ПРОНИКНОВЕНИЕ 2.9
Когда мы с Брайаном вернулись в лофт, я была более чем чуть-чуть настороже. Не только потому, что я снова окажусь рядом с Сукой, – мне еще придется смотреть в глаза Лизе и Алеку. После воплей о том, что я ухожу из команды, я возвращаюсь и остаюсь. Какая-то часть меня хотела извиниться, но другая, бОльшая часть считала, что не следует. Все, что я сказала и сделала, было оправдано, так? Может, дело просто в том, что я не привыкла прибегать к насилию и повышать голос.
Как я и боялась: когда мы поднялись по лестнице, нас встретило неловкое молчание. Сука сидела на стуле возле одного из столиков, ее собак видно не было. Увидев меня, она насупилась, но ничего не сказала. Алек ухмыльнулся, но я не поняла, то ли он был рад моему возвращению, то ли это была усмешка надо мной. Я недостаточно хорошо его знала, чтобы разобраться.
– Хорошо, что ты вернулась, – сказала Лиза с тенью улыбки на лице. – Алек, можешь сходить за аптечкой? Кажется, она в кладовке.
Пока Алек этим занимался, Брайан усадил меня на подлокотник дивана, и я стянула свитер, чтобы лучше разглядеть, где у меня что. Закатав нижний край топа до ребер, я посмотрела, что устроил тот из псов, который добрался до моего живота и спины. Почти весь урон пришелся на одежду, мне досталось лишь три-четыре неглубоких царапины. Были еще синяки, и кое-где саднило, но, похоже, это пройдет за пару дней. Рану на ухе спрятать будет труднее, но я была уверена, что смогу скрыть произошедшее от папы, так чтобы он не поднял тарарам.
По-настоящему серьезная рана была одна. Выглядело это так, будто клык глубоко вонзился в верхнюю часть моего предплечья, пропахал борозду длиной около дюйма в сторону запястья и там вышел. Кожа вокруг этого места уже раскрасилась в самые разные цвета. Я не была уверена, насколько рана глубока, зато чувствовала, что болит она гораздо меньше, чем должна была бы. Кровь стекала по руке и не останавливалась.
– Господи, – сказала я, в основном самой себе.
– Знаешь, это было круто, – сказал Алек, вернувшийся с аптечкой. – Не думал, что ты способна надрать кому-то задницу.
Я сердито уставилась на него, но он просто уселся на спинку дивана и задрыгал ногами, точно восторженный ребенок.
– Думаю, нам надо ее вычистить и зашить. Способность Ябеды должна дать нам более четко понять, нужны ли швы, – тихо произнес Брайан.
– Хорошо, – согласилась я.
Наложение швов трудно назвать сближающей процедурой, но Сука во время этого занятия вела себя более-менее тихо. Нас обеих усадили и велели сидеть смирно, пока Брайан вычищал и зашивал дырку в моей руке и надрыв на ухе Суки, оставленный моим пинком. Брайан настоял, чтобы я приняла две таблетки тайленола, хотя боль и так уже свелась к легкому жжению в руке. Я с неохотой подчинилась. Никогда не любила принимать таблетки и не замечала никакой пользы от них.
– Тебя обучали первой помощи? – спросила я, чтобы завязать разговор и разбить напряженное молчание.
Алек пожаловался:
– Нас всех обучали. Брайан заставил нас ходить на курсы – еще и недели не прошло, как мы собрались в команду. Такой был геморрой. Он и тебя заставит пройти курс.
– Я уже прошла, – призналась я. – Одна из первых вещей, которые я сделала.
Я вздрогнула, услышав слева нечто вроде рычания, но это просто Рэйчел ругалась, когда Лиза приложила ей к уху ватку.
Брайан посмотрел на меня и снова улыбнулся той мальчишеской улыбкой. Я отвернулась, смутившись, что такой парень оказался так доволен благодаря мне. Он встал и направился в уборную, держа в руках кучу мусора: бинты, нитки, ватные комки и мази.
Брайана не было, Лиза вся ушла в работу над ухом Суки, и я осталась наедине с Алеком. Чтобы не молчать, я сказала:
– Алек. Ты собирался рассказать мне, что ты умеешь. Тебя зовут Регентом, да?
– Насчет имени история долгая, но умею я вот что, – он обернулся и посмотрел на Брайана, возвращающегося с мокрым полотенцем в руках из уборной. Брайан внезапно споткнулся и полетел на пол.
– Классно ты перед новенькой выделываешься, калека! – со смехом подколол Алек своего товарища по команде. Я была признательна за разрядившуюся атмосферу и тоже не удержалась от смеха. Пока Алек смеялся, Брайан вскочил на ноги, подбежал к нему, взял голову Алека в захват и принялся колотить его кулаком по плечу. Алек лишь сильнее смеялся в перерывах между вскриками.
Лиза повернулась ко мне, улыбаясь подколкам и дурашливой драке между мальчишками.
– Трудновато объяснить, но, в общих чертах, Алек умеет пролезать в нервную систему других людей. Он может давать импульсы, которые запускают рефлексы или заставляют дергаться части тела. Не жутко мощная способность, но в правильный момент он может заставить человека споткнуться, уронить что-нибудь, потерять равновесие или нажать на спусковой крючок.
Я кивнула, переваривая информацию. На слух, это была неважнецкая способность, но я готова была признать, что недооцениваю ее.
– Ладно, – сказала я после долгой паузы. – Кажется, я в целом поняла, кто что умеет. Поправьте меня, если я ошибаюсь, но Сука умеет превращать этих собак в тех сюрных монстров, которых я видела вчера ночью, да?
