Предыдущая          Следующая

ЛОВУШКА 13.8

– Рискованные планы я воспринимала гораздо спокойнее, когда продумывала их сама, – сказала я.

– Это ведь твои слова, про расчетливую безбашенность? – спросил Плут.

– Вот это «расчетливая» отчасти связано с контролем. Сводить хаос к минимуму, чтобы можно было прогнозировать и планировать.

Плут прислонился к двери машины.

– С этим может быть некоторая проблема.

– Да ладно?

Грузовик перевалил через рытвину. Наши команды выдвинулись сильнейшими составами, заняв три грузовика. Я ехала с Плутом, Солнечной Балериной и Ябедой. Во втором грузовике были Регент и Баллистик, в третьем – Сука и ее псы.

Ябеда выбралась за пределы базы Змея впервые за последнее время. Ее возможности были ограничены, когда ей приходилось довольствоваться лишь той информацией, которую мы ей передавали, а в нынешней ситуации нам требовалась ее полная сила. Ну и как минимум мне было легче на душе, когда с нами в поле на одного сокомандника больше. Раз уж Мрака нет.

– Извини, – сказала я. – Я не хотела показаться неблагодарной. Я же знаю, что Мрак – не твой товарищ по команде. Ты не обязан был идти с нами помогать.

– Мы же все в одной лодке, так? – ответил Плут. – Вы не против, если я закурю?

Я пожала плечами, Ябеда покачала головой. Плут приоткрыл окно, зажег сигарету и вставил ее в ротовое отверстие своей твердой маски.

Это, видимо, его способ справляться со стрессом. У нас у всех были натянуты нервы, и все с этим как-то боролись. Плут курил и смотрел в пространство. Солнечная Балерина ерзала. То и дело она ловила себя на этом и застывала, но тут же находила себе какое-то другое занятие. Например, притоптывала ногой; потом прекращала это и начинала барабанить пальцами по коленке, отбивая какой-то сложный ритм. У меня возникла ассоциация с пианисткой или гитаристкой, перебирающей струны. Ябеда наблюдала за людьми, ее взгляд скользил по нам остальным. Щека чуть выпячивалась там, где она подпирала кончиком языка внутреннюю сторону раны, нанесенной Джеком.

А я? Я, видимо, замкнулась в своих мыслях. Возможно, я была похожа на Ябеду в том плане, что тоже наблюдала за остальными, но не столько просто наблюдала, сколько раскладывала все по полочкам и мысленно готовилась. Какие у нас варианты действий? Какие в нашем распоряжении инструменты, оружие и приемы? Кто будет прикрывать меня во время операции, и насколько они надежны?

Это, возможно, было конструктивно, но выматывало. Надо было рассмотреть столько аспектов, а ставки так высоки. Жизнь Брайана, качество жизни Брайана. Остальные не были в когтях «Девятки», но достаточно всего одной ошибки, и любой из нас может оказаться в той же лодке и думать, какие же кошмары нам уготованы.

Может, дело было в усталости, но чем больше я размышляла о наших союзниках, тем менее уверенной в них становилась.

Выданная Милочкой информация о Змее, правдива она была или нет, посеяла во мне сомнения. Плюс я остро осознавала, что между «Странниками» нет «химии», нет товарищества. Они секретничали и совершенно не обещали раскрывать эти секреты в будущем.

В прошлый раз, когда мы были в машине с Плутом, он сказал, что Змей помогает им с двумя крупными проблемами. Первой, конечно, была Ноэль. Часть меня вполне готова была согласиться, что с ней происходит нечто настолько серьезное, что «Странникам» понадобилась помощь такого человека, как Змей. Другая, въедливая часть меня думала, что и без Ноэли неотвеченных вопросов слишком много. Что держит их группу вместе? Насколько хрупка эта связь?

Нужно ли мне вообще забивать этим голову?

Я стала обдумывать свой арсенал и возможности, предоставляемые моей способностью. Я уже придумала настолько много различных приемов, что держать их все в голове становилось нелегко. Может, придумать им названия? Буду, как в детском шоу, выкрикивать названия приемов, применяя их. «Атака огневки, пошла!» «Паутинный удар!»

