ЯД 29.4
Когда мы вошли, лампы мигнули.
Здесь было похоже на больницу, но не заброшенную. Все сияло чистотой; стены и пол – первозданно белого цвета. Явно не то место, которое оставлено в запустении. Идеальная, чистая природа этого места контрастировала с поврежденными участками. Виднелись борозды в стенах; то тут, то там из потолков и стен были вырваны куски. Обожженные пятна (как от огня, так и от кислоты), сломанные стулья, комоды и шкафчики.
Я обратила внимание на содержимое разломанных комодов и шкафчиков. Пустые стеклянные флаконы, прозрачные жидкости, медицинские инструменты всё еще в пластиковых обертках с легкосъемными бумажными крышками. При всей видимой дезорганизации все было в идеальном состоянии. Непохоже, что к этому кто-либо вообще притрагивался.
Чем дольше я смотрела, тем меньше это походило на больницу и тем менее реальным выглядело. Скорее смахивало на то, что кто-то взял части больницы, убрав сестринские посты, больничные палаты и все подобное, а оставив лишь коридоры и двери, герметично вделанные в пол. Я бы подумала, что это все постановка, однако проверка букашками показала, что здесь почти нет пыли, даже в местах, куда люди не могут заглянуть.
Зачем тратить время на уборку тех мест, которыми никогда не будут пользоваться?
– Ябеда? – обратилась я к ней. – Как связь?
– «Стрекоза» транслирует сигнал с башен, а они транслируют с Гимель. Довольно впечатляюще, если подумать.
– По-моему, эти детали говорят о многом. Можешь что-нибудь рассказать? Информация – ключ к победе.
Сзади послышался звук. То ли фырканье, то ли хмыканье. Я обернулась, но не увидела, кто его издал. Лун? Теневая Охотница? Голем? Манжета? Все варианты возможны, с разной смысловой нагрузкой. Лун демонстрировал бы пренебрежение, Манжета бы сетовала на то, что я опять цепляюсь все к тому же. Я это произносила десятки раз, объясняя необходимость дозоров, и еще в нескольких случаях инфильтраций.
– Я вижу, каким путем они двигались, – ответила Ябеда. – Ты сейчас смотришь в том направлении, куда шли «Иррегуляры». Чем дальше, тем больше они возбуждались. Предвкушение, гнев, мешанина негативных эмоций, которые подавлялись годами, а сейчас высвободились.
Я кивнула. Легко могла себе это представить – почти видела эту картину в коридоре.
– Их сорок три. «Иррегуляров». Вся группировка Сплава.
– У нас есть данные по ним? – спросила я. Мой взгляд упал на одну из дверей. Она казалась очень ординарной, но кто-то по ней ударил, и она вмялась. Металлическая, причем, похоже, упрочненная, и с изрядной частью, уходящей в стену.
– Уже открыла их досье. По большинству из них деталей немного, они не сказать чтоб светились перед обществом. Есть только отдельные случаи наблюдения плюс, похоже, отчеты ОПП, когда они время от времени посылали членов Протектората поверить их и убедиться, что они в порядке. Есть те, кого ты хорошо знаешь, – ну, Сплав, Лощина, Добрый Великан. Могу сделать выжимку для тех, кто не знает.
– Я знаю достаточно, – сказал Лун. – И лучше бы мне в ухо не трещал посторонний голос, когда я могу вслушиваться, нет ли возможных проблем.
– О, хей, – произнесла Чертовка. Благодаря букашкам, помещенным на Луна, я почувствовала, что он вздрогнул от ее внезапного появления. – Я не против послушать инфу. Может, вкратце?
– Ты нарочно меня раздражаешь, – сказал Лун.
«В некоторых отношениях он проницателен», – подумала я.
– Да ладно, не тряси гонадами. Я просто хочу знать, во что мы ввязываемся.
Я услышала рычание и в первый момент подумала, что Чертовка нажала не на ту кнопку. Развернулась, подвинув руку ближе к ножу.
Но рычала собака Рэйчел, Охотница, прижавшись носом к одной из дверей.
Я наблюдала, как другие наши готовятся к схватке. Или не готовятся, как некоторые. Лун держался очень небрежно, почти спокойно, а Канарейка попятилась, чтобы быть от этой двери как можно дальше. Ее доспехи были лучше, чем у большинства присутствующих, один из костюмов «Драконоборцев» Святого, но все равно она воспринимала себя уязвимой.
Черт, я и сама воспринимала ее уязвимой.
Мои букашки ощупали дверь по периметру, но я чувствовала лишь повреждения возле ручки. Дверь была закрыта герметично, как и остальные двери.
Я извлекла нож и разрешающе кивнула Рэйчел.
Та пнула дверную ручку, и дверь распахнулась.
Кровь, трупы. Три мертвых Пятьдесят третьих. Двое мужчин и женщина. Человек-кот со слишком многочисленными зубами, покрывающими даже нёбо и область под длинным, узким языком, и с чем-то вроде клавиатур на предплечьях. Рептилия, напоминающая Тритоньера, но безо рта и носа. Только два чересчур больших глаза. И девушка, у которой квадраты плоти перемежались лоскутами ткани. Рот представлял собой лишь прореху в ткани.
