СМЯТЕНИЕ 3.12
– Информация, – повторила Прославленная.
Ябеда покрутила ключами вокруг пальца.
– К примеру, широкой общественности неизвестен тот факт, что Панацея – приемный ребенок.
– Но он и не скрывается. Это есть в официальных записях.
– В фальсифицированных записях, – ухмыльнулась Ябеда.
Прославленная кинула взгляд на сестру.
– Давай я расскажу одну маленькую историю. Поправь меня, если я ошибусь в каких-нибудь деталях. Одиннадцать лет назад, всего через пять лет после того, как Плащи стали появляться в больших количествах, в этом городе работала команда под названием «Бригада Броктон-Бея». Леди Фотон, Стальной Кулак, Рубака, Гренадер, Цветок и Светоч. Они напали на одного злодея в его собственном доме, и это был чертовски хороший бой. Они отделали его, и, поскольку это был тот еще ублюдок, его отправили в Птичью клетку.
– Можешь остановиться, – сказала Прославленная. – Намек понят.
– О, я ведь еще не добралась до самого интересного. Понимаешь, они нашли спрятанную в шкафчике маленькую девочку. Его дочь, совсем еще малявку, – Ябеда ухмыльнулась Панацее. – Поскольку ребенок человека со способностями с хорошими шансами тоже будет иметь способности, и поскольку девочка никогда не сможет жить нормальной жизнью, ведь о ее прошлом наверняка станет известно, – в общем, в итоге они взяли ее к себе.
– Мы уже знаем эту историю, – ответила Прославленная с ноткой раздражения в голосе.
Что бы там ни затеяла Ябеда, я почувствовала, что это дает нам больший контроль над ситуацией, и потому встряла:
– А для меня это новость. Я немножко заинтригована.
– Я к чему клоню, Прославленная Дырочка: я знаю одну деталь, которую вы обе не знаете. Или, по крайней мере, я смотрю прямо на всю ту уйму маленьких намеков, которые раскиданы вокруг вас, и вижу то, что вы изо всех сил стараетесь не видеть. Прославленной Дырочке любопытно, но она избегает этой темы, потому что ее сестра отчаянно хочет этого, а Панацея… В общем, если я ей скажу, то, подозреваю, она совершит какую-нибудь очень большую глупость.
Я почувствовала, как Панацея обмякла у меня в руках. Весь ее боевой дух куда-то испарился.
– Ну что, Эми, хочешь узнать, кто твой папочка?
Несколько долгих секунд в зале был слышен лишь дождь, барабанящий по карнизам, да гудение насекомых, все еще остающихся здесь.
– Это что, насколько плохо? – спросила я полушепотом у Ябеды и Панацеи в равной степени.
– Ее будет дубасить не столько имя этого человека, сколько знание. После того как она услышит имя, она каждый день, каждый час будет думать об одном и том же. Она сейчас в ужасе от того, что будет сомневаться в каждой частичке себя, будет думать, то ли она унаследовала это от него, то ли она такая, как есть, из-за бессознательного желания быть не такой, как он. То, что она знает сейчас, уже заставляет ее иногда не спать по ночам, но когда она узнает, кто он был и что он сделал? Она до конца своих дней будет сравнивать себя с ним. Верно, Эми?
– Заткнись. Просто… заткнись, – огрызнулась Панацея полным чувств голосом.
– С какой радости? Я сейчас в ударе. Это ведь еще даже не самый опасный кусочек инфы, которая у меня есть. Я знаю много не менее гадких вещей.
Я увидела, как тень сомнения пробежала по лицу Прославленной.
– Предлагаю сделку, Прославленная Дырочка. Ты идешь в хранилище и запираешься там, а я больше не поднимаю эту тему. Я не произнесу ту самую фразу, которая развалит твою семью.
Прославленная сжала кулаки.
– Я не могу этого сделать. Я заявляю, что ты блефуешь, и если я ошибаюсь, то приму последствия всего, что ты скажешь.
– Очень принципиально. И очень эгоцентрично с твоей стороны считать, что этот секрет и его последствия имеют какое-то отношение к тебе и к твоему восторженному характеру. Не имеют. Они имеют отношение к ней, – Ябеда направила луч указки в лоб Панацеи. – Ты тоже не останешься вся в розовом, но основные последствия будет разгребать она. Унижение, позор, горе.
