СОЗРЕВАНИЕ 1.4
Меня пробрало холодом. Какая-то часть меня сильно пожалела, что я не додумалась раздобыть бросовый мобильник. Поясной сумки у меня не было, однако под выпуклой бронесекцией, висящей поверх позвоночника, были спрятаны несколько эпипенов[1], блокнот с ручкой, перцовый баллончик, какие обычно вешают на брелок, и мешочек с тальком. Туда мог бы влезть и мобильник. Если б он у меня был, я могла бы предупредить настоящих героев, что Лун вместе с шайкой своих прихвостней собирается расстреливать детей.
По крайней мере, это то, что я услышала. Я просто не верила своим ушам; я крутила слова в голове так и сяк, пытаясь придумать какой-нибудь другой контекст, в котором они имели бы смысл. Не то чтобы меня потрясло то, что он способен на такое. У меня просто в голове не укладывалось, что кто-то вообще способен.
Лун ответил на вопрос одного из бандитов, переключившись на другой язык. Потом схватил еще одного за руку и выкрутил ее так, чтобы видеть циферблат часов на ней; я решила, что речь шла о согласовании времени или о том, когда им выдвигаться. Бандит с выкрученной рукой сморщился от боли, когда Лун ее отпустил, однако жаловаться не стал.
Что же мне делать? Я сомневалась, что в Доках найдется место, где мне позволят воспользоваться тамошним телефоном. Если я направлюсь к Бульвару, то вряд ли найду заведения, которые все еще открыты, да и мелочи для таксофона у меня не было. Еще один просчет, который мне необходимо будет исправить, когда я выйду в следующий раз. Мобильник, мелочь.
Подъехала машина. Из нее вылезли еще трое в цветах банды и присоединились к толпе. После этого вся группа (человек двадцать – двадцать пять) двинулась по улице на север, пройдя прямо подо мной.
Времени на обдумывание уже не оставалось. Вариант, о котором мне позже не пришлось бы жалеть, у меня был всего один, хоть мне и не хотелось к нему прибегать. Я зажмурилась и сосредоточилась на каждой букашке в округе, включая приличных размеров рой, собранный мной по пути в Доки. Я взяла под контроль их всех.
«Атаковать».
Было настолько темно, что лишь моя способность позволяла мне определить, где рой. Это означало, что я даже не смогу выключить рой из своего восприятия, если захочу разобраться, что происходит. Мой мозг переполняло безумное количество информации: я чувствовала каждый укус, каждый удар жала. Тысячи насекомых и пауков собирались на людях и вокруг людей, так что я почти видела контуры человеческих тел – просто ощущая поверхности, по которым ползали букашки, и фиксируя пространство, которое они не занимали. Я сосредоточилась на том, чтобы пока что держать наиболее ядовитых подальше от замеса – мне было совершенно не нужно, чтобы какой-нибудь отморозок с аллергией словил анафилактический шок от пчелиного яда или получил осложнения от укуса коричневого паука-отшельника.
Я ощутила своим роем огонь еще до того, как поняла, на что смотрю собственными глазами. Моя способность сказала мне, что букашки почувствовали жар, но я просто не успела мысленным приказом заблокировать пробужденные огнем инстинкты. Примитивные мыслительные процессы козявок свелись к импульсам, побуждающим их то спасаться от жара, то лететь к свету, который так часто использовался ими для навигации. В результате множество букашек покалечилось или погибло. Со своей наблюдательной позиции я увидела, как Лун выстреливает в небо струи огня из обеих рук.
Я подавила смех, чувствуя, как адреналин бушует в крови. И это все, на что он способен? Я приказала рою собраться, так что те, которые до сих пор не кусали и не жалили, оказались в гуще банды. Если Лун захочет нацелить огонь на рой, ему придется жечь своих людей.
Жар в воздухе и запах дали мне достаточно информации (через насекомых), чтобы понять, где конкретно в толпе находится Лун. Я сделала глубокий вдох и направила в бой резервы – бросила на Луна изрядную долю ядовитых тварей, которых держала в запасе. Сколько-то пчел и ос, множество наиболее ядовитых пауков вроде черных вдов и коричневых отшельников и десятки огненных муравьев.
