Предыдущая          Следующая

В ПРОНИКНОВЕНИЕ 2.1

Меня разбудили приглушенные звуки радио в ванной. Потянулась к своему будильнику, развернула к себе. 6:28. Значит – сегодня такой же будний день, как и все прочие. Я ставлю будильник на полседьмого, но почти всегда он оказывается без надобности, потому что папа принимает душ в это же время. Нас создает рутина.

На меня накатила волна утомления, и я подумала, уж не заболела ли. Мне понадобилось несколько секунд пялиться в потолок, чтобы вспомнить события прошлой ночи. Ничего удивительного, что я устала. Я вернулась, пробралась в дом и легла спать в районе полчетвертого ночи, всего три часа назад. И после всего, что произошло, я и эти три часа не полностью потратила на сон.

Через силу я выбралась из постели. Раз уж я раба рутины, не следовать ей было бы неправильно. Я заставила себя переодеться в тренировочный костюм и спуститься в кухню ополоснуть лицо под краном, стараясь не спать на ходу. Я уже сидела за кухонным столом, натягивая кроссовки, когда спустился папа в купальном халате.

Папа не из тех, кого можно назвать привлекательными мужчинами. Худой как трость, со слабым подбородком, редеющими темными волосами на грани лысины, большими глазами и очками, из-за которых эти глаза казались еще больше. Войдя в кухню, он как будто удивился, что увидел меня здесь. Просто папа всегда так выглядел – постоянно удивленным. И слегка подавленным.

– Доброе утро, крошка, – сказал он, подойдя ко мне и нагибаясь, чтобы поцеловать меня в макушку.

– Привет, пап.

Когда я ответила, он уже направлялся к холодильнику. Обернувшись через плечо, он спросил:

– Куксишься немного?

– А?

– У тебя подавленный голос.

Я покачала головой.

– Не выспалась. Плохо спала.

Послышался шлепок бекона о сковородку. К тому времени, как папа снова заговорил, бекон уже скворчал.

– Ты вполне можешь вернуться в постель и поспать еще часок. Не обязательно выходить на пробежку.

Я улыбнулась. То, что отец ненавидел мои пробежки, грело душу и раздражало в равной степени. Он волновался за мою безопасность и никогда не упускал возможности намекнуть, что мне стоит прекратить, или заботиться о себе получше, или начать ходить в тренажерку. Я не была уверена, утихнет или усилится его беспокойство, если я расскажу ему о своих способностях.

– Пап, ты же знаешь, что обязательно. Если сачкану сейчас, будет вдвойне тяжелее встать на пробежку завтра.

– У тебя с собой, эээ…

– Перцовый баллончик у меня в кармане, – ответила я. Он кивнул. И лишь тогда до меня дошло, что на самом деле баллончика там не было. Он остался там же, где костюм, – в угольном лотке в подвале. Меня кольнула совесть – я соврала папе.

– Апельсинового сока? – спросил он.

– Я сама возьму, – ответила я и направилась к холодильнику. Кроме сока, прихватила там еще и яблочного пюре. Пока я возвращалась, папа добавил на сковородку, в компанию к бекону, несколько гренок. Комната наполнилась ароматом еды. Я отправила в рот ложку пюре.

– Ты знаешь Герри? – спросил папа.

Я пожала плечами.

– Ты встречалась с ним пару раз у меня на работе. Большой такой парень, здоровяк. Темный ирландец, помнишь такого?

Я снова пожала плечами и откусила от гренки. Папа работал в ассоциации докеров, он был представителем профсоюза и директором по персоналу. С учетом нынешнего состояния Доков это означало, что ему приходилось день за днем повторять всем, что работы нет.

– Ходят слухи, что он нашел работу. Угадай какую?

– Нинаю, – пробурчала я с полным ртом.

– Он будет работать на Убера и Элита.

Я приподняла брови. Убер и Элит были местными злодеями в стилистике видеоигр. Как злодеи они были настолько некомпетентны, насколько вообще можно быть и оставаться при этом на свободе. Они и до категории Б с трудом дотягивали.