Всем троим аккуратно перерезали горло – у лоскутной девушки кровь текла так же, как у любого другого, – и втащили в эту комнату. Судя по тому, что кровавые следы внезапно прекратились, кто-то затем прибрался.
– Отставшие. «Иррегуляры» двигались плотной группой, держась близко друг к другу, но Сатир и его команда атаковали со спины тех, кто были в конце. Убили их, уволокли, потом один из них зачистил следы. Вероятно, Бутонка.
– А Сатир, вероятно, все это время маскировался, – предположила я. – Он в группе Сплава.
– Возможно.
– Тогда нам надо двигаться быстро, – сказала я. – Отличная работа, Рэйчел, Охотница.
Рэйчел лишь утвердительно буркнула.
– Ты благодаришь собаку? – неверящим тоном спросила Теневая Охотница.
– Я благодарю тех, от кого есть польза, – жестко ответила я. – Если ты хочешь быть в их числе, может, проверишь комнаты, мимо которых мы проходим?
Она не подчинилась немедленно, но все-таки подчинилась. Исчезла, пройдя сквозь закрытую дверь.
Свет выключился. На миг я подумала, что Теневая Охотница вошла в проводку, которая устроила ей электрический стул, но тут свет снова включился.
Не было ни окон, ни других источников света, помимо тех, что располагались на высоком потолке и должны были гореть ровно. Когда освещение вновь погасло, тьма была абсолютной, всепожирающей. Тянулись секунды, свет не возвращался, и я начала уже думать, не придется ли нам продолжать в темноте.
Лун применил способность и создал язычки пламени на ладони. Света получилось не особо много – достаточно только осветить нашу группу. Голем поднял руку к шлему, но заколебался.
– Давай, – разрешила я ему.
Фонари на его шлеме включились, а вскоре добавился свет от фонарей Манжеты. Я видела, как Голем и Манжета поворачивают головы, стараясь покрыть оба конца коридора.
– Я никого не ощущаю, – сказала я.
Нет. Стоп. Тут был кто-то.
Что-то.
Я это ощутила еще во время совещания, устроенного Доктором. Дух, призрак. Столь слабый, что заметить его было практически невозможно. Воздушные струйки, малейшие следы пыли там, где она пролетала… все то, от чего я раньше мысленно отмахивалась. Воздуху свойственно двигаться. Лишь то, что здесь закрытое пространство без какого-либо кондиционирования и температурных перепадов, делало движения воздуха необычными.
Акцентируя на этом внимание, я замечала, что есть некая закономерность, устойчивое повторение воздушных струек, настолько слабых, что, возможно, не сдвинули бы и пера.
Свет снова включился, потом выключился, потом остановился на компромиссе: тусклые полупрозрачные панели на потолке зажглись мозаично: около трети включились, две трети нет.
– Мы пришли помочь! – воззвала я.
Мой голос гулко разнесся по коридору.
– Я думала, ты никого не ощутила, – произнесла Канарейка.
– Не ощутила, – подтвердила я.
– Тогда с кем ты говоришь?
– Не думаю, что это «с кем», – вмешалась Чертовка. – Попробуй спросить «с чем».
– Шш, – шикнула я на них обеих.
Я почувствовала еще движения воздуха, близко… нет. Это из-за того, что пламя Луна нагревало воздух.
Дальше по коридору. Если я применю достаточно много букашек, попытаюсь получить представление о размерах…
Голова, часть туловища. Я ощутила контуры узких плеч, поясницы. Женщина.
Она исчезла или просто стала менее ясной: движения воздуха продолжались, но уже не предполагали какой-то человекоподобной формы. Другая фигура появилась позади нас примерно на таком же расстоянии. Ни рук, ни ног. Просто сломанная фигура.
– Ябеда, не поможешь? – попросила я.
– Помочь с чем?
– С Хранительницей.
– Не получаю никакой полезной инфы, – ответила она. – Видеокамеры тут сосут.
– Ну да, – согласилась я. Потом громче: – Мы пришли помочь Доктору! У вас здесь еще две группы, одна точно враждебная, обозленная и разрушительная, а вторую, по-моему, стоит подозревать.
Движение, реакция на последнюю фразу.
Я пояснила:
– Возможно, они выглядят дружественными, но у них дурная история, полная предательств и тонких интриг за власть. Думаю, Доктор бы со мной в этом согласилась. Если она вообще с ними сотрудничает, она это делает, полностью осознавая, что они воспользуются любой слабостью, которую она выкажет… а она никогда еще не была слабее, чем сейчас.
Фигура развернулась и на миг выпала из существования.
Возникла она таким образом, что я мысленно подивилась, сколько времени она уже здесь – в футе от меня.
– Мы вам не враги, – продолжила я, не сдвигаясь с места. – Я хочу остановить Сайона, а самый лучший, самый простой способ добиться этого – снова привести все в рабочее состояние здесь.
Какое-то мгновение она была в четырех местах одновременно. Потом удовлетворилась тремя.
