ЗАРАЖЕНИЕ 11.3
Я сидела по-турецки в кресле на втором этаже своего логова. В руках была теплая кружка с чаем, в комнате царила темнота. Лишь тонкие лучики света просачивались сверху от металлического ставня, закрывающего окно. Моя маска лежала на колене.
Я распределила свое внимание по всей территории с акцентом на центральную область – возле того места, где я толкнула речь. Моя способность была не настолько дальнобойной, чтобы дотягиваться до краев моей территории, и это заставляло меня тревожиться. Как мне бы хотелось, чтобы сейчас был один из тех раз, когда моя способность идет в разгон и работает на повышенной дальности. Шли минуты; я следила за своими «подданными» и делала что могла, чтобы узнать их лучше. Мои букашки оставались на локтях, на поясницах, иногда какие-нибудь мелкие мушки сидели в волосах, если те были достаточно длинными, чтобы это не ощущалось. Слишком слабо, чтобы кого-то побеспокоить или чтобы это было легко заметно, но достаточно, чтобы я могла следить за их передвижениями.
С интервалом около минуты в разных местах на мою территорию явились две группы людей. Тридцать два человека: восемь в первой группе и двадцать четыре во второй. Люди из обеих групп среагировали сразу, как только мои рои нависли над ними: всполошились, стали пятиться. Я ощутила вибрацию в воздухе, когда один из второй группы рассмеялся. Другие к нему присоединились. Я воздержалась от атаки, лишь с помощью букашек пересчитала их и получила какое-никакое представление о том, что это за люди. Там были мужчины и женщины, молодые и старые. Все имели то или иное оружие, пятнадцать – огнестрельное.
«Торговцы» отвечали на мое заявление о контроле территории. Отлично.
Я отпила чая и обнаружила, что он тепловатый. Я стала пить большими глотками в надежде допить, прежде чем он остынет совсем.
Один из первой группы «Торговцев» прокричал что-то, причем достаточно громко, чтобы это разнеслось по всей улице, и выстрелил. Машинально я попыталась подключиться к слуху моих букашек и понять, что он кричит, но странность этих звуков меня остановила. Моя способность не передавала слова из «ушей» букашек в мои.
Первая группа побежала по улице. Они рассыпались на пары, и каждая пара направилась к какому-либо зданию. Обнаружив, что окна забиты досками, а двери заперты или забаррикадированы, они принялись отдирать фанеру и доски. Некоторые стали колотить в двери своим импровизированным оружием.
В двух из этих зданий были люди. Немного, но все же. Это мои люди.
Натравить на них рой было бы легко, но вопрос ведь не в том, чтобы просто завалить этих типов. Надо было сделать это настолько эффектно и недвусмысленно, чтобы они подумали дважды, прежде чем явиться сюда снова. Если я сделаю это достаточно хорошо, то в идеале разойдутся слухи, которые удержат и других от попыток отколоть нечто подобное.
Почему этот стиль мышления кажется таким знакомым?
Потом до меня дошло: Бакуда. Она говорила нечто подобное, когда произносила свой монолог, притворяясь новым лидером АПП.
Что ж, это настораживало.
Однако моя мотивация была иной. Я хотела защищать своих людей. Бакуду же мотивировал интерес к самой себе, больше ни к кому.
Отбросив эти мысли, я собрала рой в примерно человекоподобную форму с головой, руками и туловищем. Я попробовала было сбалансировать ее на двух колоннах, как на ногах, но склонилась к тому, чтобы слить их в одну колонну, нижнюю часть туловища, – с двумя «ногами» был риск падения. К счастью, земля там была в основном сухая, иначе мне потребовалось бы гораздо больше тварюшек, ведь нижние постоянно бы тонули или их уносило бы водой.
Я медленно направила фигуру к первой группе. Кто-то ее заметил и отвернулся от двери, которую пытался разбить самодельной дубинкой. Он крикнул что-то и расхохотался, чем привлек внимание остальных.