Когда работала его способность, Лун лечился быстро. Все, что я читала в онлайне, свидетельствовало, что люди с целительскими умениями могут сбрасывать эффекты ядов и наркотиков, поэтому я знала, что должна накачать его такими дозами ядов, чтобы эту его особенность перебороть. Кроме того, он был здоровяк. Я решила, что он это переживет.
Судя по информации от букашек, у Луна уже где-то четверть всего тела была в броне. Треугольные металлические секции прорастали прямо сквозь кожу, после чего продолжали расти и накладываться друг на друга, делая его практически непробиваемым. Вскоре кончики его пальцев на руках и ногах тоже станут чем-то вроде клинков или стальных когтей, если только уже не стали.
Атаку на Луна я организовывала с садистской радостью. Летающих насекомых я нацелила ему в лицо. Муравьев и пауков с отвращением направила на… другие уязвимые места. Я изо всех сил старалась игнорировать обратную связь от этой конкретной атаки – определенно мне не хотелось получать топографическую карту, которую только что обеспечил мне мой рой. Лун – это очень плохо, и мне нужно было выключить его из игры как можно быстрее. Это значило, что бить надо больно.
Если отбросить доводы рассудка – я таки почувствовала себя немножко виноватой, что получала удовольствие от чужой боли. Этот приступ раскаяния я подавила, напомнив себе, что Лун принес трагедию, смерть и пристрастие к наркотикам во множество семей. И собирался убивать детей.
Лун взорвался. Никаких метафор. Он реально взорвался шаром огня, который воспламенил его одежду, какой-то мусор рядом и одного из его прихвостней. Волна безумного жара убила или изувечила почти всех букашек поблизости от него. Со своей наблюдательной позиции я увидела, как он превратил себя в живую бомбу еще раз. Второй взрыв окончательно превратил его одежду в ошметки, а его людей заставил разбежаться в поисках укрытий. Потом он вышел из облака дыма – руки его пылали, как факелы, покрывающая чуть ли не треть тела серебристая чешуя сверкала в свете пламени.
Черт, черт, черт. Он что, огнеупорный? Или настолько классно управляет огнем, что может раскалять окружающий воздух и при этом не обжигать самого себя? Остатки одежды, которые его все еще покрывали, сгорели; танцующее пламя лизало его руки, но ему явно было пофиг.
Он взревел. Это был не рев монстра, как можно было бы ожидать, а вполне человеческий вопль ярости и досады. Впрочем, хоть он и был человеческий, но прозвучал очень громко. От этого рева и от взрывов включились огни ламп и фонариков по всем окрестностям. Я даже увидела несколько лиц, выглядывающих в окна, чтобы посмотреть шоу. Идиоты. Если следующая атака Луна разобьет стекла, они могут пораниться.
Скорчившись у края крыши, я послала атаковать Луна часть наиболее безвредных насекомых. Едва они начали ползать по нему, он ударил огнем, чего я более-менее ожидала. Его выбросы пламени уничтожали большую часть насекомых, и, насколько я знала о его способностях, это пламя со временем будет становиться лишь больше, горячее и опаснее.
В типичном бою можно ожидать, что чем дольше он длится, тем слабее будут становиться его участники. Они набивают шишки, устают, у них кончаются козыри в рукаве. С Луном все было наоборот. Я начала сожалеть, что использовала лишь сравнительно небольшую долю самых ядовитых тварей, потому что они явно произвели недостаточный эффект. Лун не знал, где я нахожусь, так что у меня, по-видимому, сохранялось преимущество, однако у меня истощались и варианты действий, и запас букашек в рое. Еще недавно я радовалась, но теперь уже вовсе не была уверена, что смогу победить.