Я легонько помотала головой. Я действительно устала. Мысли блуждали. Я не могла припомнить, когда в последний раз спала больше пяти часов подряд, а прошлой ночью я вообще почти не спала. Страх и адреналин обычно прочищают мозг, и туман в моей голове несмотря на то, что мы собирались делать, кое о чем говорил. Отчасти дело было в постоянной агрессии. С тех пор, как «Девятка» объявилась у нас, я практически ни разу не смогла расслабиться и раскрепоститься. А после того, как Манекен начал убивать людей на моей территории, даже секунда, потраченная на себя, заставляла меня чувствовать, будто я оскорбляю их память, будто я подвожу следующую группу людей, которые станут жертвами моих врагов.

– Остановиться надо здесь, – произнесла Ябеда.

Это явно послужило приказом, потому что водитель сразу затормозил. Долгие секунды неподвижности после остановки машины были весьма красноречивы. Мы не хотели вылезать из машины, не хотели сражаться с «Девяткой» и разбираться с их ловушками, пока пытаемся заманивать врагов в свои. Прошло две или три секунды. Напряжение висело в воздухе, нервы натянуты до предела, все готовы среагировать, действовать – даже сейчас.

Хлопнувшая дверь какого-то другого из наших грузовиков послужила нам стимулом. Мы вылезли из грузовика и присоединились к остальным. Сука вышла первой. С ней были Сириус, Ублюдок и Бентли. Мы подобрались к разрушенному участку стены и заглянули через нее, чтобы получше рассмотреть то, чему предстояло стать полем боя.

Почти тут же прибыли последние два члена нашего отряда. Птица-Разбойница неуверенно приземлилась, а Генезис начала материализоваться в нечто крупное.

Мы находились недалеко от места предыдущего боя. Тогда «Девятка» шла в Доллтаун, а мы устроили им засаду, разделили их, а потом спровоцировали на то, чтобы разорвать строй. После этого мы захватили в плен Птицу-Разбойницу, отставшую от остальных, и, обогнув остальных врагов, подобрали раненую Милочку.

Теперь «Девятка» была внутри Доллтауна. Мне оставалось лишь надеяться, что шум нашего предыдущего боя дал большинству обитателей время и мотивацию сбежать.

– Как она справляется? – спросила Ябеда у Регента.

– Не самая легкая способность для применения, – пробормотал он. – Она не физическая, так что осваивать приходится с нуля. И не облегчает жизнь то, что она очень, очень, очень зла. Думаю, она конченый фанатик контроля. И мой собственный контроль малость неустойчив.

– Насколько неустойчив? – спросила я. – Есть ли шанс, что ты выпустишь ее?

– Шанс всегда есть. Но думаю, что я справлюсь, пока мы с ней остаемся достаточно близко друг к другу.

– Ябеда, где они? – спросила я.

Ябеда указала на приземистое здание в нескольких кварталах от нас. Так выглядела бы небольшая библиотека или магазин техники. Место, предназначенное вмещать много людей, занятых одной работой.

– Где-то там.

– Тогда будем ждать, – сказал Плут. – И скрестим пальцы.

Ждать. Последнее, чего мне сейчас хотелось.

Я попыталась просканировать местность своими букашками. «Пожалуйста, пусть тут не будет людей».

Люди были. Мне приходилось действовать тонко, чтобы не дать «Девятке» повода заподозрить, что я неподалеку, но, даже если считать только тех, на ком букашки уже были, в Доллтауне и вокруг него было слишком многолюдно.

– Регент, можешь сделать так, чтобы Птица-Разбойница не слушала? – спросила я.

– Не вопрос, – ответил он. Птица-Разбойница закрыла глаза и зажала уши ладонями.

– Ябеда, – спросила я. – Ты знаешь, где конкретно сейчас «Девятка»?

Она покачала головой.

– Здесь есть люди. Я насчитала около тридцати, но тут запросто может быть и вдвое больше. И это я еще не заглядывала по-серьезному в то здание, где сидит «Девятка», потому что не хочу их предупреждать.

– Игнорируй их, – произнес Плут. – Все и так достаточно рискованно, чтобы еще и распыляться.

– Если бы я знала, где именно «Девятка», то могла бы сказать этим людям, куда бежать, тогда у них были бы шансы.

