Предыдущая          Следующая

 

ГЛАВА 3

 

Попрощавшись с Тиюри на ее этаже и вернувшись в свою пустую квартиру в одиночестве, Харуюки скинул форму, сразу же сел на диван в гостиной и пробежался пальцами по виртуальному рабочему столу.

Сперва он открыл браузер и ввел голосом поисковый запрос.

– Общественные камеры, экспорт.

Поверх результатов поиска тут же вывалилась та самая статья.

«Установка японской системы безопасности на «Hermes Cord»[1]».

«Система безопасности» – это, конечно, имелась в виду технология общественных камер.

А «Гермес Корд» –

Так назывался космический лифт, который построили в восточной части Тихого океана.

Кликнув пальцем по заголовку, Харуюки принялся читать заметку и одновременно думать.

Вкратце – ту же самую сеть общественных камер, которую использовали в Японии, приспособили в качестве системы безопасности космического лифта, международного сооружения. Наземная станция лифта располагалась в море возле острова Рождества, это довольно далеко от Японии. Когда там разместят общественные камеры, сможет ли «Brain Burst» создать там «арену»? И даже если сможет – будет ли возможность туда нырять?

С полминуты Харуюки изо всех сил мусолил эти мысли, потом махнул рукой. Чтобы найти ответы на эти вопросы, ему не хватало знаний. О «Brain Burst», да и о космическом лифте тоже. В такой ситуации следовало бы попросить о помощи своего командира. Да, она точно должна много знать по обеим темам.

Закрыв браузер и открыв почтовый клиент, Харуюки остановился в нерешительности.

Он мысленно прикинул соотношение между «искренним желанием расспросить об этом» и «желанием поговорить с ней под предлогом этой темы». Решив «хм, соотношение 6:4!», он быстро набросал текстовый мейл. Чтобы договориться о разговоре в Полном погружении с талантливой девушкой без слабых мест, одним из опытнейших игроков в «Brain Burst», командиром «Нега Небьюлас», Черным королем – с Черноснежкой.

 

Ответ он получил мгновенно; время связи – через десять минут. Харуюки успел прикончить ужин, состоящий из замороженной дории[2] с креветками и улуна; за минуту до назначенного времени он нырнул и сменил стандартную внешнюю среду своей домашней сети на набор объектов, который недавно загрузил с зарубежного сайта.

Когда он в прошлый раз так же вот пригласил Черноснежку в свою домашнюю сеть, он быстро перебрал в голове все наборы, которые у него были, но они оказались слишком бездушными и пропахшими порохом; с тех пор он собирал потихоньку те, что создавали, на его взгляд, хорошую атмосферу. Мать, правда, жаловалась, что он впустую забивает файлохранилище домашнего сервера.

Закончив подготовку, он дождался назначенного времени и тут же нажал кнопку запроса на соединение. Несколько секунд шли гудки – и вот перед Харуюки возник аватар.

Черное как ночь платье с блестящими серебряными оборками. Такой же черный сложенный зонт. Черные с красными разводами крылья бабочки-парусника за спиной.

Лишь чуть-чуть более загадочная, чем в реальном мире, сказочная принцесса сразу улыбнулась, увидев поросячий аватар Харуюки, и лишь потом огляделась.

Ее глаза резко расширились, она с силой вцепилась за столб, и у нее вырвалось:

– Уаааа?!

– Э?! Ч-что не в порядке?!

– Чт-т-то за вопросы, «что не в порядке»? Все не в порядке! Ч-ч-ч-то это за окружение?!

Услышав этот выкрик, Харуюки тоже заоглядывался по сторонам.

Туманно-сиреневая горная гряда вдали. Бескрайние леса и степи, и белокаменный город. Он и Черноснежка стояли вдвоем на вершине высоченной башни, откуда открывался классный вид на всю эту красоту. На узкой – всего в три метра диаметром –  площадке не было перил, да и вообще ничего не было, кроме двух кресел и газового фонаря посередине, так что обзор ничего не заслоняло.

– Э-эмм… а разве не к-красиво? Я этот набор нашел в одной немецкой сети, но –

– Ты мне сразу скажи, какая высота у этой тонюсенькой башни?!

Когда Черноснежка с очень бледным лицом задала этот вопрос, Харуюки посмотрел с края башни вниз. Его чувство расстояния подсказало, что здесь примерно так же высоко, как на вершине Дома правительства, откуда он совсем недавно спрыгнул во время дуэли. Он честно ответил:

– Э, это… метров пятьсот…

– Это слишком высоко, глупый! Или что, ты рассчитывал на эффект подвесного моста?!