Я почувствовала, как Панацея в моих руках задеревенела.
– Предложение остается в силе, – с ухмылкой продолжила Ябеда. – В течение еще двенадцати секунд. Иди в хранилище.
– Ты просто куча дерьма, – выплюнула Панацея.
– Тогда почему ты так напряглась? – спросила я.
– Восемь секунд.
Панацея внезапно вырвалась из моего захвата – так резко, что мне пришлось убрать нож, чтобы она сама себе не перерезала горло.
Ябеда сдвинулась, так чтобы между ней и Панацеей оказался стол, но тут в нее врезалась Прославленная, и они обе пролетели через весь зал. Однако Ябеде выбраться невредимой не удалось. Прославленная, одной рукой зажав ей рот, вбила Ябеду в стену и прижала ее.
Воспользовавшись тем, что Панацея отвлеклась, я перехватила нож левой рукой, а правой достала дубинку. Нажала на кнопку одновременно с замахом, позволив инерции взмаха разложить дубинку на всю длину. Панацея увидела, что я атакую, но вряд ли успела осознать, что именно у меня в руке. Металлический прут ударил ее по голове. Она отошла шатаясь на несколько футов, затем мешком повалилась на пол.
К несчастью для меня, Прославленная это все видела.
– Никто не смеет трогать мою семью! – проорала она, и ее способность врубилась на полную катушку. Мои коленки превратились в желе, а мозг просто перестал рационально мыслить. Прославленная швырнула Ябеду в меня, как сильный ребенок швыряет куклу, а я просто стояла, как кролик перед удавом.
Тело Ябеды врезалось мне в живот, срубив дыхалку. Мы обе ударились о стол – монитор и пластиковая коробка с папками полетели на пол. Повсюду разлетелись бумаги и обломки монитора.
Мы все еще дергались, когда Прославленная полетела в нашу сторону. Я безуспешно пыталась протолкнуть глотки воздуха себе в легкие; Ябеда одной рукой прижимала к себе другую и издавала хнычущие звуки.
– Я обращусь ко всем, кто мне что-то должен, я влезу в долги перед прокуратурой и перед всеми другими, перед кем только потребуется, чтобы отправить вас обеих в Птичью клетку, – пообещала Прославленная. – Вы знаете, что это за место? Тюрьма без тюремщиков. Никакой связи с внешним миром. Ни одного побега до сих пор, что потрясающе, если учесть, что там содержатся самые мерзкие и самые крутые злодеи, каких только нам удалось поймать. Мы даже не уверены, есть ли там кто-то живой. Это просто мусорка, куда мы вытряхиваем мусор вроде вас, чтобы никогда больше о вас не думать.
– Рой, – прохрипела Ябеда почти неслышно.
Я не поняла, что она имеет в виду, плюс сама все еще пыталась привести дыхалку в порядок, поэтому просто покачала головой.
– И раз там нет связи с внешним миром, значит, вы не скажете ни единого сраного словечка о том, что Эми хочет сохранить в тайне. Я верю своей сестре, я верю, что у нее есть причины держать все при себе.
– Рой. Атакуй ее, – проговорила Ябеда и мелко задышала.
Теперь я поняла, что она имела в виду. Я потянулась к своему рою и с радостью обнаружила, что моя способность снова работает идеально. Саботаж Панацеи был перечеркнут, как только я убила последнего паука. А сейчас я послала всех своих тварей, до которых только смогла дотянуться, на Прославленную.
Бесполезно. Ощущение такое, будто я направила их на сверхъестественно прочное, гладкое стекло.
– Идиотки, – раздался из тучи насекомых приглушенный голос Прославленной. – Я непобедима.
Ябеда приподнялась, опершись на здоровую руку, и простонала:
– Во-первых, я тебя предупреждала насчет того, чтобы обзывать меня тупой. А во-вторых, нет, ты не непобедима. Не совсем.
А потом подняла здоровую руку от пояса и нацелила на Прославленную маленький пистолетик.