– Это не стоит риска, – нажал Плут. Он кинул взгляд на своих сокомандников. – Поблизости все еще пять или шесть врагов. Если они увидят, что ты затеваешь, если заранее узнают, что мы здесь, все полетит к черту, и нам придется туго. Мрак погибнет из-за этого.

Регент согласно кивнул.

Я обвела взглядом остальных в поисках поддержки. Ябеда молчала. Солнечная Балерина, второй человек, на сочувствие которого я надеялась, отвела глаза.

– Они люди, – ответила я. – Живые люди.

– Как и Мрак, как и мы. В первую очередь мы должны заботиться о себе. А если сможем выбить кого-то из «Девятки», то в перспективе спасем больше людей.

– Цель оправдывает средства? Ты отдаешь себе отчет, что, когда тут все завертится, они погибнут? Почти наверняка?

Я сама направила Солнечную Балерину атаковать группу людей, где были и гражданские, но те и так уже были не жильцы – по факту все равно что мертвые. Здесь – совсем другое дело.

– Пожертвовать тридцатью во имя сотен. Неплохой баланс, – сказал Плут. – Если мы будем держаться плана и если у нас получится.

– Не могу с этим согласиться.

– Тогда решение за тобой. Если ты абсолютно уверена, что не подставишь нас всех и не выдашь наш план, если ты убеждена, что жизни, которые ты, возможно, спасешь, стоят того, чтобы рисковать жизнью Мрака и нашими, тогда вперед. Тебя здесь никто не поддерживает, и, если ты облажаешься, это будет чисто на твоей совести.

– Если ты хочешь что-то сделать, то делай это быстро, – сказала Ябеда.

Потом указала рукой, и каждая пара глаз в нашей группе повернулась следом.

По небу пронеслась Чистота, за ней – Крестоносец и здоровенный камень, на котором были другие члены их группы. Остальные, видимо, двигались по земле.

– Птица, Генезис, пошли!

Птица-Разбойница взлетела в сопровождении вихря стеклянных осколков. Она летела низко над землей, укрываясь от посторонних глаз за ближайшими зданиями и развалинами.

Генезис закончила формировать тело. Она походила на Ползуна, но с кое-какими добавлениями. Выросты на ее спине напоминали Костерезку и Джека. Она опробовала конечности, затем посмотрела на нас. На меня? Трудно судить. У нее было слишком много глаз.

Потом она понеслась прочь. Не так грациозно, как настоящий Ползун, но это был еще один из тех случаев, где нам оставалось лишь скрестить пальцы и надеяться, что ей удастся всех обмануть.

Вдали раздался глухой удар – это Чистота открыла огонь по Генезис. Та, уклоняясь, нырнула в соседний переулок, и Чистота со своей командой двинулась за ней. Птица-Разбойница атаковала Чистоту и ее союзников, выпустив в них ураган стекла. Не настолько мощный, чтобы убить и даже покалечить. Достаточно мощный, чтобы ранить и взбесить.

Змей сообщил компании Волкрюка приблизительное местонахождение «Девятки». Естественно, они собрались вместе, увешались боевым снаряжением и двинулись вперед, рассчитывая подавить врага чистой огневой мощью и численностью. Весьма вероятно, что это не прокатит. В прошлом не прокатывало.

Но мы надеялись, что это поставит «Девятку» в такое положение, при котором им придется решать, удерживать ли позицию или как-то реагировать на близкое присутствие такого количества врагов.

Заданием Птицы-Разбойницы и Генезис было отвлечь силы Волкрюка и не дать им нанести прямой удар по настоящей позиции «Девятки». Мы не сможем спасти Мрака, если Чистота сровняет здание с землей.

Столько всего будет зависеть от того, что произойдет в ближайшие несколько секунд.

– «Девятка» отвлеклась. Я помогу людям сбежать.

Полное отсутствие реакции было не менее осуждающим, чем все, что они могли сказать.

Я дождалась следующего выстрела Чистоты и воспользовалась содроганием всего как поводом привести в действие разнообразных букашек. Я стала считать людей, помещая букашек им на правые ноги и пытаясь понять, сколько их там и как они распределены.

Внутри здания с «Девяткой» была целая толпа. Люди скучились в комнате с Ползуном, а тот лежал на полу лицом к ним, опустив голову на передние конечности.

Я не могла найти Мрака. В той группе он был? Нет.