– Ээээ? Это еще что за эффект?

– Эффект подвесного моста – это… когда ты в опасном месте, ну, вроде высокого подвесного моста, чувство страха по ошибке принимаешь за…[3]

Черноснежка вдруг оборвала объяснение на полуфразе, кашлянула и сердито уставилась на Харуюки.

– …В любом случае, эти психологические фокусы со мной не проходят! Ну… поскольку мы не в дуэли, то, видимо, ничего не случится, даже если я отсюда свалюсь, но ты хотя бы предупреждай меня о таких вещах заранее…

Концовка ее фразы растворилась в бормотании; потом наконец Черноснежка выпрямилась и села в стоящее рядом кресло. Харуюки сел напротив нее и чуть уныло спросил:

– Это, прости, что напугал… Мне сменить на другой набор?

– Нет, нормально. Высота высотой, но ты ведь это специально подыскивал.

Увидев наконец улыбку на ее красивых губах, Харуюки вздохнул. Поскреб в затылке левой рукой, заканчивающейся круглым копытцем, и запоздало поздоровался.

– Эээ… добрый вечер, семпай. Прости, что так внезапно тебя позвал.

– Добрый вечер, Харуюки-кун. Ничего, мы же сегодня в школе не смогли пообщаться, так что я рада встретиться сейчас.

В конце июня средней школе Умесато предстоял культурный фестиваль, и студсовет был по уши в делах; большая нагрузка постоянно выпадала в том числе и на его вице-председателя Черноснежку. Припомнив это, Харуюки воспользовался возможностью задать вопрос, который уже несколько раз приходил ему в голову.

– Кстати, семпай, а почему ты пошла в студсовет? Председателя и вице-председателя обоих избирают, значит, ты должна была себя выдвинуть, так?

– Хмм, в общем, так. Вполне логичный вопрос: почему я, кто думает только о том, чтобы стать бёрст-линкером десятого уровня, этим занялась? Помимо прочего, неизбежны и дуэли прямо посреди заседаний студсовета.

Многозначительно улыбнувшись, Черноснежка продолжила:

– Однако если отвечать честно – я и в студсовет вошла из-за «Брэйн Бёрста».

– Э… эээ?!

– Подумай сам: для нас, бёрст-линкеров, наша школа – самое знакомое и потому самое опасное поле. Получить доступ ко всей информации, создать себе прочную основу – это, можно сказать, бесценно. А если ты член студсовета, то у тебя практически полный доступ к школьной базе данных. С этой точки зрения, кстати… – тут Черноснежка посмотрела на Харуюки с улыбкой и произнесла нечто неожиданное. – Вряд ли следующие выборы, в которых будут участвовать первые и вторые классы, составят проблему. Как насчет того, чтобы тебе баллотироваться в председатели, Харуюки-кун?

– Что… ч-ч-ч-ч-что-что-что… – Харуюки аж подпрыгнул в своем кресле, его пятачок с дикой скоростью мотался из стороны в сторону. – И-и-и-исключено! Е-е-если я такое устрою, мне мигом выпишут отставку, как приговором Верховного суда!

– Хмм, в таком случае, похоже, ты не пойдешь и на компромисс – чтобы Такуму-кун стал председателем, а ты вице-председателем…

– Проблема! Не! В этом!

Решительно отвергнув предложение Черноснежки (при этом невольно подхватив интонации Фрост Хорна), Харуюки затем резко сменил тему.

– В общем, так, я сегодня дуэлился в Синдзюку, и…

– Да, я слышала. Похоже, у тебя было жаркое сражение с ребятами из главных сил «Леонидс».

– Б-быстро новости расходятся, – и Харуюки моргнул.

Улыбка Черноснежки стала чуть более саркастичной.

– Конечно, я знаю и то, что ты сражался в очень тесном контакте с Тиюри-кун.

– Н-нет, это, эмм, эээ.

– Что с тобой? Я же тебя ни в чем не обвиняю, не так ли? Важнее всего, что члены моего легиона отлично работают вместе.

При виде фирменной убийственной черноснежной улыбки Харуюки прошиб холодный пот, и он поспешил снова сменить тему.

– П-перед самым концом дуэли мне противник заявил: «Я тебя сброшу с Токио Скай Три», и тогда я внезапно подумал кое о чем!