Я вдруг осознала, что мне никогда не удавалось успешно бороться со способностями Странников.
– Если тебе от этого станет легче, – добавила я, – я сейчас взбешена. Доктор звала тебя Хранительницей, что, скорее всего, означает, что ты заботишься об этом месте. Если ты не лишена эмоций полностью, тебе должно быть больно от того, что они здесь творят. Если ты заботишься о Докторе, держу пари, ты обеспокоена. Возможно, ты чувствуешь себя примерно так же, как я. Ты хочешь отомстить, но что-то тебе не дает…
И тут она исчезла.
– Так. Эмм. Ты тут довольно напряжена, босс, – произнесла Чертовка.
– Она ушла, – ответила я. – Я уверена.
– Вопрос в том, существует ли на самом деле свихнувшаяся дама-сторож? – спросила Чертовка. – Или это у Рой шарики заехали-таки за ролики?
– Если больше препятствий нет, надо двигаться, – сказал Лун.
Я кивнула и зашагала в темпе, реорганизуя рой, чтобы проверять за углами.
Около восьми дверей по нашу правую руку были теперь открыты. Теневая Охотница маячила в конце коридора. Должно быть, она, пока электричество было отключено, входила сквозь стены и открывала все двери подряд.
– Просто хочу сказать, – Чертовка все не умолкала. – Хранительница? Зная о твоем происхождении то, что знаем мы… это нечто. Доктор, если подумать… что если мы все…
– Чертовка, – перебила я ее, остро чувствуя присутствие Луна и Теневой Охотницы. – Не сейчас, не здесь.
– Заметано.
«Она нервничает», – сказала я себе, прежде чем успела слишком рассердиться. Но она справлялась с нервами за мой счет. Мне не требовались напоминания о моих самых слабых моментах.
Мне правда не требовались никакие психологические игры, хоть намеренные, хоть нет.
При открытых дверях мы могли видеть, что внутри комнат. Кабинеты в идеальном порядке, но безлюдные. Офисные столы, держатели для папок, чтобы упорядочивать документы, книжные шкафы с книгами. Все выглядело идеально. Никаких бумаг, торчащих из стопок, никаких недостающих книг на полках.
– Чертовка, ты все еще хочешь тот брифинг? – спросила Ябеда.
– А? Брифинг?
– По «Иррегулярам».
– А. Ну да.
– Я так понимаю, что это «нет».
Я послала букашек забрать несколько предметов. Два буклета, самое тяжелое, что букашки были способны нести.
– У них не должно было получиться, – заметила Ябеда.
Я подумала о Контессе и о Хранительнице.
– Однако получилось, – ответила я. – Причем в худший из возможных моментов.
– Сплав не дурак, – сказала Теневая Охотница, выйдя из очередной комнаты и пересекши коридор. – Может, разве что в общении с людьми. Топчется своими большими железными ногами по чужим мозолям, помню-помню. Но он не дурак в том, что касается способностей или стратегии. У него было несколько лет, чтобы разобраться, что тут к чему.
– Эй, – вмешалась Чертовка. – Тебе нельзя говорить хорошо о людях. Ты пальнула в моего брата стрелой, гадила людям, которых я уважаю. Я ждала этого момента, как в кино, когда мы с тобой сходимся один на один, и я наконец-то мщу. Не смей, нахер, разбавлять это своим милым поведением.
Теневая Охотница, не двигаясь с места, неотрывно смотрела на Чертовку, пока мы, включая Чертовку, шла по коридору туда, где она стояла.
– Ты бесишь, – произнесла Теневая Охотница, и ее голос прозвучал снисходительно, пренебрежительно. После чего она удалилась сквозь ближайшую дверь.
– Так-то лучше, – прошептала Чертовка.
Я ухватила буклеты, принесенные букашками, с помощью рук полетного ранца. Каждый буклет был сброшюрован.
Я их пролистала. На обложке первого значилось: «ASDEC01 обязанности сотрудников, ситуация C-2-6». На обложке второго: «ASDEC01 обязанности сотрудников, ситуация F-4-7». Содержание, на первый взгляд, было похожим.
Я посмотрела на внутреннюю обложку. «Ситуация C-2-6. Трансмиграция».
И страница за страницей жаргона. Ссылки на другие папки, на организации и места, о которых я понятия не имела, и слова, которые я знала, но не в этом контексте. Кураторы, терминус, опять трансмиграция.
Этому тексту недоставало плавности. Он больше походил на техническую инструкцию. По его структуре ясно было, что его составил компьютер, а информацию о конкретном сотруднике и его роли можно было вставить в соответствующие места.
Я пролистала брошюрку, одновременно проверяя букашками окрестности на предмет возможных угроз. Ничего, только бесконечные коридоры.
– Ябеда, ты читаешь через мое плечо? – спросила я. У меня была камера на маске.
– Да.
– Думаешь то же, что и я?
– Аккорд вел с нами двойную игру, – ответила Ябеда. – Чтобы у него была достаточно мощная паралюдская база для осуществления его планов в любой возможной ситуации.