На другом краю здания возле окна собрались четверо. Взрослый мужчина, две взрослых женщины, одна из которых обнаженная, и ребенок. В углу скрючился человек в твердой броне и работал с какими-то инструментами. Вокруг них лежало достаточно много остывших тел, чтобы я поняла, кто это, даже если бы телосложение не подходило.

– Нашла их, – сказала я, указывая в нужном направлении. – Наблюдают.

– Наружу не выходят? – уточнил Плут.

Я покачала головой.

– Черт.

Я увидела, как Менья спрыгнула с летающего булыжника Руны. Она росла еще в воздухе. Приземлилась она уже без малого тридцатифутовой, и дорога под ее весом растрескалась. Руна тоже спрыгнула с камня и опустилась на пустую коробку здания, не перенесшего атаку Левиафана. Несколько секунд спустя от коробки отломился большой кусок и взмыл в воздух. Руна на нем не задержалась – она предпочла собрать побольше снарядов, перебираясь на другие обломки стен и разрушенные участки здания.

Здесь важно было соблюсти баланс. Если только «Девятка» вообще планирует защищаться либо отступать, наверняка возможна некая оптимальная ситуация. Ситуация, когда вражеские силы подберутся к «Девятке» достаточно близко, чтобы вынудить ее действовать, но не настолько близко, чтобы в опасности оказались все остальные.

Теперь, уже зная, где «Девятка», я могла сосредоточиться на гражданских. Для всех, кто прятался в домах, я выписала сообщения со стрелками, указывающими прочь от «Девятки» и армии Волкрюка. Если кто-то решал, что уходить не хочет, я подталкивала его к более правильному решению, кусая одним-двумя насекомыми.

Десятки людей, следуя моим инструкциям, устремились к безопасности, кинулись наутек со всех ног. Они выбегали из домов через черные ходы или выбирались через окна, чтобы не попадаться на глаза.

Слишком много людей оставалось в комнате с Ползуном. И я по-прежнему не имела ни малейшего понятия, где Мрак. Медленно и аккуратно я повела своих букашек через все комнаты занятого «Девяткой» здания. Импровизированная столовая с кухней, комната, предназначенная чисто для мусора, маленький открытый душ с тремя кабинками. Раньше это было какое-то офисное здание, только без компьютеров, письменных столов и отгороженных рабочих мест.

Нечто крупное, твердое и созданное из ткани… одна из зверушек Париан? Это существо лежало ничком на полу в дальнем относительно «Девятки» конце здания. Оно было таким большим и толстым, что не прошло бы ни через одну дверь.

На верхнем этаже я обнаружила еще одну группу. Три взрослых женщины и двое детей – один совсем мелкий, другой ростом футов пять. Черт, ну почему всегда рядом оказываются дети?

– Не могу найти Мрака.

– Он там, – произнесла Ябеда.

– Насколько ты уверена?

– Чертовски уверена.

– В таком случае когда мы сможем перейти к следующей фазе? – спросила я. – Я нашла кое-каких людей, и это решает одну из проблем.

– Как только «Девятка» начнет действовать, – ответил Плут. – Ябеда?

– Они не хотят двигаться с места. Что-то связанное с заложниками.

– Волкрюку плевать на заложников, – сказала я ей.

– Я знаю! Но «Девятка» все равно сдерживается.

– Регент… – начала было я.

– Не отвлекай, – оборвал он меня, потом скороговоркой добавил: – Я едва могу уклоняться от всей той херни, которую они в меня кидают.

Я проследила за его взглядом и увидела Птицу-Разбойницу. Чистота выстрелила, но Птица-Разбойница с помощью стеклянного конуса погасила большую часть кинетической энергии и преломила свет. Или что-то еще в том же духе. Получилось не очень. Птицу-Разбойницу швырнуло наземь. Ей удалось снова взлететь как раз вовремя, чтобы увернуться от Тритоньера. Она заперла его в стеклянную клетку, а потом метнула в Чистоту и ее группу дикое количество крохотных осколочков. Я видела, как они взблескивают на лету.

– Если сможешь, оттяни огонь в сторону «Девятки», – попросила я.

– Я сказал, не отвлекай!