Быстренько открыв браузер, он нашел ту самую статью и пододвинул окно к Черноснежке.

– Эмм, семпай, ты знаешь об этом?

– …Японская система безопасности в «Гермес Корде»? Да, кажется, видела в вечерних новостях, но… – глянув в голографическое окно, Черноснежка подняла глаза и озадаченно склонила голову набок. – Что здесь такого?

– Ну… в общем, у меня возникла одна идейка… Это, правда, может быть совсем мимо, но… Нет, мне правда очень жаль, что я тебя позвал ради такой ерунды, но… – кончив мямлить на высокой скорости различные оправдания, Харуюки наконец перешел к главной теме. – Эта система безопасности – это же общественные камеры, правда? Значит, космический лифт в Тихом океане будет целиком в «зоне камер»? Когда так случится… может, «Гермес Корд» появится и в Ускоренном мире… Я так подумал…

Договорив, он увидел, что глаза Черноснежки расширились, и приготовился к тому, что вот сейчас она расхохочется и скажет: «Что за ерунда тебе в голову лезет?»; а может, рассердится и скажет: «Не зови меня из-за таких глупостей».

Однако –

– …Хммммм.

Протяжно хмыкнув, Черноснежка погладила пальцами правой руки подбородок и вновь уставилась в окно браузера.

Наконец она подняла голову и чуть качнула ей.

– Как бы сказать… Странные вещи тебе приходят в голову. Но… это интересно. Да, очень интересная идея…

– Х-хаа, – глупо вякнул Харуюки, не зная, как реагировать. Черноснежка встала с кресла и зашагала взад-вперед по крохотной площадке, словно начисто забыв страх перед пятисотметровой высотой.

– Даже если общественные камеры там будут стоять… В норме это должна быть закрытая сеть, но… на главной станции «Гермес Корда» найдется ли достаточно места и лишней энергии для крупной системы обработки изображений? Гораздо эффективнее и дешевле для обработки подсоединиться к японскому ЦСОБ через спутник. А если так… не исключено, что «Брэйн Бёрст» даже через тамошние файрволы пролезет…

– Э-эммм, – кое-как воткнув свой голос в монолог Черноснежки, Харуюки отчаянно замахал короткими руками. – Семпай, я совсем ничего не понимаю, что ты сейчас говоришь.

Черноснежка мгновенно остановилась; ее правый указательный палец задвигался взад-вперед, словно она прикидывала, как объяснить. Наконец она заговорила:

– Хмм… в общем, ситуация такая. Поскольку «Гермес Корд» – низкоорбитальный космический лифт, там крайне мало места…

– Что такое «низкоорбитальный»?

– …А, вот где ты застрял.

Черноснежка чуть неловко улыбнулась и снова села в кресло.

Тихо кашлянув, она левой рукой вызвала пустое окно. Кончиком пальца нарисовала в нижней его части кружок и внутри красивым почерком написала «Земля».

– Ладно, начну с самых основ. Космический лифт, или, как его еще называют, орбитальный лифт – это, проще говоря, суперсверхвысокая башня, идущая от поверхности земли до космоса; люди и материалы поднимаются и опускаются на лифте. Цена на единицу массы полезного груза у лифта намного меньше, чем у ракет и многоразовых шаттлов. Однако… – палец Черноснежки изобразил абсурдно громадную коническую башню, поднимающуюся от круглой Земли вверх. – Если, скажем, пытаться построить лифт до космоса тем же способом, как строили Токио Скай Три, площадь ее основания будет размером со всю Японию. Такую Вавилонскую башню создать просто невозможно. Значит, необходимо думать в другом направлении.

Она быстро стерла башню и взамен нарисовала маленький квадратик в космосе, далеко от Земли.

– Сперва строится станция на геостационарной орбите в тридцати шести тысячах километров от Земли, вот так. Потом оттуда до Земли спускается легкий, но прочный кабель. Скорость предмета на геостационарной орбите почти идеально совпадает со скоростью вращения Земли, поэтому он кажется «стационарным», как и намекает название. Он не движется, всегда находится в небе в одной и той же точке. Значит…

Она провела от квадратика вертикальную линию – между геостационарным спутником и Землей.

– Как только конец кабеля, опущенный на Землю, будет закреплен, появится башня… точнее, лестница, которая ведет с Земли в космос.

– Ааа, понятно! – и впечатленный Харуюки стукнул по колену правым передним копытом.