– Кроме, ну вы в курсе, этой истории с его смертью, – добавила Чертовка.
– В общих чертах внимаешь, Ябеда? – спросила я.
– Ухватываю отдельные кусочки. Я бы попросила отсканировать эту штуку и дать мне доступ к ней целиком, но это не очень разумно, да?
– Просто обрисуй крупными мазками.
– План на случай победы Всегубителей. План на случай победы Сайона. План на случай, если мы выскребемся и побьем их всех. Во всех планах одни и те же мотивы.
– Ни один план не выдерживает контакта с врагом, – пророкотал Лун. – Глупости.
– Аккорд делал чертовски, блин, хорошие планы, – возразила Ябеда.
– Я не знаю этого Аккорда, и я доверяю только тому, что испытал лично, так что для меня это всего лишь болтовня.
– И что должно в итоге получиться? – спросила я. – «Котел» правит миром?
– Честно? Вряд ли. Похоже, главный интерес «Котла» – человечество. Поддерживать нас на плаву, минимизировать вероятности войн и конфликтов. Похоже, все крутится вокруг этого. Устроить все так, чтобы нам не настала крышка, как бы плохо дела ни шли.
– Хорошо, – сказала я. – А где тут участвуют суперспособности?
– Думаю… в общем, у меня мало информации, чтобы что-то говорить уверенно. Но краеугольное предположение, похоже, в том, что паралюди так или иначе возьмут власть, и поэтому они хотели устроить так, чтобы это произошло естественно. Они проверяли клиентов, находили тех, кто сработает лучше всех. Они не идентифицировали их никак, кроме как числами, но… думаю, Змей был одним из тестируемых.
Я кивнула.
– И мы тоже.
– У нас было такое подозрение, – сказала я.
– Да. Но есть и нечто большее… не знаю, насколько большее. Пока не знаю. Можешь полистать еще? Возможно, где-то на трех четвертях должен быть кусочек о Кураторах и Терминусе. Листай… помедленнее… покажи больше страниц… Я потом просмотрю видео обратно, чтобы самой увидеть каждую страницу и разобраться во всем остальном.
Дальше по коридору Теневая Охотница вышла из комнаты. Я посмотрела туда, держа голову примерно под тем же углом, чтобы камера видела брошюру, которую я продолжала листать.
Теневая Охотница указывала на комнату.
Мой рой добрался до нее и вплыл внутрь.
Когда мы проходили мимо комнаты, я тоже заглянула. Еще два трупа. Двое мужчин, крупных, оба с рогами. У одного рога изогнутые, как у барана, у другого – как у быка.
– Сатир, – подтвердила Ябеда. – Опять.
– Хмм, – пробормотала Теневая Охотница. Она прислонилась к дверному косяку, сложив руки на груди. – А он эффективен.
«Она это произнесла таким тоном, будто одобряет?» Я опустила брошюру и подняла голову, чтобы посмотреть на Теневую Охотницу серьезно.
Та лишь издала тихий надменный звук, как будто была довольна или самодовольна, а потом развернулась, колыхнув плащом, и исчезла в стене.
– Эта фигня с местью, которая подается холодной, становится все легче, – прокомментировала Чертовка.
– Никакой мести, – предупредила я. – Не хочу особо прискребаться, но ты сейчас говоришь заметно не как Чертовка, а очень похоже на… в общем…
– На Регента, – докончила она.
Я кивнула. Жажда мести, плюс подколки, сбивающиеся с курса и становящиеся неловкими или даже опасными…
– Хорошо бы он был здесь, – все, что сказала Чертовка.
Я снова кивнула.
Коридор закончился Т-образной развилкой: влево уходил следующий коридор, справа была лестница вниз, вглубь здания. Я ощущала, какой толстый здесь пол. У большинства зданий этажи разделяет всего несколько футов, но здесь сплошное перекрытие было толщиной почти с высоту самих помещений.
Крепость? В крепости должны быть солдаты.
Убежище? В том, что они попытаются найти убежище в таком месте, не видно смысла.
Спуск на следующий этаж был таким долгим, что казалось – что-то пошло не так. Но мы продолжали спускаться.
– Есть запасные планы на случай, если вся эта затея с паралюдьми в роли лидеров не сработает. Промывка мозгов лидерам, как они промывали мозги Пятьдесят третьим. Чтобы лидеры были абсолютными и надежными. Эмм. Распределение и организация, чтобы колесики системы вновь стали вращаться, в зависимости от того, сколько останется угроз, когда мы выживем. Они не знали, на что будет похож конец, с чем мы будем сражаться, поэтому им пришлось делать примерные прикидки. Зачем нужны эти кабинеты? «Котел» собирается заполнить это место офисным планктоном. Здесь будет хаб, полиция и много чего еще, пока человечество не начнет вновь функционировать.
– Это просто не может не развалиться, – произнес Голем.
Я чуть кивнула.
– Власть может похерить все, верно? – добавил он.
