РАКОВИНА 4.9
– В тебя попали? – спросила я у Регента, пока мы вчетвером бежали по переулку. Нет ответа. Поэтому я попробовала еще раз, более конкретно: – Регент! Послушай, в тебя попали?
Он напряженно покачал головой, прижимая руку к плечу.
– Не попали. Переборщил со способностью, и она срикошетила в меня же. Левая рука устала, спазмы. Не могу ей шевелить. Не парься.
– Срикошетила? – переспросила я.
– Не парься! – прорычал он, и это было вдвойне неожиданно слышать от всегда безмятежного и даже чересчур расслабленного Алека. Словно компенсируя эту вспышку, он извиняющимся тоном пробормотал: – Черт. Прости. Рука болит, но я переживу. Вы, ребята, займитесь лучше главным: вытащите нас всех из этой жопы.
– Ябеда, – я по-прежнему держала ее за руку, а сейчас сжала ее сильнее, чтобы уж наверняка привлечь ее внимание. – Сейчас тебе самое шикарное время заняться своим любимым делом.
– Особенно потому, что это ты напортачила и позволила нам влипнуть в это дерьмо, – проворчал Мрак.
– Окей, – выдохнула Ябеда; в ее голосе чувствовалась усталость от бега пополам с раздражением. Она выпустила мою руку, чтобы убрать волосы с лица себе за уши. – Самое главное: она врет.
– Насчет чего? – спросила я.
– Она не новый лидер АПП.
– Что? А кто тогда лидер? – спросил Мрак.
– Без понятия. Она не видит себя в роли лидера, хоть и кайфует от этой роли. Она притворяется.
Земля под нами задрожала, и мы оглянулись – как раз вовремя, чтобы увидеть обломки, вылетающие из облака черноты, которым Мрак прикрыл наше бегство.
Только благодаря тому, что мы смотрели на обломки, нам удалось заметить вынырнувшую из черноты ракету. Мы пригнулись, но в этом не было нужды – ракета описала дугу в трех футах над нашими головами и улетела дальше по переулку, туда, где была бомба-голограмма.
Мы прикрыли головы руками, когда ракета и бомба взорвались с интервалом всего в секунду. Первый взрыв нам даже волосы не встрепал, хотя мы были меньше чем в ста футах. Зато ударная волна от второго прошла сквозь нас самым зверским холодом, который я когда-либо ощущала. Я почувствовала его даже через костюм.
Когда мы открыли глаза, перед нами было то еще зрелище. Второй взрыв заморозил первый прямо в процессе, почему, видимо, мы его и не почувствовали. Дым, обломки и пыль вмерзли в нечто вроде ледяной башни высотой с двухэтажный дом; башня состояла из ледяных и снежных шипов, направленных вверх и от нас. Большинство их было подсвечено фонарями, расположенными через равные промежутки по всему складскому кварталу. Башня уже медленно разваливалась: самые тяжелые обломки продавливались сквозь удерживавший их лед и, высвободившись, пробивали бумажно-тонкое кружево инея.
Тот же иней покрывал землю и все, насколько хватало глаз, стены, обращенные к месту взрыва. Он покрывал нас. Сосульки, настолько крохотные и тонкие, что походили на ресницы, торчали во все стороны от открытых частей моего костюма. Были даже ледяные завитки и извивы там, где замерз дым Мрака.
– Все целы? – спросил Мрак. Он закрывал Ябеду своим телом, и лед слоями сполз с них, когда они встали. Поймав мой взгляд, он объяснил: – Костюм Ябеды открывает кожу больше, чем у остальных. Если бы ее не прикрыли…
– Не, – ответила я. – Никаких проблем. Разумно. Но нам пора валить.
И мы побежали. Повсюду вокруг оседали мельчайшие кристаллики льда, сверкая в свете фонарей.
Ябеда продолжила изливать информацию о Бакуде.
– Ложь номер два? Она свистит насчет того, как она подрывает бомбы, которые запихала в головы своим людям. Она сказала, что взрывает их силой мысли, но никакого внешнего оборудования у нее на голове нет, и она бы не доверила кому-то другому сделать ей операцию. Она слишком сдвинута на контроле и слишком гордится своим мозгом.
– Но как именно она их взрывает, ты не знаешь? – предположила я.
– Как она их взрывает, я отлично знаю. Кольца на пальцах ног.
– Кольца на пальцах ног, – повторил Мрак, и даже сквозь звуковой эффект в его голосе слышался скепсис.