Однако тут же он нахмурил брови и склонил голову набок.

– Нет, стой, погоди. Материал, конечно, легкий и все такое, но длина этой штуки тридцать шесть тысяч километров, и она должна быть достаточно толстой, чтобы к ней прикрепить лифт, – она же будет офигенно тяжелой? Если кабель натянуть, геостационарный спутник на Землю не грохнется?

– Непременно грохнется! – мгновенно ответила Черноснежка, и Харуюки осел в кресле.

– Что…

– Чтобы это предотвратить, делается вот что.

На этот раз Черноснежка продолжила линию вверх от станции и нарисовала на ее конце черный кружок.

– Надо всего лишь вытянуть кабель еще больше и прицепить груз на его конец, так что станция будет в середине общего веса… то есть в центре масс всей системы. Тогда центробежная сила от вращения противовеса тянет вверх, и это компенсирует вес кабеля.

– Ааа, понятно! – снова впечатлился Харуюки и тут же снова склонил голову набок. – …А откуда берется этот противовес?

Черноснежка многозначительно ухмыльнулась и резковато ответила:

– …Концепция этого «геостационарного космического лифта» была предложена американцами из NASA сорок семь лет назад, в двухтысячном. Но тогда они предсказали, что построен он будет к 2062 году.

– Эээ?! …Так это что, еще долго ждать?

– Да. Это рассчитано на такое далекое будущее, потому что… в NASA планировали поймать пролетающий рядом с Землей астероид и использовать его в качестве противовеса для геостационарной орбитальной станции.

– Хаааа?! Они, они собирались поймать астероид?!

– Именно. Они сказали, что, если подождут шестьдесят два года, то подходящий астероид случайно окажется рядом, а кроме того, к тому времени как раз появится технология, позволяющая его поймать.

– …Еще же пятнадцать лет, да? …Ведь это до сих пор невозможно?

– Да, это невозможно.

Не в состоянии больше что-либо понять, Харуюки лишь хлопал губами.

– …Н-но… ведь космический лифт «Гермес Корд» уже построили! Насколько я помню, его пять лет назад закончили, в 2042. К-как они его тогда сделали?

– В этом-то все и дело… – ответила Черноснежка, стирая ладонью диаграмму, которую она только что нарисовала. – Потому что, в отличие от «геостационарного космического лифта», про который я только что рассказала и который был, так сказать, изначальной задумкой, «Гермес Корд» – это «низкоорбитальный космический лифт», его спроектировали в более реалистичном виде.

– Низкоорби… тальный.

– Основная идея та же, что в геостационарном. Но структура другая. Центральная станция «Гермес Корда» летает гораздо ниже геостационарной орбиты, в двух тысячах километров над землей… Но это все равно за пределами атмосферы.

– Ээ… эээ, если геостационарная орбита – это тридцать шесть тысяч километров… это разве не чересчур близко?!

– Это близко. Зато кабель гораздо короче и поэтому гораздо легче, а значит, для противовеса не нужны грузы размером с астероид.

– Ааа… понятно…

Харуюки кивнул, потом задал естественный вопрос:

– …А тогда почему они не собирались строить низкоорбитальный с самого начала?

– Потому что тут есть одна загвоздка. Искусственный объект на низкой орбите… то есть на орбите высотой полторы – две тысячи километров должен вращаться гораздо быстрее, чем Земля, потому что сила тяжести намного выше, чем на геостационарной орбите, и для ее компенсации нужна гораздо большая центробежная сила. У геостационарного орбитального лифта нижний конец кабеля можно закрепить на земле, потому что скорость его вращения равна скорости вращения Земли; с низкоорбитальным так не получится.

С этими словами Черноснежка вытянула палец и нанесла маленькое пятнышко рядом с кругом, изображающим Землю.

– Вот центральная станция «Гермес Корда», она на орбите высотой две тысячи километров. Кабель из переплетенных углеродных нанотруб тянется вверх и вниз; этот кабель подсоединен к верхней станции, которая играет роль противовеса, и к нижней станции.

Нижний конец линии, протянувшейся от пятнышка вверх и вниз, остановился возле самой Земли. Показав пальцем на оставшееся пустое пространство, Черноснежка продолжила:

– Нижняя станция находится в ста пятидесяти километрах над землей. Если ее расположить ниже, атмосфера будет слишком плотной, и из-за трения весь лифт начнет снижаться и в конце концов упадет.