– Кстати, насчет «похерить все». Вы должны знать: Сайон только что ударил по Далет. Там ужас. Становится хуже с каждой атакой. Он каждый раз чуть более жесток, играется с конкретными людьми, ломает их, а затем уничтожает их друзей. Если порядок сохранится, следом он опять ударит по нашему поселению. Через полчаса – час.
Я вздохнула. Нам оставалось лишь надеяться, что защитники продержатся. Я взглянула на Луна.
– Чего? – спросил он.
– Ты захотел пойти с нами. Странный выбор.
– Я пытался, но в итоге так ничего и не сделал. Не люблю быть…
– Импотентом? – подсказала Чертовка.
– Простым наблюдателем, – прорычал Лун.
Мы добрались до двустворчатой двери. Массивные, футовой толщины створки не смыкались, а перекрывались, по сути, удваивая толщину двери и укрепляя друг друга. Они были разрушены, раздвинуты. Впечатляющее достижение, если учесть, что они, судя по внешнему виду, были рассчитаны сдержать стадо слонов.
Или паралюдей.
«Это тюрьма», – дошло до меня, когда мы прошли через дверь и взглянули на этаж под нами.
Ряды за рядами камер, расположенных цепочками по десять или около того. Большинство камер было занято.
Не Пятьдесят третьи, судя по тому, что мне сообщали букашки. Пятьдесят третьи были здесь в меньшинстве. Этих людей я вполне могла бы увидеть на улицах Броктон-Бея, все они были одинаково одеты. Мужчины, женщины, дети. Все молодые, не старше двадцати пяти. Все более-менее здоровые, разве что худоваты. Мой рой прикоснулся к каждому из них, когда я попыталась оценить их численность.
– Они здесь! – крикнул кто-то.
Они не могут видеть нас под этим углом, подумала я.
И тут до меня дошло, что здесь все со способностями. У кого-то есть способности, позволившие нас засечь.
– Получилось? – спросил тот же голос, что и до того, женский. – Эй! Получилось?
– Это не те, что в прошлый раз, – ответил мужчина.
Нам надо было двигаться дальше. Двустворчатая дверь, ведущая к следующему полету, тоже была разорвана, а значит, «Иррегуляры», Гуляка, Экзальт, Доминатор и, вполне возможно, Доктор все внизу.
Однако шум усиливался с каждой секундой. Радостные возгласы, крики, плач, даже угрозы, понуждающие нас двигаться быстрее, на десятке различных языков, а может, и больше. Шум нарастал по мере того, как все новые люди присоединялись к крикам. Они орали во все горло.
И это грозило привлечь к нам внимание. Я с помощью связных букашек отправила рой вниз, пытаясь выяснить, встревожили мы только что Сплава и его команду или нет.
– Они думают, что мы пришли их спасти, – сказал Голем.
– А разве нет? – спросила Манжета. – В смысле, мы пришли не за этим, но не можем же уйти без них. Мы же не бессердечные?
То, что она произнесла это как вопрос, говорило о многом.
То, что она адресовала этот вопрос мне… У меня даже не было слов, чтобы это сформулировать.
– Да, – ответила я. – Да, разумеется.
– Если мы их вызволим, это создаст проблемы. Слишком много народу, чтобы за всеми следить, – заметил Лун.
– Хаос может пойти нам на пользу, – возразила Теневая Охотница.
– Мы их, несомненно, вызволим, – сказала я. – Вопрос только в том, когда. И как.
Я шла вперед, пока не смогла разглядеть камеры и их обитателей.
Сотни камер, и их ничто не запирало. Открытые двери, ничего видимого, что удерживало бы заключенных внутри. Большинство представляло собой три стены и белую линию, нарисованную на полу. Рядом с каждой камерой была металлическая пластинка с выгравированным номером.
– О господи, – голос Манжеты, полный тихого ужаса, почти утонул в общем гаме. – Смотрите, какие они бледные. Они тут уже бог знает сколько.
– Они тут не очень давно, – возразила Ябеда. – Или их доставили сюда последними. Две тысячи пятьдесят камер, по-моему, из них занята где-то половина. Все структурные усиления, тяжелые двери, ловушки в потолке – это чтобы удерживать здесь заключенных. Но на лестнице вниз ставить крепкие двери нет смысла, если там нет выхода. Там внизу еще камеры, в них более старые пациенты. Плюс, думаю, центр операций «Котла».
– Это не может быть ради человечества, – произнес Голем.
– Именно ради человечества, – заверила Ябеда. – Все, что они делают, они делают ради нас. Улучшают свои коктейли, чтобы иметь больше солдат для самых больших, самых важных битв, отбраковывают плохие составы, чтобы никто из тех, кто важен, их не получил…
– А Пятьдесят третьи? – спросила я. – Выкинуты как плохие составы?
– Первоначально – возможно. Но от них тоже есть польза. Как правило, они сильнее, крепче. Если человечеству придется разбежаться, распылиться и попытаться выжить теми, кто остался, Пятьдесят третьи смогут обживать места, которые не сможете вы или я. Думаю, есть что-то еще, но я не вижу… Буду искать дальше. Должен быть какой-то намек. Возможно, понадобится попросить вас сбегать наверх, чтобы прихватить какую-нибудь папку или еще что…
Ябеда смолкла, лишь изредка бубнила что-то себе под нос.