Тем не менее он послушался. Птица-Разбойница заняла позицию между наступающим отрядом Волкрюка и зданием, где находились «Девятка» и заложники. Чистота выстрелила, и стекло Птицы-Разбойницы вновь не смогло принять на себя всю тяжесть удара. Ее опять вбило в землю, а то, что не попало в нее, угодило в стену здания неподалеку от того места, где в окно выглядывали члены «Девятки».

– Ну давайте, давайте, – прошептала я.

«Девятка» среагировала. Только не так, как мы надеялись.

Ползун встал и пророкотал что-то, что мои букашки не разобрали, и заложники кинулись бежать. «Девятка» не пыталась их остановить. Напротив. Они показали, зачем держали их при себе.

Заложники выбежали через двери на улицы вокруг здания. Чистота была настолько увлечена Птицей-Разбойницей и Генезис, что, похоже, в первый момент не заметила, что происходит.

Ябеда прильнула к окулярам бинокля.

– О нет.

– О нет? – переспросил Плут.

Ябеда обернулась на меня.

– Отслеживай их. «Девятка»! Не потеряй «Девятку»!

Заложники разбегались во все стороны; некоторые, естественно, бежали и в нашу. Я увидела, что встревожило Ябеду. Несмотря на то, что я точно знала, где «Девятка», увиденное застигло меня врасплох.

Таланты Костерезки явно включали в себя и грубую пластическую хирургию. Если только слово «грубая» тут вообще подходило. Каждый заложник выглядел как один из «Девятки». В группе, направляющейся к нам, было три Джека, одна Сибирячка и одна Костерезка. Выражения на их лицах были застывшие, глаза выпучены от ужаса. Никто из них не был идеальной копией: один слишком крупного телосложения, чтобы сойти за Джека, а «Костерезка», похоже, была низкорослой женщиной, у которой из голеней и предплечий выпилили куски, а остальное соединили снова, чтобы руки-ноги стали короче. Сходство было достаточным, чтобы можно было спутать при беглом взгляде, и этого «Девятке» хватало.

– Обманки, – тускло прозвучало слово, сорвавшееся у меня с губ.

– И «Девятка» выходит, – сообщила Ябеда. – Выбираются из здания с фасада. Приготовиться!

Я своими букашками написала сообщение людям, все еще прячущимся в другой части здания.

Первым наружу выбежал Ползун – через главный вход. Расшвырял пару членов фальшивой «Девятки» и понесся к армии Волкрюка.

За ним последовали другие. Настоящие Жгунья, Джек, Сибирячка и Манекен держались в хвосте толпы разбегающихся приманок.

– Костерезка не уходит, – сказала я.

– Неважно! Сейчас! – прокричала Ябеда.

Плут поспешил ко мне, держа в руке бинокль. Я указала рукой и тут же ощутила давление со всех сторон. Получилось медленнее, чем его другие телепорты, и неприятнее. Но неважно. Наша группа вскоре оказалась внутри. Я, Ябеда, Плут, Солнечная Балерина и Баллистик.

Внутри стояла вонь. С этими запахами я познакомилась после нападения Левиафана. Кровь, смерть, волглый запах пота.

Плут заменил детей и трех сопровождающих их взрослых. Он не взял Регента, поскольку Регент был сосредоточен на Птице-Разбойнице. Это входило в план. А вот то, что он оставил Суку, не входило. Я могла понять, если это было из-за того, что в наличии не оказалось подходящей массы для обмена, но мои сомнения насчет «Странников» и конкретно насчет Плута заставили меня спросить:

– Думаешь, Сука прикроет наш отход?

– А кроме того, если здесь есть кто-то из «Девятки», нам не нужен шум от ее собак, – тихо ответил Плут.

– Ясно.

Окей, это имело смысл.

Я пошла первой, поскольку имела лучшее представление о планировке здания. Костерезка взбудораженно ходила взад-вперед. В остальном все было тихо и спокойно.

– Тут всего несколько мест, где они могут держать Мрака. Закрытые помещения, куда мои букашки не могут забраться.

– Выглядит разумно, что они соорудили импровизированную камеру, чтобы его держать, – сказала Ябеда.

Я кивнула, сглотнув.

Потрепанные и разодранные плакаты и рекламные листовки про уроки йоги и пилатеса. Самодельные вывески и объявления были развешаны здесь, еще когда это здание использовалось как элитный спортзал. Они были прагматичнее: графики дежурств и наблюдений, контактная информация.