– Хааа…

С силой выпустив воздух, чтобы привести мысли в порядок, Харуюки, подергивая пятачком, произнес:

– Значит… эээ, «Гермес Корд» – это искусственный спутник длиной в четыре тысячи километров, который состоит из трех станций, связанных кабелем из нанотруб… так? И он летает вокруг Земли намного быстрей, чем сама Земля вокруг своей оси?

– Именно. Скорость нижней станции относительно земли десять махов[4], поэтому низкоорбитальный лифт еще называют «Сверхзвуковой Скайхук»[5].

– Но тогда как же… то, что его построили в море возле острова Рождества на востоке Тихого океана? Помню, я тогда в новостях видел здоровенный искусственный остров, но… разве башня не оттуда вверх идет?..

– Этот остров – база для взлета и посадки шаттлов, которые будут возить людей и грузы на нижнюю станцию «Гермес Корда» и обратно. Они будут с острова взлетать, стыковаться со станцией на высоте сто пятьдесят километров и там разгружаться. Потом груз будут поднимать на лифте до верхней станции, которая на высоте четыре тысячи километров, а уже оттуда другим шаттлом – либо на геостационарную орбитальную станцию, либо на международную базу на Луне. Кстати, геостационарная станция висит прямо над взлетной площадкой, так что, даже если сказать, что «»Гермес Корд» в восточной части Тихого океана», это не совсем неправильно.

– Хфууу…

В очередной раз выдохнув, Харуюки снова взглянул на окно с диаграммой. Поскольку диаметр Земли 12700 километров, это по сравнению с 4000 километров выглядит как яблоко по сравнению с черешком; но саму идею, что такая штуковина летает над головой на десяти махах, принять было трудно.

– Хмм, как-то страшновато мне, а вдруг он упадет из-за чего-нибудь… – вырвалось у Харуюки. Черноснежка слегка пожала плечами.

– Вообще-то его уже пытались уронить.

– Х-хааа?!

– Что, ты не знал? Насколько я помню, где-то в начале весны это было. Туда в числе туристов пролез террорист, который попытался заминировать центральную станцию. Из-за этого и решили усилить систему безопасности «Гермес Корда», и Япония приняла участие в конкурсе, так что это напрямую связано с новостями о первом экспорте технологии общественных камер.

– Уаа, вот, значит, почему. Прости, я не очень внимательно новости проглядываю…

Харуюки повесил голову, как будто его в классе вызвали отвечать, а он не знал вопроса. Однако Черноснежка не стала его больше отчитывать, а с неловкой улыбкой продолжила объяснение.

– У низкоорбитального лифта «Гермес Корд» кабель маленький и тонкий по сравнению с геостационарным. И сам он маленький и тесный. Поэтому даже если там взорвется бомба карманного размера, она может вызвать колоссальный урон в зависимости от конкретного места взрыва. Кроме того, там нет ни лишнего места, ни лишней энергии для установки крупномасштабной системы безопасности. Думаю, поэтому они и воспользовались японской технологией общественных камер… Вот, и теперь мы можем вернуться к первоначальной теме разговора.

Протяжно выдохнув, Черноснежка взмахнула пальцами правой руки и открыла меню управления VR-средой. Материализовала два бокала и один из них протянула Харуюки.

Блин, я должен был что-то такое приготовить, раз сам ее позвал! Несмотря на панику, Харуюки взял бокал и отпил. Похоже, это был какой-то оригинальный напиток с множеством хитро настроенных вкусовых параметров: он не походил ни на один известный Харуюки напиток реального мира. По его вкусовым сосочкам распространился свежий горьковато-сладкий вкус без каких-либо неестественных оттенков.

– Ух ты… вкуснота.

Черноснежка чуть улыбнулась и вытянула левую руку своего аватара.

– Я в последнее время готовить в реале тоже учусь, но… очень трудно учиться, когда ты не можешь просто переделать то, что не вышло. Представляешь, Харуюки-кун, у светлого соевого соуса единственное отличие – то, что он светлый! Он что, просто соленая вода, что ли?!

– Дааа, а я не знал… Слушай, а чего ты вдруг взялась осваивать готовку?..

– Очевидно же. Чтобы когда-нибудь для Ха-… – внезапно Черноснежка закрыла рот, потом громко откашлялась. – …Для хорошего отдыха. Ладно; возвращаемся к нашим баранам.

Довольно настойчиво сменив тему, она продолжила свое стремительное объяснение.