Это и есть армия, которую хотел вывести на бой «Котел»? Мужчины и женщины со способностями, которых они не просили, выпущенные с ограничителями, а может, просто доставленные на поле боя, чтобы сражаться или убегать?
Это выглядело притянутым за уши. При всей своей многочисленности эти Плащи были не обучены, их способности, предположительно, не натренированы. Они стали бы не более чем пушечным мясом.
Я остановилась, ощущая масштаб всего этого. Сотни камер, сотни голосов…
– Тихо! – воззвала я.
Мой голос утонул в шуме.
– Тихо! – на этот раз я распространила свой голос роем.
Некоторые прислушались, словно ожидая, что я скажу что-нибудь еще.
Я не знала, что сказать. Покосилась на сокомандников в поисках идеи, и кое-что пришло мне в голову.
– Поберегите энергию. Не вымотайте себя криками.
Они прислушались, утихли. Сперва.
Но возбуждение взяло верх. Они никак не могли его выплеснуть, кроме как разговаривая с товарищами по камере или с людьми в соседних камерах, но по мере того, как общий шум нарастал, им приходилось повышать голос. Не помогало и то, что в этом месте была прекрасная акустика.
– Я могу спеть, – предложила Канарейка, тоже повысив голос. – Но думаю, что это успокоит и вас.
Рэйчел свистнула – пронзительный свист, едва не заставивший букашек дернуться от боли. Далеко не успокаивающая песня.
В последовавшем за этим молчании Ублюдок тряхнул головой и щелкнул зубами. Слишком резкий свист для его волчьих чувств?
– Хорошо, – одобрительно произнес Лун. Рэйчел лишь хмуро посмотрела на него. – За этим надо добавить что-нибудь, что убедит их еще лучше.
– Заставить их нас бояться? – спросила я, припомнив комментарии Бакуды насчет ее уроков у Луна.
– Бояться? Уважать, – ответил Лун.
– Один фиг, – заметила Теневая Охотница.
Лун пожал плечами.
Мне не хотелось спорить, к тому же толпа терпеливо ждала. Сейчас они не издавали почти ни звука.
Это хорошо, но где гарантия, что они не заведутся вновь, когда мы пойдем дальше вниз?
Ублюдок снова мотнул головой. Мы с Рэйчел одновременно глянули на него, потом друг на друга.
Я распределила букашек по всей окрестности. И ощутила Хранительницу, плывущую чуть быстрее, чем прежде.
Она летела прямо ко мне. Я вздрогнула и отступила на шаг.
Она повторила процесс: развернулась и снова понеслась на меня.
На этот раз я шагнула назад целенаправленно. Хранительница так поступила во второй раз потому, что хотела, чтобы я сделала второй шаг. Потом третий, четвертый…
– Идемте, – произнесла я. – Туда. Быстро.
Мы побежали. Я сосредоточилась на рое, распределяя букашек, насколько могла, и позади, и впереди нас.
В конце коридора были другие камеры. Более просторные, ориентированные в противоположных направлениях. Дорожки вели внутрь, потом вправо, потом обратно в помещение.
- Пустая камера без номера. 265. Еще две пустых камеры без номеров.
Ублюдок снова тряхнул головой и открыл пасть в почти ленивом зевке. Я ощутила Хранительницу, скользнувшую сбоку по его морде.
Я сдвинула рой так, чтобы другие обитатели тюрьмы нас не видели.
– Все… – начала я, но Рэйчел уже входила в одну из пустых камер. Она сложила два и два. – …Вправо.
Сама я задержалась, глядя через плечо, как другие заходят в камеры. Поспешила по коридору, пнула дверь. Мельком увидела лестничную клетку, идентичную той, в противоположном конце помещения, по которой мы сюда пришли.
Я двинулась обратно, потом нырнула в тот же коридор, куда и остальные. Пускай люди поблизости думают, что мы ушли.
Я не была уверена, что это самое гениальное решение – предпочесть тупик открытому выходу. Но так предложила Хранительница.
На миг меня охватила тревога. Почему?
– За вами идут, – сообщила Ябеда.
Я качнула головой. Своими букашками я ничего не ощущала.
Это ловушка? Хранительница закроет за нами какую-нибудь дверь, заперев нас?
Нет. У нее на это нет причин. Насколько вообще можно ее понять.
Я отсоединила видеокамеру от своей маски и прижала сбоку к кронштейну, где должна была быть табличка с номером. И нырнула в камеру.
– Ябеда?
– Я в курсе, в курсе. Возможно, тут мне понадобится попросить кое-кого о помощи. Сидите на месте.
Камера была пуста, но в ней имелась двуспальная кровать, телевизор, компьютер, маленький стеллаж со всякой всячиной, чтобы посмотреть или поиграть, и странное окошко с двойным стеклом, выходящее на стену из щебня.
Я присоединилась к остальным, доставая с пояса телефон. Всего секунда потребовалась Ябеде, чтобы установить связь.