Выстрел прозвучал оглушающе. Из телека и кино невозможно получить представление, как громко стреляет оружие. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя. А уже в следующее мгновение я поняла, что мои букашки прорвались. Они нашли плоть, к которой можно прицепиться, которую можно кусать, жалить, жевать и прокалывать. Прославленная рухнула на пол мешком и начала отчаянно извиваться.
– Помоги встать, – напряженным голосом проговорила Ябеда. – Так вот применять на них мою способность – это здорово выматывает.
Я схватила ее за здоровую руку и помогла подняться. Вместе мы поспешили прочь из банка, ее рука вокруг моих плеч. Пистолет она убрала в один из самых больших кармашков на поясе.
– Что… – начала было я, но эта попытка вызвала у меня приступ кашля. Мы уже спустились по главной лестнице, когда я почувствовала себя в состоянии попробовать еще разок. – Что это было?
– Она на самом деле не непобедимая. Просто любит внушать всем эту мысль. У нее силовое поле вокруг всего тела, но, когда она получает хороший удар, оно отключается и восстанавливается только через несколько секунд. Я это поняла, когда увидела пыль на ее костюме. Эту пыль силовое поле должно было не пропустить. Черт, больно.
– Где больно?
– Она вывихнула мне руку, когда швырнула меня. Ты можешь вправить плечо?
Я покачала головой. Теоретически я знала, как это делается, из курсов первой помощи, но сомневалась, что мне хватит для этого сил, и плюс мне не хотелось тратить время на приведение Ябеды в порядок, когда нам нужно было побыстрее смыться.
Сражение перед банком по-прежнему шло в нашу пользу. В деле оставался только Эгида, которого долбали три пса и лазерная пушка, позаимствованная Регентом.
Из черноты рядом со мной вышел Мрак, поддерживая Суку примерно так же, как я поддерживала Ябеду.
– Давай сваливать, – сказала я.
– Давай, – согласился он своим пугающим голосом.
– Эй, М, – произнесла Ябеда и дернулась. – Не воткнешь мне руку обратно в плечо, а?
Мрак кивнул. Я поддерживала Ябеду, пока он вправлял ей плечо. Потом он спросил:
– Что случилось?
– На крыше была Прославленная, – объяснила я, потом мучительно закашлялась и наконец сумела добавить: – Может, сначала свалим отсюда на хрен?
– Вы сделали Прославленную? – неверящим тоном спросил Мрак. Сука тем временем пришла в норму ровно настолько, чтобы суметь свистнуть псам.
– В каком-то смысле да, – ответила Ябеда, а я нервно дополнила:
– Но она может явиться снова в любой момент.
Мы взобрались на собак, и Регент угостил Эгиду целой очередью, не только впечатав его в стену здания, но и обвалив эту стену вокруг него. А потом ткнул своим шокером в панель управления. Когда пушка начала дымиться, Регент спустился. Очутившись в четырех-пяти футах над собачьей спиной, он спрыгнул и сунул скейт под мышку.
– Брось его, – сказал Мрак.
– Но…
– Маячок. Думаю, любой Механик, который хоть чего-то стоит, оставляет маячки в своих штуковинах.
– Именно, – подтвердила Ябеда, когда Регент повернулся к ней. – Извини.
– Ммать! – выругался Регент. Он ткнул своим шокером в днище скейта, как до того ткнул в панель управления пушки, а потом швырнул скейт через улицу.
Мы заняли места: Сука перед Мраком (в основном, чтобы он мог ее поддерживать), Ябеда позади меня на Анжелике (она обхватила меня здоровой рукой). Регент сидел один.
Мрак поднял руки и залил улицу чернотой.
Анжелика рванула прямо в эту черноту, едва меня не скинув. Подо мной была тварюга вдвое крупнее лошади, причем без седла и вообще не приспособленная к верховой езде, как приспособлена лошадь. Одна моя нога держалась на костяном роге, торчащем из ее бока, вторая болталась. Мои руки цеплялись за сбрую, которую мы к ней прицепили, и это было единственным, что не давало мне полететь вверх тормашками, пока Анжелика неслась по улице. Подозреваю, что она могла бы обогнать любой автомобиль – Хотя вряд ли здесь был хоть один. Полиция и Отряд противодействия паралюдям блокируют окрестности тех мест, где возможны бои между Плащами. Что делало наше бегство еще более ужасающим, так это знание, что собака ничего не видела. Она следовала за Брутом по запаху, а Брут следовал указаниям Мрака. Слепой ведет слепого.
