется, вспухает, восстанавливается.
Всегубитель заковылял вперед на трех оставшихся конечностях и начал испускать это свое радиоактивное сияние. Он не замечал или не хотел замечать бегство Эйдолона – «герой» уносил прочь Рэйчел, а собаки следовали за ними по земле.
Бегемот продолжал двигаться к Фир Си, который уже сформировал новый портал и копил энергию для второго удара.
– Отступаем, – произнесла я и лишь потом осознала, что мой голос был слишком тих, чтобы его услышал кто-нибудь, кроме Чертовки. Я повысила голос, чтобы и другие услышали. – Уходим! Отступаем и перегруппируемся!