– У нее кольца на большом пальце и на соседнем с ним. Когда она смыкает пальцы, контакты на внешней стороне колец касаются и посылают сигнал. А цель она выбирает с помощью системы, встроенной в очки. Со стороны совершенно не кажется, что она что-то делает, и, возможно, этого-то она и добивается. Имидж.
– Это приятно знать, – сказал Мрак, – но конкретно сейчас нам от этого мало пользы. Какие у нее уязвимости?
Сзади раздался грохот взрыва. Все вокруг на миг осветилось, но мы были не так близко, чтобы стоило волноваться.
– Нарциссическое расстройство личности. Мегаломания. Всю жизнь она была умнее всех вокруг себя, даже до того, как обрела способности. Ее вечно хвалили, баловали. Критику она слышала редко, если вообще слышала, вряд ли ее хоть когда-то поставили на место, и в результате ее эго разбухло до невротического уровня. Скорее всего, школу она закончила с опережением в несколько лет. Держу пари, ее триггер тоже связан с этим. Обошли по работе, или кто-то ее реально занудил, и она не знала, как с этим справиться.
Мне было что добавить:
– Первое, что она сделала, когда получила способности, и вообще единственное, прежде чем пришла в Броктон-Бей, – это взяла университет в заложники. Может, получила плохую оценку, или облажалась на занятии, или кто-то другой получил должность ассистента профессора, которую хотела она. Достаточно сильно долбанул по ее самомнению, чтобы она сломалась.
– Ребята, что-нибудь практичное! – прорычал Мрак.
– Расстройство личности, – повторила Ябеда. – Даже маленькая наша победа спровоцирует острую реакцию. В смысле эго у нее «стеклянный подбородок». Мне трудно сказать, к чему наша победа приведет, – то ли она психанет и начнет взрывать все подряд, то ли просто развалится, – но я гарантирую, что нормально справиться она не сможет.
Мрак кивнул, начал было говорить, но вдруг споткнулся. Я постаралась не дать ему упасть, однако он был, кажется, раза в полтора тяжелее меня. Он восстановил равновесие, пробурчал что-то, потом спросил:
– Как мы победим? Или как не проиграем? Что у нее есть, о чем мы не в курсе?
– Очки. Она видит тепловые отпечатки. Так она нас и находила. Этот лед – большая удача, думаю, он нас отчасти маскирует. У нее наверняка есть какая-то причина им воспользоваться. Эмм. Ее пушки настроены на ее отпечатки пальцев, так что подобрать гранатомет и пальнуть в нее же у нас не выйдет.
– Что еще?
– Пока ничего больше на ум не идет. Если собираешься состряпать план, лучше поторопиться. Думаю, она гонится за нами на джипе.
– Тогда мы разделяемся, – проворчал Мрак. – Я повредил лодыжку, когда вышиб дверь, когда взорвалась черная дыра. И повредил еще сильнее, когда после этого бегал. Я остаюсь здесь, посмотрю, что смогу сделать.
– Какого хера? – выдохнула я. – Нет.
– Я выиграю время. А вы бегите. Быстро!
– Ни фига, – сказала я, но он уже остановился и развернулся. Я тоже попыталась остановиться, однако Ябеда вцепилась мне в руку и потащила. Я прокричала: – Мрак! Не идиотничай!
Вместо ответа он выпустил сгустки тьмы по ближайшим фонарям, затемнив тем самым весь проулок. А потом медленно двинулся в противоположную от нас сторону, оберегая одну ногу.
Свист, потом грохот – еще одна ракета врезалась в ледяную башню. Вся эта штука рассыпалась, как громадный карточный домик, с треском, словно от тысячи разбитых окон. Но даже сквозь эту какофонию я расслышала визг тормозов. Сквозь облако снега и льда, летящее от разрушенной башни, я увидела размытый силуэт джипа.
Мрак не отступил, не отвернулся. Своим измененным голосом он проревел во все горло:
– Бегите!
– Мрак! – проорала я, но он не среагировал. – Ччерт!
Нет насекомых. Точнее, слишком мало. Мы постоянно двигались, так что не было подходящего места, где они могли бы скопиться, да и в любом случае здесь с ними было паршиво – как по количеству, так и по качеству. Как я могла быть такой обалденно тупой? Я должна быть наготове всегда, и вот я ничем не могу помочь другу и товарищу, когда он нуждается в этом больше всего, потому что я, видите ли, считала, что букашки всегда будут под рукой.