Он побежал вперед и махнул своей дубинкой по рою, точно бейсболист, пытающийся сделать хоумран. Голова фигуры рассыпалась, разлетелась на кусочки, и он снова рассмеялся.
Смеялся он, пока остальной рой не набросился на него. Тогда он начал вопить.
Где-то половина его «друзей» стала смеяться над ним. Много смеха. Они что, все обдолбанные? Остальные четверо поспешили к нему и попытались руками смахнуть с него насекомую массу. В ответ их самих стали кусать и жалить, и они попятились, стряхивая букашек с рук и ног, а дружка предоставили своей судьбе.
Букашки, которые у меня были в этом квартале, собрались в еще одну примерно человекоподобную фигуру. Потом в еще одну. В считанные секунды вторгшуюся компанию окружили шесть фигур. Я двинула их вперед, мои враги стали пятиться от них. Таким образом я собрала их всех вместе, так что они стояли спина к спине в плотном кольце моих фигур. Они держали оружие поднятым, но наверняка знали, насколько бесполезны в этой ситуации бейсбольные биты и пистолеты.
Я стала ждать, сохраняя фигуры из насекомых как можно более неподвижными. Если бы не самый первый тип, который по-прежнему бился и орал на земле, картина была бы пугающе тихая.
Вторая группа, даже не догадываясь о том, что происходило в нескольких кварталах от нее, двигалась через мою территорию. Одна женщина в этой группе пела, причем достаточно громко, чтобы ее голос доносился до жителей ближайших домов. Она давала им знать, что неприятности близко. Я подметила, что у нее в руке пластиковая бензиновая канистра (если меня не обманывали очертания, получаемые через ощущения моего роя), а коробочка в другой руке запросто могла оказаться спичечной. Это уже было нехорошо.
Впрочем, пока что ее группа ничего не сделала. Я наблюдала и ждала.
Кто-то из первой группы кинулся бежать – попытался вырваться из кольца моих насекомых фигур, проскочив между двумя из них. Не проскочил. Его перехватили оба роя, и он повалился, воя от боли.
Тревога сменилась паникой, когда эти типы осознали, что они в ловушке. Женщина пихнула мужчину в ближайший рой, надеясь таким образом очистить путь для себя, но ей удалось пробежать лишь два шага, прежде чем осы, мошки, комары и шершни ее настигли. Она принялась яростно размахивать руками вокруг себя в тщетной попытке отогнать насекомых, но единственное, что это ей дало, – она потеряла равновесие и упала на землю. Пауки, муравьи, сколопендры, многоножки, жуки и прочие ползучие твари накатили на нее и погребли под своей массой, прежде чем она успела встать.
Оставшиеся четверо «торговцев» из первой группы перешептались о чем-то, составили какой-то план. Затем трое побежали в разные стороны. Уж не знаю, на что они рассчитывали. Масса букашек настигла каждого из них, и все трое повалились, вопя и размахивая руками-ногами.
Остался последний. Он упал на карачки, закрыв голову руками, и отчаянно озирался в поисках пути к бегству.
И я дала ему этот путь.
Насекомые фигуры расступились, освободив достаточно пространства, чтобы он мог отступить. У него ушло десять секунд, чтобы это заметить, и еще несколько, чтобы набраться храбрости для рывка.
Он помчался. Увидев массу насекомых дальше по улице, он решил свернуть в переулки. Я позволила ему побегать с минуту.
Он был на середине переулка, когда я собрала букашек, обитавших поблизости, в примерно человекоподобную фигуру, не такую плотную, как предыдущие. Все же этого хватило, чтобы он остановился.
Он развернулся, собираясь побежать обратно, но обнаружил еще один рой, собирающийся во вторую фигуру в том конце переулка. Он крутил головой, пока не осознал, что выхода отсюда нет, а потом издал вопль – первобытный, полный отчаяния.