– Как я уже сказала, в «Гермес Корде» нет места для полномасштабной системы безопасности. И вот пришло время японских общественных камер. Эта система с помощью отдельной высокоскоростной сети собирает в одном месте изображения, полученные с огромного количества камер, и сверхмощный суперкомпьютер их автоматически анализирует, чтобы обнаруживать признаки преступной деятельности. Скажем, если какая-нибудь камера зафиксирует оружие, система тут же проверит, откуда взялся человек, у которого это оружие, кто он и куда идет. Место, где производится эта обработка данных, называется «Центр слежения за общественной безопасностью», и его местонахождение не разглашается.

– Д-даже ты не знаешь, семпай?

Когда Харуюки на полном серьезе задал этот вопрос, Черноснежка улыбнулась самой широкой из своих смущенных улыбок.

– Эй, ты за кого меня принимаешь? Я всего лишь слабая ученица средней школы, откуда мне знать величайшие государственные тайны! …Ну, правда, кое-какие догадки у меня есть.

– Г-где?!

– Это секрет… Важнее другое: как я объяснила только что, общественные камеры отправляют изображения в ЦСОБ, так сказать, сердце всей системы, и там происходит вся обработка. Иными словами, для самих камер слежения не требуются ни люди-операторы, ни какое-то громоздкое записывающее оборудование. Если предположить, что именно благодаря этой «простоте» эта система будет установлена на «Гермес Корде»… Неизбежно, что камеры космического лифта и японская сеть общественных камер окажутся связаны.

Харуюки вслушивался в слова Черноснежки; произнеся слово «связаны», она вдруг подмигнула, словно ждала от него чего-то, и тогда Харуюки наконец вспомнил главную цель своего внезапного полносенсорного вызова.

– Аа… ясно, эээ, то есть то, что они связаны, означает, в общем, ммм… – и, замахав коротки ручками своего поросячьего аватара, он выпалил: – …Мы можем туда попасть?! В «Гермес Корд» в Ускоренном мире!!!

– Хмм… ну, пока что мы можем только утверждать, что это не полностью невозможно.

Черноснежка озорно улыбнулась и продолжила таким тоном, будто обдумывала что-то:

– Во-первых, остается вопрос, распространит ли «Брэйн Бёрст», игра-файтинг, свое влияние на спутник. И даже если сети соединены – как мы туда попадем? Мы, бёрст-линкеры, ныряем там, где находятся наши реальные тела. Значит, чтобы добраться до «Гермес Корда» в Ускоренном мире, необходимо попасть на космический лифт здесь. Туристические экскурсии на геостационарную орбитальную станцию уже есть, но они недешевые.

– …Цены жуткие, да…

Харуюки сник. На миг у него мелькнула идея, что Сильвер Кроу с его крыльями мог бы, нырнув на Земле, долететь до нижней станции, но эту идею он отбросил, даже не высказав. Сильвер Кроу мог подняться максимум на полтора километра. А «Гермес Корд» летал в сто раз выше – нижняя точка на высоте 150 километров.

Да и вообще – он, со своими карманными деньгами ученика средней школы, даже на остров Рождества, где была стартовая площадка шаттлов, отправиться не мог.

– Хмм… Значит, если только ты не супербогатенький, нырнуть в «Гермес Корде» невозможно…

– Я бы еще добавила: если ты можешь отправиться туда в реальном мире, вряд ли тебе понадобится нырять в воссозданную среду в Ускоренном.

– И это… тоже.

Харуюки снова вздохнул – на этот раз от разочарования, а не от восхищения – и задрал голову к небу.

Даже с вершины пятисотметровой башни виртуальное синее небо казалось бесконечно далеким и бесконечно громадным. Нет, в VR-наборе объектов, свободно распространяемом в сети, «небо» не может простираться выше десяти (ну или, может, ста) высот этой башни. Потому что «за» этим синим небом – ничто. Здесь замкнутый мир, покрытый лишь тонким слоем синей краски.

– …Харуюки-кун.

Неожиданно услышав свое имя, Харуюки опустил голову и встретился с ласковым, но в то же время каким-то непонятным взглядом Черноснежки.

– А почему ты так сильно хочешь попасть в «Гермес Корд»? Ты можешь свободно летать на крыльях, а космический лифт – всего лишь рукотворное сооружение, летающее по заранее заданной орбите.

– Эээ… нуу.

После столь неожиданного вопроса Харуюки понадобилось несколько секунд, чтобы облечь свои туманные мысли в слова.