Я зашипела сквозь зубы, слишком хорошо понимая, что время утекает. Совсем скоро Лун подожжет весь квартал, станет неуязвимым к укусам вообще, а может, просто истребит весь мой рой. Мне надо становиться изобретательнее. И злее.
Сосредоточив внимание на одиночной осе, я направила ее Луну за спину, потом вверх за затылком, потом вокруг головы и прямо к глазу. Оса коснулась ресниц, и Лун моргнул, прежде чем она добралась до цели. В результате жало вошло в веко, вызвав очередной огненный взрыв и вопль ярости.
Еще раз, подумала я. На этот раз пчела. Я не была уверена, что в конце концов он не отрастит броню и на глазных яблоках, но, может, мне удастся добиться того, что от укусов его глаза распухнут и перестанут видеть? Он не сможет драться, если ослепнет.
Пчела достигла цели – ее жало вонзилось Луну в глазное яблоко. Я удивилась, что жало не застряло и пчела не погибла, поэтому заставила пчелу ужалить еще раз. На этот раз благодаря зазубринам жало застряло в коже уголка глаза со стороны носа. Пчела погибла, оставив на жале какие-то крохотные органы и ядовитую железу.
Я ожидала, что Лун снова взорвется. Этого не случилось. Взамен он окутался огнем весь, от макушки до пяток. Я решила выждать, пока он не ослабит бдительность, и тогда атаковать следующей осой, но секунда проходила за секундой, и в конце концов я поняла, что он вовсе не собирается себя потушить. Я приуныла.
Он явно выжигал весь кислород вокруг себя. Ему что, не нужно дышать? Что за херь вообще была источником топлива для его огня?
Стоя на улице, он поворачивался вокруг своей оси, высматривая меня, и пламя, которое перекатывалось по всему его телу, бросало свет туда, где до того был только сумрак. Потом он внезапно согнулся. Я подумала – точнее, понадеялась, – что разнообразные токсины и яды таки сделали свою работу. Но тут его спина разошлась надвое. Вдоль хребта раскрылась щель, сквозь которую была видна плоть, а затем по всей длине этой щели наружу рванулись длинные металлические чешуйки. Несколько мгновений они стояли торчком, потом разом упали, как костяшки домино. Лун выпрямился и потянулся, и я готова была поклясться, что он стал на фут выше, теперь еще и с бронированным хребтом.
По-прежнему в огне от макушки до пяток.
Вот это «постоянно в огне» сменило баланс боя на «абсолютно безнадежный», и, глядя, как Лун растет и крутеет на глазах, я начала реально бояться. Я начала обдумывать план отступления. Если рассуждать рационально – люди Луна уже рассеялись и, скорее всего, были в паршивой форме. Что бы там Лун ни планировал на эту ночь, вполне вероятно, что после этой стычки свои планы он уже не осуществит. Я более-менее добилась того, чего хотела, и теперь вполне могла удрать, а потом придумать, как связаться с ШКП – так, на всякий случай.
Это был рациональный подход. Ну а если отставить оправдания – я просто хотела сбежать, и как можно быстрее. Если здесь все так и продолжится, существовал очень реальный шанс, что Лун подтвердит слухи о своем умении отращивать крылья, и тогда он меня засечет с гарантией. Одолеть Луна сейчас я не смогу по-любому, значит, бесславное отступление оставалось единственным вариантом.
Лун стоял ко мне спиной, так что я медленно поднялась. Я начала отходить пригнувшись к пожарной лестнице, не спуская глаз с Луна, – и тут наступила на камешек.
Лун тут же крутанулся на месте – словно услышал выстрел – и уставился прямо на меня. Один его глаз был всего лишь горящей черточкой под маской, но второй выглядел как шар расплавленного металла.
Воздух наполнил победоносный рев, менее человеческий, чем предыдущие его вопли, и я ощутила некую обреченность. Усиленный слух. Комплект способностей, которые этот ублюдок получал при трансформации, включал в себя еще и суперслух.
[1] Эпипен (EpiPen) – инъектор дозированного количества эпинефрина (адреналина), применяемый обычно при анафилактическом шоке.