Насекомые фигуры двинулись на него в черепашьем темпе, с каждой секундой обрастая все новыми букашками, обретая больше массы, больше атакующей мощи. Этот тип потерял самообладание еще до того, как они к нему подобрались, и понесся очертя голову прямо в рой, находящийся в дальнем конце переулка. Букашки впились в него, принялись жалить и кусать. Он добежал почти до предела досягаемости моей способности, когда его ноги подкосились. Он рухнул на кучу мусора, который собирали в переулке жители соседнего дома, и рой принялся его терзать.
Первая группа готова.
Я допила чай и скорчила недовольную гримасу. Пакетик прохудился, и часть чаинок опустилась на дно чашки. Горечь.
Я поставила пустую чашку на пол возле кресла и переключила внимание на вторую группу.
***
Мне даже раздумывать не потребовалось.
– Хорошо, – ответила я девушке с рыжими дредами.
На ее лице отразилось удивление. Странно. Она попросила меня помочь, но не рассчитывала, что я соглашусь? Или ожидала, что я потребую что-то взамен?
Может, я должна была потребовать что-то взамен?
– Жди здесь. Я сейчас вернусь, – сказала я.
Затем я развернулась и подошла к кабине грузовика. Постучала, и водитель открыл дверь.
Я тихо произнесла:
– Мы здесь закончили. Скажи Змею, что мне нужны еще припасы. Минимум семь упаковок к концу дня. И еще передай, что я считаю, что вы все хорошо справились, так что если он собирается дать вам какой-нибудь бонус, то сейчас самое время.
Он напряженно кивнул и закрыл дверь. Грузовик уехал, оставив меня наедине с девушкой. Я подошла к ней и увидела, как мое присутствие на нее действует. Она не хотела встречаться со мной глазами и застыла, как только я переключила на нее внимание.
– Как тебя зовут?
– Сьерра, – ответила она.
– Давай пройдемся, Сьерра, – сказала я. – Раз уж я буду помогать, мне понадобятся подробности. Чем больше ты сможешь мне рассказать, тем лучше.
Я направилась к тротуару, она следом. Какое-то время она собиралась с мыслями, потом начала рассказывать, что произошло.
– Три недели назад все было таким нормальным. Я заканчивала колледж. Брайс, мой брат, учился в Аркадии. Дядя жил с нами, потому что у него была черная полоса, по выражению папы. Я почти уверена, что это было как-то связано с алкоголем.
Я кивнула.
– А потом пришел Левиафан. Сирены разбудили нас рано утром, мы поспешили в убежище, а уже днем мы стояли перед остатками нашего дома. Его размазало; мы потеряли все, что у нас было.
– Мне очень жаль.
Судя по выражению ее лица, я ее снова удивила. Какое же у нее обо мне было представление?
– Спасибо. Мы… мы стали жить в подвале у друга нашей семьи, и наверху там жила еще одна семья, так что места было мало. Но это было лучше, чем в убежище, по крайней мере, мы так думали. Папа, дядя и я работали в одной из команд по расчистке. Пытались снова привести все в порядок. Пока слухи не пошли, что на одну из команд напали и изнасиловали женщин. Эмм. И тогда мне сказали, что мне нельзя с ними работать. И я стала работать в одном из убежищ. Раздавала листовки, стелила постели, записывала имена, передавала запросы на разные вещи вроде инсулина или других необходимых лекарств. Долгая работа и неблагодарная…
Тут она приложила руку к лицу.
– У меня словесное недержание.
– Ничего. Лучше получить слишком много информации, чем недостаточно. Продолжай.
– Дядя заболел очень быстро. Он подхватил простуду уже через несколько дней после Левиафана, а потом пошли осложнения, началась пневмония. Больница эвакуировала его из города, чтобы лечить в другом месте, а позже мы узнали, что всего через два дня он умер. Дыхательная недостаточность или что-то вроде того. Захлебнулся в собственных легких. От простуды до смерти и недели не прошло.