– Ииии у тебя есть видео. Я гений. Признай это.
– Ты гений, – согласилась я.
Если бы эта идея пришла мне в голову раньше, я бы нашла точку для наблюдения получше. А так мы наблюдали за происходящим с некоторого удаления. Я держала телефон экраном вверх, чтобы наша группа могла обступить его и смотреть с разных сторон.
Шум толпы перешел в рев, который стены камеры приглушили до почти полной тишины. Ее обитатели не слышали бы других заключенных, разве что в самых экстремальных случаях. Я увидела «Иррегуляров», вошедших с той же стороны, что и мы. За «Иррегулярами» шла толпа.
Пятьдесят третьи. Вроде того?
Нет. Другие. Когда они были лишь силуэтами, видимыми с расстояния в сотню футов, о них можно было судить только по изможденному виду и по тому, как они расходились в стороны. Но когда они приблизились, я увидела, что они другие. У них не было животных признаков, не было простых мутаций или гротескных черт. Среди них был мужчина, который горел; он двигался шатаясь, словно ему было больно, но он не сгорал. Женщина, которая парила; все части ее тела были отдельно, между ними – пустое пространство. Из-за этого она выглядела вдвое выше. Было… нечто, которое медленно продвигалось вперед, время от времени переходя на бег, чтобы не отставать от толпы. Руки и ноги, как ласты, но лицо – сплошная дыра, из которой вываливались тонкие черви, покрывающие все тело настолько густо, что плоть под ними была неразличима.
Похоже, это Пятьдесят третьи, которых «Котел» держал в резерве. Я видела в них гнев, напряжение, настороженность; все это они приобрели за… какой срок? Судя по волосам и бородам, возможно, за годы заточения. Возможно, даже одиночного заточения.
Я видела это через видеокамеру.
Я не ощущала их букашками. Не видела, не слышала. Модифицированное, отредактированное изображение, словно всю толпу стерли, аккуратно отфотошопили. И звук отредактировали. И касания?
– О, эй, – произнесла Ябеда. – Только у меня проблемы с пониманием, кто эти типы?
– Я говорю себе, что, возможно, скоро начнется драка, – пророкотал Лун. – Но моя способность реагирует не так хорошо, как должна. Когда я гляжу на них и вижу достойных противников, которым нечего терять, я должен чувствовать, что она копится быстрее, давит изнутри.
– Я не вижу и не слышу их своими букашками, тем более не могу прикоснуться, – сообщила я Ябеде.
– Мантеллум. По всей области, – сказала Ябеда. – Парень со встроенным укрытием, прямо по центру.
Я вгляделась, но толпа двигалась.
Они говорили. У нас аудио не было. Слышались только крики толпы, то вспухающие, то затихающие, и это давало нам понять, когда люди говорят, а когда реагируют на фразы.
На экране было видно, что люди начинают выходить из камер.
– Это многослойная способность. Каждый следующий слой повышает уровень защиты. Но только все в досье говорит о том, что она блокирует способности других максимум на пятнадцати футах. А в пределах пяти футов вообще никакие чувства не работают. Это не должна быть сотня футов, как мы сейчас имеем.
– Дальность в шесть раз больше, – сказала Манжета.
– Как-то так.
Я поджала губы.
– Доктор?
– Вероятно, внизу. Смотрите, как организована задняя группа. Они следят, чтобы никто не поднялся по лестнице. Думаю, Доктор в ловушке там, внизу.
«Мы здесь тоже в ловушке», – подумала я, но вслух не сказала. Канарейка и так выглядела испуганной, а у Луна и Рэйчел явно чесались кулаки.
– Похоже, вот этот тип у них главный. Вы его видите? – прозвучал в наушниках голос, но не голос Ябеды.
– Идиотка, – откликнулась Ябеда. – Я люблю тебя за это, но ты идиотка.
– Кто? – спросила я.
– Чертовка, – ответила Ябеда.
Чертовка? У меня ушла секунда, чтобы понять.
Чертовка. Вот блин. Мрак меня убьет. Она была к ним достаточно близко, чтобы подслушивать, а при таком большом числе паралюдей… столько способов ее засечь…
– Мистер красавчик, – сказала Чертовка. – Он говорит, что они свободны… ой, упс. Ну вот.
Камеры опустели. Отдача приказа была как будто камень, упавший на водную гладь, а движение обитателей камер – как круги на воде. Те, кто не услышал слов мужчины, реагировали на движения других, и цепная реакция продолжалась. Сотни людей.
Сотни жертв.
Рев толпы еще усилился. Я чувствовала, как дрожит пол. Не из-за какой-то способности. Просто из-за топота и криков уймы людей.
Хранительница чуть сдвинулась с места, потом остановилась. Я ощущала ее сильнее, чем раньше, встревоженную, взволнованную.
Именно она поддерживала здесь порядок, удерживала людей в камерах без дверей. А сейчас… либо Мантеллум, либо странные Пятьдесят третьи удерживали ее саму, не давали выполнять свои обязанности.
Огни замигали, немного сильнее прежнего.