– Они не сюрные, – пробормотала сидящая в нескольких футах от меня Сука.
Не обращая на нее внимания, Лиза ответила:
– На самом деле Рэйчел может это сделать с любой собакой, – она подчеркнула имя. – И никаких кодовых имен, когда мы без костюмов, ‘кей? Привыкни употреблять правильные имена в правильных ситуациях, тогда оговориться будет намного труднее.
Думать о ней как о Рэйчел было тяжело. «Сука» шло ей очень хорошо, если учесть, какой фокус она выкинула.
– Извини, – сказала я Лизе.
Лиза чуть кивнула, потом продолжила:
– Она может применять свою способность к любой собаке, но только Брут, Иуда и Анжелика достаточно надрессированы, чтобы слушаться ее, когда они накачаны.
А, вот в чем дело.
– А Брайан, значит, делает эту маслянистую черноту, которая забивает слух. В Вики сказано, что это «генерация тьмы».
– Я сам это поместил в Вики, – улыбнулся Брайан. – Это не вранье, но люди теряются, когда думают, что знают, что ты умеешь, а оказывается, что есть что-то еще.
– И не только слух, – кивнула Лиза. – Она еще глушит радиосигналы и смягчает эффекты облучения.
– Это ей говорит ее способность. У меня не было особых шансов испытать эту часть. Меня устраивает как есть, – сказал Брайан. Потом он развернул кисть ладонью кверху и создал пригоршню тьмы. Она была похожа на дым, но настолько черная, что в ней не чувствовалось текстуры. Как будто кто-то скальпелем сделал надрез в реальности, и эта чернота – то, что осталось, когда все исчезло. Я даже размеры этой штуки не могла определить, не взглянув на нее с другой точки. И даже тогда, поскольку тьма клубилась и менялась, как дым, ее форму было трудно определить.
Тьма продолжала выплескиваться из руки Брайана, поднимаясь вверх и собираясь под потолком. Когда она перекрыла свет от окон вверху комнаты и от флуоресцентных ламп на потолке, стало намного темнее.
Брайан сжал руку в кулак. Тьма тут же истончилась, обратилась в клочья и пряди и рассеялась; в комнате снова стало светло. Я посмотрела на вливающийся в окна свет и удивилась, что он еще такой яркий.
– Сколько сейчас времени? – спросила я.
– Без девятнадцати пять, – ответила Лиза. При этом она не взглянула ни на наручные, вообще ни на какие часы, и я почувствовала себя неуютно. Это было напоминанием, что ее способность не выключается никогда.
Брайан спросил:
– Тебе нужно куда-то пойти?
– Домой, наверное, – призналась я. – Папа будет волноваться.
– Позвони ему, – предложила Лиза. – Мы уже познакомились, так что ты вполне можешь тут еще зависнуть, если хочешь.
– Мы можем заказать пиццу, – сказал Алек. Увидев, какие выражения сразу появились на лицах Брайана, Лизы и Суки, он добавил: – Или, может, всех уже тошнит от пиццы, тогда мы закажем что-нибудь еще.
– Ну что, останешься? – спросил Брайан.
Я покосилась на Суку. Она сидела на столике возле одного из диванов, и вид у нее был жуткий: окровавленная повязка поверх уха, кровавые следы под носом и губой, плюс общее ощущение, что ее тошнит. В таком состоянии вряд ли она будет представлять для меня угрозу. Если я останусь, то смогу попытаться устроить все более приемлемо и, может, нарыть еще немного информации. И еще я соскучилась по общению с людьми – даже с группой, в которую я влезла под фальшивым предлогом и которая включала в себя явную социопатку. День был отстойный. Просто расслабиться – уже звучало заманчиво.
– Окей, – решила я. – Остаться было бы неплохо.
– Если хочешь позвонить папе, телефон на кухне, – сказала Лиза.
Я зашагала через лофт. На полпути я обернулась через плечо. Остальные устроились на диванах; Алек включал телевизор, Лиза и Брайан прибирались.
Я нашла телефон и позвонила домой.
– Привет, пап, – произнесла я, как только на том конце взяли трубку.
– Тейлор. У тебя все в порядке?
Его голос звучал встревоженно. Полагаю, это действительно было необычно – он пришел с работы, а меня все еще нет дома.
– Все в порядке, пап. Ничего, если я зависну сегодня вечером кое с кем?
Пауза.
– Тейлор, если кто-то заставляет тебя сделать этот звонок… те, кто над тобой издеваются, или кто-то еще… скажи, что у тебя все в порядке. Если ты не в беде, скажи полное имя твоей матери.
На миг меня охватило смущение. Неужели то, что я сижу с людьми, настолько необычно? Я знала, что папа просто заботился о моей безопасности, однако это уже было почти нелепо.
– Аннет Роуз Хиберт, – ответила я. – Правда, пап, все нормально.
– У тебя действительно все хорошо?
Я прошлась взглядом по кухне, впитывая детали, и заверила папу:
– Лучше, чем всегда. Я типа подружилась с одними людьми.
Мой взгляд уткнулся в обеденный стол. Там лежала пачка денег, перетянутая бумажной лентой, – точно такая же, как те, в контейнере. Рядом с деньгами совершенно открыто лежал темно-серый пистолет.
Мое внимание было настолько приковано к пистолету, что я едва расслышала папин вопрос:
– Какие они?
– Кажется, хорошие ребята, – солгала я.