Она смолкла, и я не стала ее понукать, давая время собраться с мыслями. Может, она была близка со своим дядей?
– К тому времени, когда мы это узнали, мама с папой тоже заболели, и у Брайса тоже были симптомы. Это была не простуда. Больше похоже на грипп, но после того, что стало с дядей, мы не хотели гадать. Из них все выливалось, проблемы с носом, головные боли, усталость… Мы пошли к врачам, и они сказали, это может быть из-за соседства с токсичной плесенью. Влага, всегда холодно и сыро, и постоянное недоедание, и этот подвал, там, может, трещины в фундаменте, или плесень разбудили вибрации или повреждения при нападении… эмм.
Я подивилась, реально ли это имело отношение к тому, что случилось с ее братом, или ей просто очень нужно было хоть с кем-то поговорить. Мне не хотелось ее торопить, но я все же попыталась вернуть ее ближе к теме:
– Итак, твои родители и брат заболели.
– И я осталась одна. Думаю, меня спасло то, что я подолгу находилась в убежище, я и вполовину не так много времени, как они, проводила дома, где плесень. Мне надо было найти новое жилье. Один парень из убежища меня выслушал и предложил комнату в церкви. Неподалеку отсюда. Я с благодарностью согласилась. Брата выписали из больницы, и он поселился со мной. Он спал на койке, я на полу. А через полтора дня пришли они.
– «Торговцы»?
Сьерра кивнула.
– Они напали на церковь. Человек девять или десять. Нас было больше, но у них было оружие, и они напали внезапно. Один зашвырнул в окно коктейль Молотова. Там были другие семьи, с детьми, так что я схватила огнетушитель и попыталась остановить огонь. Просто лила вокруг… Я не могла его затушить и не хотела даже пытаться, потому что а вдруг он расползется дальше, поэтому просто пыталась остановить – это все, что он мог, – Сьерра покачала головой. – Они вбежали через двери и стали нападать на людей, один из них схватил моего брата, и я… я запаниковала. Я стала поливать из огнетушителя его, попыталась его откинуть. Не получилось, и другие подходили, так что я его оставила и сбежала через выбитое окно, куда бросили бутылку. Когда через час вернулась, там были пожарные, и полиция, и «скорые». Не было только брата. Все остальные были, только сильно израненные. Обожженные, порезанные, избитые. Деррик, тот, кто пригласил меня там жить…
Тут она смолкла и остановилась, отвернулась в сторону.
Я терпеливо ждала. Когда она снова повернулась ко мне, так что я смогла видеть ее лицо, и опять зашагала, я мягко спросила:
– Умер?
Она покачала головой. И тихо ответила:
– Они изрезали его разбитой бутылкой. Врач сказал, они его нагнули и засунули ее между… Теперь ему до конца придется жить с трубкой, которая идет из живота в мешочек. И, может, он уже никогда не будет ходить. Понимаете?
– Думаю, да.
Не то чтобы мне хотелось это понимать.
– Я не про то, что они сделали, я имею в виду, вы понимаете, что я говорю насчет этих засранцев, этих… Я даже не могу подобрать для них слова… В общем, я говорю, как сильно я их ненавижу. Господи!
– Продолжай, – подбодрила я ее.
– Я вас не знаю. И про вас почти ничего не знаю. Я что-то слышала про вас и ограбление банка примерно тогда, когда у меня были экзамены…
– Я там была, да.
– Я не знаю, как вы действуете. Я не знаю ваши методы, кроме того, что видела только что. Но я хочу, чтобы вы знали: я всегда считала себя пацифисткой. Я никогда в жизни не дралась, всегда пыталась заступаться за людей, не думать о них плохо, быть справедливой и никогда не ранить других, даже словами.
– Окей.
Сколько она уже не спала? Мне было трудно следить за ее мыслью.