Этих людей организовывали, возможно, примерно так же, как я сейчас пыталась организовать своих. Я чувствовала, что во мне все сильнее растет ярость на то, что случилось здесь, что случилось с моими людьми.

Зачем? Какой цели служит весь этот хаос?

Мы проверили маленькую сауну. Увы. Не меньше трех кладовок, плотно запертых от паразитов, тоже были пусты.

Помещение, которое я мысленно окрестила столовой, оказалось чем-то вроде ресторана. Меню и плакаты, пропагандирующие здоровое питание, были покрыты заметками об ограничениях в еде.

Я обогнула длинную стойку и вошла в кухню. Ящики с припасами были открыты, их содержимое рассортировано в кучи. Были и нерассортированные припасы. В углу одна на другой стояло несколько пятигаллонных бутылей с водой для кулеров, но ни я, ни мои букашки никаких кулеров здесь не видели.

Я остановилась возле морозильной комнаты и уставилась на ручку двери.

– Рой? – спросила Ябеда.

– Осталось только три места, где может быть Мрак. Другие два – обычный холодильник вон там и шкафчик в подвале, но он, по-моему, слишком тесный, чтобы Мрак там поместился и при этом мог дышать.

– Значит, если он не здесь…

– Именно. Ловушек тут нет?

– Насколько я могу судить, нет, – ответила она. – Нет, если бы они собирались поставить ловушку, они бы сначала заперли дверь на цепь.

Сглотнув, я взялась за ручку и открыла дверь. У меня ушла секунда, чтобы понять, что я вижу.

Брайан был там. И он был жив.

Самое несчастное открытие в моей жизни.

В обесточенном морозильнике было тепло. Он был размером где-то десять на двенадцать футов, с металлическими стенами и стеллажами по обе стороны. Брайан висел на дальней стене настолько высоко, что его плечи упирались в стык стены с потолком. Руки были разведены в стороны, как крылья у птицы, выставленной на обозрение, голова поникла.

Тут было какое-то совместное творчество Костерезки и Манекена. Брайана частично освежевали – сняли кожу с рук и ног и растянули на стене вокруг него. Грудная клетка была вскрыта. Импровизированная металлическая рама удерживала на местах внутренние органы – некоторые в нескольких футах от правильного местоположения, словно их нарочно выставили на обозрение, другие на полках морозильника. Емкости в керамических оболочках, похоже, прокачивали через Брайана воду, питательные вещества и прочие жидкости, которые и поддерживали в нем жизнь.

Голова его оставалась нетронутой. Он смотрел на нас исподлобья, и во взгляде его читалась мука. Взгляд скорее зверя, чем человека, зрачки карих глаз сжаты в точки. Кожу лица испещряли бисеринки пота, наверняка из-за тепла в помещении, но он дрожал.

– Ох, – выхрипела я. – Брайан.

Я шагнула вперед, и с ним тут же словно припадок случился: все тело задергалось, руки сжались в кулаки, глаза зажмурились.

– Назад! – Ябеда схватила меня за плечо и выдернула из морозильника наружу.

– Я… что? – я никак не могла понять. – Ловушка?

Ябеда смотрела угрюмо.

– Нет. Приглядись получше к стенам и полу.

Я отупело огляделась. Повсюду – на стенах, на полках, даже на керамических емкостях, установленных Манекеном, – виднелась паутина словно бы тонких как волос трещинок. Вот только они были приподняты над поверхностями.

– Сосуды?

– Открытые нервы. Искусственно выращенные, подсоединяющие его ко всему помещению.

Я уставилась на Брайана, а он смотрел на меня.

Помочь ему было невозможно. Я не могла даже войти в морозильник, чтобы хоть чуть-чуть утешить его, не причинив ему при этом нестерпимую боль.

Брайан шевельнул губами, но звук изо рта не выходил. Он попытался поднять голову, насколько позволил потолок, и устремил взгляд вверх. Над ключицей у него был прижженный шрам.

– Я могу сделать это быстро, – сказал Баллистик.

– Нет, – отрезала я.

– Это будет милосердие.

– Нет, – я покачала головой. – Нет. У нас есть варианты. Панацея…

– Пропала, – ответила мне Ябеда. – И после того, что устроил Манекен, она наверняка держится как можно дальше от делового района.