– Они небось заставят его носить униформу? Яркие цвета, в стиле Трона?

– Наверное, – ухмыльнулся папа.

– У нас в школе на сегодня намечена тема, как суперспособности влияют на нашу жизнь. Может, я это тоже упомяну.

Пару минут мы ели в молчании.

– Я слышал, как ты вчера вернулась, это было очень поздно, – произнес папа.

Я лишь чуть кивнула и снова откусила кусок гренки, хотя мой пульс подскочил втрое, а мозг принялся лихорадочно искать оправдания.

– Сказала уже, – наконец заговорила я, не отрывая взгляда от своей тарелки. – Просто не могла заснуть. Мысли не могла успокоить. Вылезла из кровати и попробовала походить по комнате – не помогло. Так что я выбралась наружу побродить по окрестностям.

Я не сказать чтоб совсем врала. У меня правда случались такие ночи, просто последняя была не из их числа; и я правда бродила по окрестностям, пусть и не так, как подразумевалось из моих слов.

– Господи, Тейлор, – ответил папа. – У нас тут не такое место, где можно просто бродить посреди ночи.

– Но у меня был баллончик, – вяло заспорила я. Это, по крайней мере, не было ложью.

– А если бы тебя застали врасплох? А если бы у него был нож или пистолет? – спросил отец.

«Или пирокинез плюс умение отращивать броню и когти?»

От папиной заботы у меня в животе словно что-то завязалось в узел. Узел этот был тем неприятнее из-за того, что папины слова были совершенно обоснованными. Я ведь чуть не погибла минувшей ночью.

– Что тебя так беспокоит, что ты даже спать не можешь? – спросил он.

– Школа, – ответила я, проглотив комок в горле. – Друзья, точнее, их отсутствие.

– Что, не лучше? – он изо всех сил старался обойти слона в комнате – измывательства.

Если бы было лучше, у меня не было бы проблем, верно? Я ограничилась пожатием плеч и заставила себя еще откусить от гренки. Плечо, на котором с ночи остались синяки, слегка засаднило. Есть мне совершенно не хотелось, но я понимала, что если не поем, то живот начнет на меня ворчать еще до обеда. Даже без учета энергии, которую я сожгу на пробежке; тем более – без учета недавней эскапады.

Когда папа понял, что у меня нет для него ответа, он вернулся к завтраку. Но откусил всего один раз, после чего снова положил вилку – она звякнула о тарелку.

– Больше никаких вылазок посреди ночи, – заявил он. – А не то повешу на все двери колокольчики.

С него станется и вправду повесить. Я кивнула и пообещала себе впредь быть осторожнее. Я была настолько вымотана и опустошена, что, придя домой, вовсе не подумала о стуке двери, звяканье замка и скрипе половиц, которые были старше меня.

– Ладно, – кивнула я, потом еще добавила: – Прости.

Несмотря на это, меня снова кольнула совесть. Извинялась я искренне, но при этом знала, что, скорее всего, сделаю то же самое опять. Было от этого чувство неправильности.

Папа улыбнулся, и в этой улыбке почти читалось безмолвное «ты тоже меня прости».

Я очистила свою тарелку, встала и, положив ее в раковину, ополоснула.

– На пробежку?

– Ага, – ответила я и убрала посуду в старую, побитую жизнью посудомойку. Потом направилась к двери. По пути нагнулась обнять папу.

– Тейлор, ты курила?

Я покачала головой.

– Твои волосы, ээ, обожжены. Вот здесь, на кончиках.

Я вспомнила минувшую ночь. Как меня долбануло в спину одним из огненных ударов Луна.

Пожав плечами, я предположила:

– Может, от плиты?

– Береги себя, – произнес папа, подчеркивая каждое слово. Поняв это как разрешение идти, я направилась к задней двери дома и понеслась со всех ног сразу, как миновала задние ворота.

 

Предыдущая          Следующая