– Поэтому мне кажется, это должно очень многое значить, очень особое значить, когда я прошу вас причинить им боль. Измордуйте их. Сделайте им настолько больно, насколько считаете, что они заслуживают, а потом вдвое больнее. Втрое, только… только чтобы они…
Она вновь смолкла, задохнувшись собственными словами.
Мне было трудно держаться на плаву в разговоре, когда я была Тейлор. Как мне это делать, когда я Рой? Что уместно, что от меня ожидается? Пока что я совершенно в этом не разобралась.
Я положила руку Сьерре на плечо, и девушка дернулась. Я оставила руку на месте и, отмеряя слова, произнесла:
– Поверь мне, это я вполне могу.
Она взглянула на меня, и я чуть кивнула.
– Господи, – прошептала она.
– Расскажи мне о них побольше. И расскажи о своем брате все, что поможет мне его узнать.
Сьерра вздрогнула, точно выдернутая из грез. Сунула руку в карман и протянула мне сложенную фотографию. Возраст паренька по ней понять было трудно. Он был тощим, как бывает тощим человек, который очень быстро растет, а нарастить мясо не успевает. У него были большие голубые глаза и курносый нос. На лице не было ни волоска, а пряди черных волос на голове торчали пиками во все стороны. Как и множество других парней, он явно не разбирался в том, как сделать волосы стильными. Он игнорировал бока и затылок, зато уделял слишком много внимания тем местам, которые мог видеть в зеркале.
Этот парень с равным успехом мог быть и одиннадцатилеткой-акселератом, и шестнадцатилеткой, выглядящим младше своих лет.
– Это Брайс? – уточнила я.
Девушка кивнула.
– Брайс Кайли.
– Есть ли хоть один шанс, что он удрал?
– Нет. Я проверила все обычные места. Его друзей, наш старый дом, ну, то, что от него осталось. Я заглянула в больницу, где лежат мама с папой, и медсестры сказали, что не видели его.
– Как давно он пропал?
– Два дня назад.
Я кивнула. Мне смутно вспомнилось, что сорок восемь часов – это тот рубеж, после которого полиция считает, что пропавшего найти уже нереально. Это не означало, что я не собиралась попытаться. В то же время я буду чувствовать себя менее виноватой, разбираясь с проблемами здесь, на своей территории, прежде чем начинать поиски.
– Тебе удалось рассмотреть тех типов, которые его забрали?
– Некоторых. Тот, который был ко мне ближе всех, – он был толстый, белый, и у него была такая кустистая борода. Ну, вы знаете, о чем я? Такая борода, которая торчит во все стороны, непричесанная…
– Я знаю, о чем ты.
– И волосы у него были очень длинные и сальные, они липли к голове.
– Окей.
– Потом, там была одна женщина. Может, средних лет, крашеная блондинка. Гоповатая шалава. Она была с высоким черным парнем со шрамом через губы. Он и схватил Брайса. У него в одной руке была бутылка, к которой он прикладывался, а в другой – обрезок трубы, думаю, это он Деррика бутылкой…
– Что насчет их одежды?
– Не могу вспомнить ничего приметного. Эмм, большинство парней были сверху безо всего, а у остальных были футболки – либо без рукавов, либо с оторванными рукавами. А. Еще у многих были такие браслетики на запястьях. Пластмассовые, цветные, иногда один, иногда два, но у черного было много. Я еще помню – увидела их у него на запястье и подумала: непохоже, чтобы он сам выбрал это носить.
– Окей, вот это последнее особенно ценно, – сказала я. Может, это какие-то знаки отличия? Чем больше браслетов, тем выше статус, и разные цвета тоже обозначают что-то разное? – Еще что-нибудь?
– Прямо сейчас больше ничего серьезного не припоминается.
– Окей, – кивнула я и тут же подумала: может, она что-нибудь вспомнит позже? – Где ты сейчас живешь?
Она помялась, но в итоге уступила и призналась:
– Нигде. Я была на улице всю прошлую ночь, искала. Я собиралась пойти туда, где мы сперва жили, к другу семьи, но…
– Проблема с плесенью, и ты сама сказала, что там много народу. Так не годится. Ты пойдешь со мной.