– Тогда Костерезка, – сказала я, сжав кулаки. – Костерезка может его вылечить.

– Она не будет его лечить. Сомневаюсь, что даже под пытками согласится, – возразила Ябеда. – Рой…

– Мы попытаемся, – проговорила я. – Хотя бы попытаемся.

Я посмотрела на остальных. Солнечная Балерина была в другом конце кухни – стояла перед раковиной, упершись в ее края руками. Баллистик стоял скрестив руки. Плут прислонился к стойке и молчал, не глядя на нас.

– Каждая секунда, которую ты позволяешь ему вот так мучаться, – это жестокость, – напряженным голосом произнесла Ябеда.

– Как и каждая секунда, которую ты тратишь на препирательства со мной. Это не обсуждается. Я согласна, чтобы он мучился, если это дает хотя бы шанс спасти его.

Она посмотрела на меня так, будто хотела то ли ударить меня, то ли наорать, то ли все вместе.

– Ладно. Тогда давай поторопимся.

Я кинула на Брайана последний взгляд через плечо, прежде чем поспешила прочь. Остальные последовали за мной.

Я отслеживала местонахождение «Девятки» с помощью букашек. Сибирячка и Ползун находились в самой гуще противников. Манекен, похоже, не подозревал, что я поблизости, так что я воспользовалась первой реальной возможностью отслеживать его передвижения. Он лазал по стенам, нырял в канализационные люки, чтобы вновь появиться через пол-улицы. Жгунья своими огненными шарами бомбардировала противников и разделяла их.

Джек был более прагматичен. Он бил исподтишка, угрозами заставлял обманок выбегать из укрытий и оттягивать на себя огонь противника, сам использовал все доступные места, где можно было прятаться. Он действовал быстро, умно и разрушительно. Ни единого лишнего движения. Всякий раз, когда он появлялся из укрытия и взмахивал ножом, кому-то приходилось плохо. Насколько я могла судить, он избегал Ночь и Тумана. Мои букашки ощущали от него какие-то звуки, которые я интерпретировала как саркастичный смех. Может, это мне казалось. Наверное, это мне казалось.

Я начала понимать, что это за чувство, о котором когда-то говорил Брайан. Те гнев и ярость, которые даже близко не напоминают пылающий внутри огонь, кипящее бешенство или еще что-нибудь в этом духе. Холодное, черное, цепенящее чувство.

Мы нашли ее в одном из спортзалов. Маты для йоги были разложены стопками, чтобы служить в качестве матрасов, – получилось нечто вроде спальни. Большинство обитателей Доллтауна, живших здесь, были уже мертвы, их холодные тела лежали в лужах крови. И один из виновников этого стоял сейчас возле окна, вцепившись в подоконник. Костерезка.

Я собрала букашек и послала их к ней.

– Стой! – воскликнула Ябеда.

Я обернулась и увидела, что она шатается. Повернулась обратно, к Костерезке. Та в ответ на крик Ябеды крутилась, выпучив глаза. От ее запястья к подоконнику тянулась цепь.

Не Костерезка. Приманка.

Ябеда рухнула на пол, за ней Плут. Секундой позже к ним присоединились Солнечная Балерина и Баллистик.

– А ты почему не падаешь?! – раздался капризный голос.

Обернувшись на этот голос, я увидела, что один из трупов встает. Костерезка расстегнула покров из мертвой плоти, в который была облачена, и стянула его с себя. На ней было желтое платьице без рукавов, желтые резиновые сапожки и короткий синий жакет, но вся одежда и волосы были бурыми от крови трупа. В руке она держала маленькую трубочку.

– Я выпустила в тебя три дротика! Как грубо!

Я кинула взгляд вниз. В моем костюме застряли три дротика размером с горошину и с оперением телесного цвета. Один в юбке, один в бронесекции на груди, один в животе сбоку.

– Костерезка, – прорычала я.

– Рой, да? Девочка-насекомочка! Я очень-очень хочу узнать, как работает твоя способность! Я разберу твой мозг, найду механизм и смогу скопировать его! А твой костюм из паучьего шелка, да? Потрясающе! Ты знаешь, с какими материалами работать! Неудивительно, что мои дротики не подействовали!