Я должна была быть в ужасе – руки конвульсивно сжимали ремни, я ничего не видела и не слышала, я знала, что могу в любую секунду свалиться, – но вместо этого меня охватил восторг. Он не испарился, даже когда Анжелика врезалась во что-то достаточно сильно, чтобы почти скинуть нас с Ябедой. Я гикала, улюлюкала и испускала победные кличи, сама едва слыша все это, поскольку тьма поглощала звуки.
У нас получилось. У меня получилось. Мы сбежали, никого не убив. Серьезно пострадали в бою только Защитники, Прославленная и Панацея, а они наверняка будут вылечены, как только Панацея придет в себя. Практически весь материальный ущерб нанесли Защитники и Прославленная. Возможно, я нажила себе врагов, я перепугала невинных людей, но я бы солгала себе, если бы сказала, что этого можно было избежать. Короче говоря, все прошло наилучшим образом.
Окей, могло пройти гораздо лучше, но результат? Чертовски идеален, если коротко.
Эгида наверняка уже выбрался из-под обломков, взлетел в небо и смотрит вниз с высоты птичьего полета. Если Мрак следует нашему плану, он сейчас заливает чернотой каждую улицу и переулок, мимо которых мы проезжаем. Эгида не может увидеть, на какой мы улице находимся, не вернулись ли назад и так далее. Он может только определить наше общее местоположение по местам, где появляются новые порции тьмы. Но если он попытается сблизиться, чтобы вступить в бой, нас к этому времени там уже не будет. Так что ему остается лишь отслеживать, где в целом мы находимся.
Как раз когда я подумала, что больше не смогу держаться, Анжелика остановилась. Мы с Ябедой соскользнули с нее. Кто-то, вероятно Мрак, сунул рюкзак мне в руки. Несмотря на полнейшую тьму, мне удалось переодеться в обычную одежду, которую мы спрятали заранее. Я получила зонтик и с благодарностью раскрыла его задеревеневшими руками.
Я нервничала, выжидая в темноте; лишь падающий на зонтик дождь давал мне почувствовать существование окружающего мира и течение времени.
Потом – очень нескоро – мои глаза снова стали видеть. Мрак говорил, что его чернота рассасывается минут за двадцать, но казалось, что времени прошло гораздо больше. Когда тьма рассеялась, я увидела Лизу, сидящую на ступеньках перед обувным магазином; в одной руке у нее был поводок, в другой – магазинный пакет. На другом конце поводка терпеливо сидела Анжелика, абсолютно нормальная, как будто и не преображалась. Вокруг нас были покупатели и просто прохожие, все с зонтами или в плащах, все оглядывающиеся по сторонам испуганно или удивленно. После тишины во мраке шум дождя и гул голосов звучали музыкой.
Лиза встала, подмигнула мне и потянула за поводок. Анжелика последовала за ней, и мы влились в толпу дезориентированных прохожих.
Если все прошло по плану, Алека (без собаки) оставили неподалеку, и он переоделся в обычную одежду так же, как мы. Сука, Брайан и два пса добрались до некоего сарайчика близ Доков. Переодевшись, они должны были несколько часов отдыхать, а потом уйти, оставив там деньги, которые заберет босс. После достаточно долгой паузы, чтобы герои прекратили их искать, они должны были вернуться домой, как сейчас возвращались мы.
– Обошлось без жертв? – тихо спросила я у Ябеды. У нас с ней был один зонт на двоих, и то, как мы шушукались, почти прильнув друг к дружке, не выглядело странным.
– Никаких травм и смертей среди нас, героев и остальных, – подтвердила она.
– Удачный день, – сказала я.
– Очень удачный, – согласилась она.
Рука под руку мы лениво шли через деловой район. Как все остальные, мы вытягивали шеи, следя за полицейскими машинами и ОПП-автобусами, которые с включенными сиренами неслись к месту преступления. Две девушки, которые только что закончили шопинг и гуляют с собакой.