На ее лице мелькнуло выражение тревоги.
– Я не знаю…
– Лучше, если ты будешь под рукой: так ты сможешь отвечать на мои вопросы, а я смогу держать тебя в курсе дела.
Она насупилась, и я чуть ли не видела, как она пытается придумать способ отклонить мое предложение, не обидев меня. Я знала, что если она не пойдет со мной, то, вероятно, будет искать какое-нибудь место, в лучшем случае просто убогое, в худшем – отвратное.
– Это не обсуждается, – добавила я, просто чтобы упредить любые возражения.
Сьерра спорить не стала.
Мы дошли до пляжа, и я, убедившись, что с обеих сторон никого нет, провела девушку в ливневку. Потребовалось какое-то время, прежде чем я убедила ее войти в темную трубу, и мне пришлось крепко взять ее за руку, чтобы ввести в давящую тьму. Я отперла решетчатую дверь, ведущую в подвал, и снова заперла, когда мы вошли.
Когда я щелкнула выключателями и зажгла свет на первом этаже, глаза Сьерры округлились.
– У вас есть питание. Эмм, электричество.
– И водопровод. Подожди здесь немного, – я взбежала на второй этаж, прыгая через ступеньку. Там ничего особо деликатного не было, но я подошла к лестнице на третий и закрыла ее скользящей панелью. После чего заперла на ключ. На мой взгляд, тому, кто просто оглядывает комнату, не очевидно, что здесь есть дверь. Панель выглядела как часть стены, если только не заметить замочную скважину. Удостоверившись, что все букашки надежно заперты в своих жилищах в крышках террариумов, я вернулась к Сьерре.
– Я сделаю чай, – сказала я, спустившись по лестнице. – Тебе сделать? Ты голодна?
– Я не очень люблю чай и не пью его уже много лет, но внезапно мне это кажется лучшей идеей на свете.
– Боюсь, у меня не найдется ни кухонного стола, ни стульев, ни даже гостиной, где можно почаевничать. Если ты хочешь присесть, в той комнате есть кровати, можешь устроиться.
– Здесь все странно по-домашнему для злодейки, – я повернулась к ней, и она поспешно добавила: – Ну, в смысле…
– Ничего. Я не в обиде, я ведь в самом деле злодейка. Но кроме того, под этой маской я еще и человек. Человек, который чай предпочитает кофе, который любит читать, который… – я замялась, – …Р»Сюбит сладкое и пряное, но не любит острое и кислое. Суть в чем: я человек, который хочет позаботиться о тебе. Особенно потому, что ты одна из людей, которых я защищаю на своей территории. Иди найди себе кровать.
Она послушно пошла искать кровать.
Я поставила чайник, достала сахар. Что у меня есть к чаю?
Достала пачку крекеров, покрытых с одной стороны шоколадом. Разлила кипяток в кружки и положила в каждую по чайному пакетику. В мерную чашечку налила молока, чтобы Сьерра могла добавить его в чай, если захочет; в маленькую вазочку высыпала сахар и положила ложечку. Затем разорвала пачку крекеров и выложила содержимое на тарелку.
Поместив все на поднос, я пошла искать, где устроилась Сьерра.
Она лежала на койке и спала без задних ног.
Я тихо поставила поднос на стоящие в углу комнаты чемоданы, забрала свой чай и пошла на второй этаж.
***
Мне понадобилось три попытки.
С третьего раза жук, поддерживаемый другими и трещиной в асфальте, успешно прижал спичку к боковине коробка, а другие букашки ее сдвинули. На кончике спички вспыхнуло маленькое пламя.