– Они наверняка придут сюда, – сказала Теневая Охотница. – Я была в детской тюряге, там если у кого-то появлялась красивая зубная щетка, печеньки от мамы, сразу возникала зависть, месть.
Я чуть кивнула.
Такая уютная камера, как у нас…
– Они придут, – произнес Лун. Радужки его глаз стали оранжевыми, на коже проступили выпячивания, похожие на сыпь, – там сквозь нее пытались прорваться чешуйки. – Я могу победить, но вы все, скорее всего, погибнете за то время, которое мне потребуется.
– «Мне нужны все, кто способен пробиться сквозь сталь», сказал он, – сообщила Чертовка.
– Назовем предложение Луна планом А, – сказала я. – Давайте выслушаем план Б.
– Сбежим, – произнесла Теневая Охотница. – Дверь вон там.
– Я могу создать барьеры, – предложил Голем.
Рев слегка стих. Мужчина говорил. Дверь буфета под большим телевизором как будто задребезжала сильнее.
– Хранительница говорит… дверь?
Она прекратила.
– Барьеры, – сказала Ябеда. – Нам придется еще проходить через бронированные двери, через те, с которыми «Иррегуляры» не разделались. Вероятно, и через другие меры безопасности.
Чертовка сообщила:
– Красавчик говорит… Предатели среди нам подобных. Присмотреть за тем, чтобы они получили правосудие, которого заслуживают. О… эй.
Я взглянула на экран телефона.
Вперед протащили Сплава, искореженного настолько, что он казался скорее металлическим обломком, чем человеком, и швырнули на землю.
Следом покатился шар. Что-то было скручено внутри, за цветной прозрачной стенкой. Кто-то в толпе подхватил шар, а потом заставил свои руки засиять. Огонь? Он раскаляет материал? С большого расстояния я не могла разобрать, однако движения внутри шара усилились, стали более судорожными.
Сплав потянулся к шару, но его рука была так сильно изувечена, что не смогла удержать его вес. Она согнулась под неправильным углом и разломилась. Когда он упал и перекатился на спину, предплечье прилипло к бицепсу, кисть – к плечу и шее.
Будь он человеком из плоти и крови, половина такого урона убила бы его с гарантией.
– Мало что может быть хуже настолько безумной толпы, – тихо произнесла Теневая Охотница. – Мне, возможно, удастся прорваться и убежать. Любезность – это обычно не мое, но… хотите, я передам какие-нибудь сообщения? Последние слова? Моя память дерьмовая, но я могу постараться.
Толпа реагировала, от рева содрогалось все помещение. Вне нашей камеры этот рев наверняка был оглушающим.
Потом она задвигались. Люди расходились в стороны, открывая проход к нашему концу коридора.
Видеокамера позволила нам разглядеть шайку в центре. Шипастый парень с желтой кожей. Мужчина с гротескными мужественными и женственными чертами, карикатура, перегруженная мышцами. Лощина, мускулистая девушка с лопатой и выступающей верхней челюстью; когда-то она помогла нам в битве с Ехидной, а сейчас выглядела не в своей тарелке. Парень с красной кожей, Румянец.
По мере того как они приближались, я чувствовала, как моя способность меняется, начинает врать. Никого поблизости. Примечательное чистое пятно. Там было достаточно народу, чтобы распихивать моих насекомых, где бы те ни были, но мой мозг корректировал сигналы, чтобы получать осмысленную картину. Это было достаточно необычно, чтобы привлечь мое внимание, но недостаточно точно, чтобы я могла этим воспользоваться.
– Как насчет спеть? – спросила я у Канарейки.
– Они меня изобьют, прежде чем я чего-то добьюсь, – ответила она. – Скорее всего. Но я попытаюсь.
Я закрыла глаза. Я чувствовала свой рой как в пределах способности Мантеллума, так и за пределами, но ничего существенного не могла сделать с толпой.
– Там Сатиричный, – сказала я. – Его люди…
Ябеда откликнулась:
– Вероятно, остались, чтобы докопаться до Доктора. В группе Сатиричного нет никого, кто мог бы справиться с этой оравой. И в группе Доктора, вероятно, тоже.
Я кивнула и достала нож. Тот, который мне дал Бунтарь.
Этого не хватит, чтобы прорезать себе путь к свободе. Судя по щебню за двойным стеклом, мы находимся рядом со сплошным и толстым слоем камня. Нож мог бы помочь нам забраться в соседнюю камеру, возможно, в соседнюю с ней… но это в любом случае будет недостаточно быстро, чтобы обогнать толпу.
– Значит, план А, – мрачно произнес Лун. – За твою жертву я окажу тебе услугу. Если ты хочешь, чтобы какого-то твоего врага не стало, скажи мне, и я его убью.
– Мы не собираемся помирать, – прорычала я. И начала создавать обманку из своего роя.
Отвлечение. Если я смогу привлечь внимание толпы, направить их вверх по лестнице…
Красавчик заговорил, и я увидела на экране телефона движение его губ. Перевода не потребовалось.
«Месть».
На этот раз вопли раздались прямо возле нашей камеры. Толпа наступала.