– Это, ну, конечно, я просто люблю высокие места, есть такое, но… Я еще подумал, если, допустим, туда можно попасть, это хоть на чуть-чуть выполнит ее желание. Ну, ее… Она же всегда хотела достать до неба Ускоренного мира, нет, «за небо».

Едва Черноснежка это услышала –

Ее глаза распахнулись, потом ресницы опустились.

Слова, сорвавшиеся в конце концов с ее губ, прозвучали так тихо, как будто это были мысли в чистом виде.

– …Ясно, – и Черноснежка подняла глаза к голубому небу. – Это верно… Ее тяга к небу по-прежнему никуда не делась. Она хочет добраться до неба, увидеть, что там, по ту сторону, так же безумно, как я – до десятого уровня, а может, еще даже более безумно…

– …Ага, – кивнул Харуюки и снова задрал голову, как и Черноснежка.

«Она» – активный член предыдущего «Нега Небьюлас», бёрст-линкер 8 уровня Скай Рейкер.

Долгое время она жила в одиночестве на вершине старой Токийской телебашни в Ускоренном мире, но два месяца назад вернулась в возродившийся после трехлетнего перерыва «Нега Небьюлас».

Однако это было не сказать чтоб полное возвращение к активной деятельности. То, что она отклонила приглашение Тиюри сегодня вечером, было типично: она вовсе не участвовала в нормальных дуэлях, а только лишь в еженедельных территориальных сражениях; более того, она никогда не появлялась на передней линии. Она всегда оставалась в тылу, сосредотачиваясь на обороне.

Конечно, Харуюки вовсе не был этим недоволен; Такуму и Черноснежка, скорей всего, тоже. Потому что Скай Рейкер, передвигающаяся при помощи инвалидной коляски, могла делать это быстро только на дорогах и ровной земле. Кроме того, в обороне она добивалась фантастических успехов благодаря своему оригинальному боевому стилю: свободно управляя коляской, она играла с противниками и при этом наносила убийственные рубящие удары ладонями. Если противники были в основном спецами по ближнему бою, она вполне успешно действовала даже в команде из трех бойцов, в которой всего один отвечал за атаку, а другой был хилером, защищать которого приходилось тоже ей.

По сравнению с минувшими осенью и зимой, когда легион с трудом осиливал часовые баталии, в которых участвовали только лишь Черноснежка, Харуюки и Такуму, боевая мощь «Нега Небьюлас» возросла просто невероятно. В этом сомневаться не приходилось.

Но ясно было и еще кое-что, хоть никто и не решался произнести это вслух.

Если Скай Рейкер снимет печать с «Гейл Трастера» и вновь наденет это Усиленное вооружение, ее атакующие способности вырастут многократно, в десятки раз. Пусть она лишилась ног – Харуюки доказал, сражаясь с опаснейшим врагом, что короткий, но мощный рывок за счет этих двигателей дает чудовищные возможности по части атаки.

Однако даже получив обратно от Харуюки свой «Гейл Трастер», даже проигрывая сражения, Скай Рейкер не пыталась призвать его. Она как будто упрямо отвергала «крылья», созданные ее собственным сердцем.

– …Я, – прошептал Харуюки, сцепив руки перед своим круглым брюшком, – я не то чтобы думал, типа «если она снова будет летать, легион станет сильней». Я просто… Если Рейкер-сан не верит в свои крылья, я хочу, чтобы она поняла, что ошибается. Когда я взял у нее «Гейл Трастер», я понял… Конечно, по сравнению с крыльями Сильвер Кроу это Усиленное вооружение позволяет гораздо меньше держаться в воздухе, и поэтому высота полета меньше, но его разгон куда круче, чем у любого другого аватара… Поэтому там, внутри, скрыто гораздо больше силы. Я в этом уверен.

Закончив объяснение, родившееся в результате долгих раздумий, Харуюки поднял голову и встретился взглядом с Черноснежкой, глаза которой светились необычайной добротой и в то же время печалью.

Аватар в виде бабочки-парусника медленно кивнул и тихо произнес:

– Если Рейкер попадет в «Гермес Корд», ты сумеешь передать ей все это… Ты веришь в это, да?

Харуюки тоже кивнул, прекрасно понимая, что его слова прозвучали слишком уж романтично.

– Ага… эмм, ну если только правильно то, что я думаю.

– Ох уж, когда ты наконец хоть что-нибудь скажешь с полной уверенностью?