Другие букашки вытаскивали спички из выроненного женщиной коробка, сжимая их мандибулами, иногда – две-три букашки на одну спичку. Словно передавая эстафету, они притрагивались одной спичкой к другой, и огонь переходил со спички жука на остальные. Совсем скоро там было уже больше тридцати жуков с горящими спичками в мандибулах. Некоторые умерли от жара собственных спичек, но большинство выдержало. Я могла представить себе, как это выглядело: маленькое море огоньков, словно зажигалки на концерте. А может, это больше походило на толпу линчевателей с горящими факелами, источающих угрозу насилия.
Жаль, что сейчас было ближе к полудню, чем к полуночи. Думаю, в темноте эффект был бы еще мощнее.
Женщина отступила на шаг и сдернула с ноги влажную туфлю. Швырнула ее в букашек и в нескольких попала. Миг спустя туфля яростно вспыхнула. Это не помогло. Толпа насекомых, вооруженных спичками, была уже слишком разреженной, чтобы одна туфля и один небольшой огонь могли хоть как-то ее сдержать.
Попытка женщины снять вторую туфлю привела к тому, что она потеряла равновесие. Упав, она подавила болезненный хрип. Ей удалось скинуть вторую туфлю, и она принялась возиться с ремнем, одновременно пытаясь отбарахтаться от надвигающегося моря огоньков.
Я могла себе это представить. Устрашающее, должно быть, зрелище: толпа букашек с крохотными факелами, действующих по велению человеческого разума.
Вдвойне устрашающее для того, кого рой насекомых уже заставил выронить канистру и пролить бензин на туфли и отвороты штанин.
Женщина смогла расстегнуть ремень и принялась стягивать с себя облегающие джинсы. Ей удалось стянуть их до лодыжек, но тут она застряла. Часть жуков и тараканов взлетела и понесла спички к участку у нее за спиной, отсекая женщине пути к отступлению. Она закричала, обращаясь к другим из ее группы, но никто не поспешил ей на выручку.
Один жук подлетел ближе и прикоснулся спичкой к джинсам. Миг спустя комок материи на лодыжках женщины охватило пламя.
Она попыталась это пламя стряхнуть, однако после недавних попыток снять туфли на ее руках осталось чуточку бензина. Правая рука вспыхнула, насекомые на ней погибли; женщина бросилась вбок и сунула руку во вмятину в дорожном полотне, где скопилась вода. При этом она продолжала молотить ногами, пытаясь избавиться от джинсов. Бензин перешел на поверхность воды и вспыхнул микроскопическими язычками пламени.
Один из друзей женщины наконец шагнул вперед, чтобы ей помочь. Он ухватил ее за подмышки и оттащил футов на десять – туда, где собралось больше воды. Затем они вместе принялись гасить пламя, окуная ее спутанные джинсы в воду. Я, наверное, смогла бы остановить его, отогнать прочь, но мне было важнее напугать их, чем причинить серьезный физический урон. Я не потеряю сон из-за того, что подпалила ту тетку с помощью предметов, которыми она собиралась подпалить других, но не стану мешать ей себя тушить.
Судя по всему, зрелище женщины, подожженной моим роем, сделало свое дело – вывело врагов из душевного равновесия. Группа рассыпалась, и я позволила им бежать. Одного за другим я их сваливала, создавая из роя человекоподобные фигуры и атакуя. Некоторые отбивались, другие пытались удрать, но в конце концов каждый «торговец» сдавался, давясь насекомыми либо теряя остатки самообладания от боли, причиняемой роем.
Человекоподобные фигуры были не так эффективны, как обычный рой, но я считала, что психологический эффект от них намного сильнее. Рой насекомых – это то, что ты можешь встретить в любой день. А зловеще похожая на человека фигура, которую ты не можешь ранить никаким обычным оружием и которая угрожает нестерпимой болью, если подберется достаточно близко? Это мои враги запомнят, и об этом они смогут рассказать другим.
Я собрала рой в фигуру, стоящую возле женщины с обожженными ногами и ее друга. В эту фигуру я добавляла все новых и новых букашек, заставляя ее разбухать и разрастаться до тех пор, пока дальнейшее увеличение не стало невозможным – нижняя часть бы не выдержала. По моим прикидкам, она была ростом где-то под двенадцать футов.