В джипе было всего трое, причем сзади стояла очень узнаваемая Бакуда с гранатометом в руке. Бандит на переднем пассажирском сиденье держал по пистолету в каждой руке; водитель вел одной рукой, а в другой тоже держал ствол.
Мрак не шелохнулся, даже когда водитель нажал на газ. Он что, решил сыграть с несущейся машиной в «кто первый зассыт»?
– Давайте! – снова прокричал Мрак.
– Не тормози! – Ябеда потащила меня к углу сарайчика. – Надо валить сейчас, иначе нет смысла!
Это было глупо, но я сопротивлялась: ухватилась за край стены, чтобы остаться там и хотя бы увидеть, что будет с Мраком. Может, увидеть, что с ним все в порядке.
Надеждам не суждено было сбыться. Машина врезалась в окутанную тьмой фигуру с достаточной скоростью, чтобы заверить меня: Мраку от такого удара не уйти.
Шины завизжали, и джип, развернувшись на пол-оборота, остановился. Бакуда встала, держась за раму каркаса, и стала оглядываться – должно быть, искала нас.
– Да давай же! – напряженным шепотом потребовала Ябеда. – Бежим!
До меня дошло кое-что раньше, чем до нее.
– У машины никаких повреждений.
Ябеда прекратила дергать меня за руку, чтобы удостовериться своими глазами. Стекло не разбито, на капоте и бампере ни вмятины.
Облако тьмы вырвалось из тени сбоку от проулка и поглотило джип вместе с тремя его обитателями.
Две секунды спустя джип с ревом вылетел из тьмы, виляя задней частью – колеса с трудом удерживались на заледенелой мостовой. Водила направил его прямо на нас, а Бакуда зарядила гранатомет, не сводя глаз с облака черноты, из которого они только что выбрались. Парень на пассажирском сиденье… исчез.
Бакуда нацелила гранатомет в облако.
– Блин, с Мрака причитается, – пробормотал Регент. Он выпустил плечо, протянул руку к джипу и рубанул вбок. И тут же заорал – диким, звериным голосом.
Рука, которой водитель держал руль, дернулась, как и рука Регента, резко вбок. Джип крутанулся, скользя по мостовой, и вытряхнул на дорогу Бакуду и содержимое полудюжины ящиков со взрывчаткой. Потом машина вмазалась в сарайчик, наполовину уйдя в дверь, и, повернувшись, застыла. Одна из подушек безопасности сработала, за ней виднелось обмякшее тело водителя.
Практически в тот же момент, когда джип остановился, Регент, потерявший сознание, начал заваливаться на землю. Я схватила его и усадила, чтобы он не ударился головой. Потом повернулась к Ябеде.
– Рикошет?
– Нет, но близко, – ответила Ябеда. – После рикошета ему надо дать своей способности отдохнуть. Иначе это все равно что бить сломанной рукой. Какое-то время ему будет хреново, и, наверное, он останется без способности, но это пройдет.
– Хорошо, – сказала я, разглядывая картину перед собой. Разбитая машина, заледеневшая мостовая, усеянная гранатами и бомбами, неподвижно лежащая посреди всего этого Бакуда. Мрак выхромал из облака тьмы, держа в руке пистолет пассажира джипа.
– Мрак! – крикнула я. Подбежала к нему, обняла. Накатившее на меня облегчение было таким мощным, что я даже забыла стесняться.
– Хей, – прозвучал его эхо-голос. – Я в порядке. Всего лишь финт. Когда света нет, трудно понять, это я или просто кусок тьмы по форме примерно как человек, ага? Вот она и обманулась.
– И я тоже. Перепугалась просто охрененно, – ответила я. – Засранец ты.
– Приятно знать, что тебе не по фигу, – посмеялся он, потом похлопал меня по голове, как собачку. – Пошли. Надо связать эту психованную и вынести ее отсюда, чтобы вытянуть из нее, что с Сукой и деньгами. Может, заодно узнаем, что происходит с АПП.
Я улыбнулась под маской.
– Звучит непло-…
Закончить я не успела. Все перед глазами побелело, а потом каждый дюйм моего тела охватила такая адская боль, какой я не испытывала за всю свою жизнь.
С тех пор как мы поколотили Убера с Элитом, мы все время висели на волоске. За нами гналась банда, нас держали на прицеле, мы спаслись из миниатюрной черной дыры, чуть не увязли во времени, как мушки в янтаре, и плюс еще множество взрывов. Каждый раз мы спасались буквально в последний момент, но знали: всего одного хорошего выстрела хватит, чтобы нам был конец, конец, окончательный конец.
И одного хорошего выстрела хватило.