Тут же Черноснежка натянуто улыбнулась, потом сделала глубокий вдох и снова заговорила:

– …Как я уже объяснила, «Гермес Корд» в реальном мире вращается по орбите высотой не менее ста пятидесяти километров. Поэтому я уверена, что, даже если новая сеть общественных камер подсоединена к старой, японской, «Гермес Корд» в Ускоренном мире появится на той же самой высоте. Такое расстояние ни один дуэльный аватар не преодолеет… Однако я полагаю, что возможность добраться туда будет.

– Э… ээээ?! – взвизгнул Харуюки и подался всем телом вперед. Он бы упал, если бы Черноснежка мыском своей туфли на высоком каблуке не поддержала его пятачок.

– Я говорю только о возможности, успокойся немного.

– А-ага…

– Слушай внимательно. Пусть даже происхождение «Брэйн Бёрста» – это одна сплошная загадка, все-таки на поверхности это игра-файтинг. А значит, если к миру добавляется новая арена – не кажется ли тебе совершенно иррациональным, если туда невозможно будет попасть?

Ухмыляясь, она шевельнула указательным пальцем, будто подзывала Харуюки.

– Если исходить из этого, ничего удивительного, если где-то в Ускоренном мире втайне появится какой-то способ передвижения, который найти смогут только те, кто его специально ищет и хорошо думает.

– Втайне… хм.

– Даже в обычных RPG такие вещи есть, верно? Всякие сундуки с сокровищами, которые, на первый взгляд, невозможно достать, но если как следует изучить карту и подключить голову, то способ найдется.

– А, есть такие, есть такие. Очень люблю такие штуки, – изо всех сил закивал Харуюки и снова внимательно посмотрел на диаграмму, нарисованную Черноснежкой.

Космический лифт, вращающийся в 150 километрах от поверхности Земли. Какие-либо способы добраться туда, кроме как на шаттле или ракете, в голову упорно не шли. Если искать место в Японии, откуда можно запустить ракету…

– Эээ… как насчет космического центра на острове Танэга?

Однако эта догадка была отвергнута одним взмахом гривы черных волос.

– Нет, девяносто девять процентов бёрст-линкеров живут в Токио. Значит, и портал должен быть где-то в Токио.

– Но, но в Токио же нет пусковых площадок для ракет! – запротестовал Харуюки. Черноснежка взглянула на него с усмешкой.

– Если бы наши аватары были настоящими, ракета бы понадобилась. Но это ведь не так, верно? Наши аватары – чистая «информация», просто наборы полигонов в виртуальном пространстве. А устройство для передачи информации, самое мощное во всей Японии, находится в Токио.

– Ах…

Потрясенно вылупив глаза и с трудом дыша, Харуюки выдавил:

– Т-Токио… Скай Три…

– Да. Если «Гермес Корд» действительно станет новой дуэльной ареной, думаю, портал, который туда ведет, может быть только в Токио Скай Три, больше нигде. А откроется он… когда «Гермес Корд» будет ближе всего к Японии впервые с того времени, как на нем установили общественные камеры…

Убрав окно с диаграммой, Черноснежка открыла браузер и быстро пошаманила в нем. Открылось окно со сплошным английским текстом – похоже, официальный сайт «Гермес Корда». Однако Черноснежка нажимала ссылку за ссылкой с полной уверенностью.

Наконец на экране появилась волнистая линия. Черноснежка провела по ней пальцем и сказала:

– Это будет раньше, чем я думала, – послезавтра… в среду, пятого июня, в пять тридцать пять вечера.

 

Предыдущая          Следующая

---

[1] Hermes Cord – (англ.) «Нить/трос Гермеса».

[2] Дория – запеченный рис с мясом (куриным филе, морепродуктами), соусом Бешамель и пармезаном.

[3] Закончу объяснение Черноснежки. От страха у человека начинает сильно биться сердце, и если он при этом видит человека противоположного пола, то может принять страх за влюбленность и на самом деле влюбиться.

[4] То есть в десять раз выше скорости звука. Здесь, по-видимому, ошибка: когда скорость выражают числом Маха, имеют в виду местную скорость звука, а в космосе она, естественно, нулевая.

[5] Skyhook – (англ.) дословно «небесный крюк» или «крюк, свисающий с неба». Название используется для различных (как реальных, так и гипотетических) систем, предназначенных для подбора грузов на большой высоте и скорости, например, для подъема человека с земли на борт летящего самолета.