Тогда я позволила ей упасть на эту пару. С группой номер два покончено.
Я встала с кресла, потянулась и надела маску. Наклонилась подобрать кружку, потом спустилась на первый этаж проведать Сьерру. Она все еще спала – впрочем, это я и так знала. Я чувствовала, что снимать маску безопасно, только потому, что держала на девушке своих букашек и могла ее отслеживать. Если бы она пошевелилась, я бы узнала в ту же секунду.
Я отправилась на кухню и уже оттуда послала Змею СМС:
«Торговец с ожогами & другие раненые возле Сэндстоун & Харни. Пошлешь медика?»
Незачем позволять женщине умереть из-за каких-нибудь осложнений от ран. И потом, может, Змею удастся убедить ее дать какую-нибудь информацию в обмен на свободу.
Затем я позвонила Лизе.
– Привет, королева Бульвара, – поздоровалась она.
– Ябеда. Как твои успехи?
– Никак. Пока собираю инфу по врагам на моей территории. Кое-кто перебрался ко мне в ответ на то, что делаете вы остальные. Перегруппировываются. Я пытаюсь выяснить, нет ли какой-нибудь полезной для меня инфы и нельзя ли как-нибудь херакнуть всех этих типов примерно одновременно, чтобы они знали, что деваться им некуда. И еще я между делом помогаю Мраку, выясняю, где на его земле прячутся «Торговцы».
– У него все нормально?
– Вроде проблем не было, по последним данным. А у тебя? Я недавно видела облака букашек.
– Устроила большое шоу. Тут уже все должны знать, что теперь это моя территория. «Торговцы» попробовали меня на зубок, я с ними разобралась. Осталось выяснить, сработает ли это в перспективе.
– Хммм, – ответила она. – У меня впечатление, что ты продвинулась чуток дальше, чем все остальные.
– Если так, это здорово. Я хочу быть у Змея на хорошем счету.
– Я этого тоже хочу. Ты знаешь, если тебе нужна моя помощь, всегда обращайся.
– Ага. Вообще-то я поэтому и звоню. Мне нужно кое-кого найти.
– Рассказывай.
Я коротко пересказала ей все, что узнала от Сьерры. Она остановила меня, когда я дошла до браслетов.
– Это не для рангов, – сообщила она. – Но ты не ошиблась, это действительно что-то вроде статуса. Они больше типа как… бойскаутские значки.
– Бойскаутские значки?
– Насколько я понимаю, такую штуку получают, когда присутствуют на одном из их «мероприятий». А цвета зависят от того, что это было за «мероприятие». Это переводится во что-то типа уважения, показывает, что человек верный, ну и так далее.
– Не уверена, что я понимаю.
– Честно говоря, я тоже, – ответила она. – И это меня беспокоит. Я что предлагаю: как насчет ради того, чтобы собрать инфу и, может, что-нибудь узнать про этого твоего пропавшего пацана, тебе сегодня вечером покинуть свою территорию и прогуляться вместе со мной?
– Я не хочу пока что уходить отсюда.
– «Торговцы» сегодня устраивают большую вечеринку, так что вряд ли они нападут на твою территорию. Собственно, мне сдается, что сегодняшний их наезд на тебя был не только ответом на твое заявление, но и попыткой разжиться деньгами и чем-нибудь, что можно было бы обменять на этой вечеринке.
– Может быть.
– «Избранники» пока тебе не угрожают? Ничего пока что не сказали и не сделали?
– Пока нет. Ни на кого из них не натыкалась.
– Мрак с Чертовкой, скорее всего, собираются на сегодня затихнуть и уйти в оборону. Если беспокоишься, можешь попросить кого-нибудь из них приглядеть за твоей территорией. У тебя нет нормальных причин для отказа. Ну же, давай сходим глянем, на что похожа вечеринка «Торговцев».