– Что ты с ними сделала?

– Парализовала, естественно. С живой плотью намного легче работать.

Парализовала. Я покосилась на своих товарищей. Почему я не закончила их костюмы? Дура. Я слишком распылила силы. Надо было закончить один костюм, потом перейти к следующему. Тогда, может, спасла бы хоть кого-то.

– О, и я дала им еще кое-что. Потому что Джек говорил, что останавливаться в чем-то на полпути нет смысла.

Она многозначительно кивнула, словно делилась каким-то универсальным трюизмом.

– Сейчас ты дашь им противоядие к тому, что ты там им вколола, а потом пойдешь к Брайану и вылечишь его.

– К Брайану? А! Ты про паренька, которого мы засунули в морозильник! Я все еще пытаюсь разобраться, откуда исходит его способность. Тьма выходит изнутри него, но где источник? Помимо обычного, я имею в виду. Поэтому я все разобрала, чтобы посмотреть, но он не хотел сотрудничать. Я сказала ему, что если он просто покажет, то я остановлю боль навсегда, но он такой упрямый! – и она топнула ногой.

Я сболтнула имя Брайана. Дура, дура, дура. Я сейчас явно не рассуждала здраво.

– Но нет, я не стану делать, как ты говоришь, – продолжила она. – Я не подвергаю свое искусство цензуре из-за того, что оно оскорбляет других.

– Я могу тебя убедить, – сказала я. Мой рой поплыл вперед, и Костерезка попятилась. Ее глаза, один зеленый, другой синий, мелькнули, когда она оценила ширину и состав роя. Скорее всего, она уже обмозговывала какое-то решение.

Я не собиралась давать ей возможность это сделать. Извлекла свое оружие, по одному предмету в каждую руку, и ринулась на нее прямо сквозь рой.

Букашки дали мне полсекунды, заранее предупредив, что Костерезка сунула руку в боковой карман платья. Я крутанулась – обожженная нога завопила от боли – и бросилась вправо в тот же миг, когда Костерезка поднесла руку ко рту и выдула облако какого-то порошка туда, где я была только что.

Едва приземлившись, я тут же вновь ринулась вперед. Однако не успела сделать и двух шагов, как что-то ударило меня и швырнуло на пол.

Это был механический паук размером с крупную собаку. Он лежал сложенный внутри одного из трупов. А теперь его ноги сомкнулись вокруг меня. Особой силой они не обладали, и мне, даже с моей далеко не фантастической силой плечевого пояса, удалось разомкнуть первые две.

Я почти избавилась от паука, когда сзади меня обхватил второй. Секундой позже к нему присоединились еще два – один схватил меня за голову и плечи, другой за ноги.

Костерезка выдула второе облако мне в лицо.

Я задержала дыхание так надолго, как только могла, но всему есть предел. Как только я вдохнула, мою грудь как заклинило, в ушах яростно зазвенело, голова начала раскалываться. Мышцы рук и ног онемели.

Костерезка распрыскала аэрозоль вокруг себя, убивая моих букашек. Не то чтобы это имело значение. Чем дальше, тем сильнее болела моя голова и тем хуже у меня получалось обращаться со способностью.

Нет, нет, нет, нет, нет, нет.

– Отнесите их, – велела Костерезка. Механические пауки тотчас повиновались. Спустя считаные секунды меня, Ябеду, Плута, Солнечную Балерину и Баллистика поволокли дюйм за дюймом в сторону столовой. В сторону Мрака.

Нет, нет, нет.

Прошли долгие минуты, прежде чем мы туда добрались. Я слышала далекий шум продолжающегося сражения и голос Костерезки, что-то напевающей себе под нос. Я же могла лишь дышать. Мое тело будто забыло, как это делается, и мне требовалось уделять все свое внимание тому, чтобы поддерживать этот простейший ритм.

С помощью своих пауков Костерезка сложила нас штабелем. Баллистик и Плут оказались внизу.

Я даже закряхтеть не могла, когда пауки взгромоздили меня на этот штабель рядом с Ябедой. Я уставилась на маску третьего человека под нами.

Чертовка. Она поймала Чертовку.

Костерезка нагнулась, так что ее лицо оказалось вровень с моим.

– Будет весело.

 

Предыдущая          Следующая