ИСТРЕБЛЕНИЕ 8.8
Как городу вроде Броктон-Бея следует отдать дань памяти всем героям, злодеям и прочим, кто погиб, защищая его? До примерно пяти лет назад ответ был – погребальная церемония.
Вышло плохо.
На первый взгляд, эта была отличная идея, дающая возможность устроить потрясающее зрелище. Помпезные речи о великих моментах истинного самоотречения даже со стороны презренных злодеев, о самых героических самопожертвованиях хороших парней.
Только вот начали громоздиться проблемы. Могут ли ведущие погребальной церемонии позволить кому-то встать и прочесть панегирик человеку вроде Кайзера? Если они это сделают, то заработают возмущение десятков или сотен людей, чья жизнь изменилась к худшему из-за «Воинства Восемьдесят Восемь».
Шатким решением было вообще избегать говорить о местных злодеях что-либо сверх того, что они участвовали, однако проблемы порождало и это. Подчиненные или товарищи павших злодеев закатывали сцены по поводу этих умолчаний, иногда прямо во время церемонии, и в боях со Всегубителями стало участвовать все меньше злодеев.
Возникали и другие проблемы, произрастающие из того факта, что люди, выходящие в костюмах, в целом сильнее остальных склонны к театральности и драматизму. Слишком многие желали оказаться под лучами софитов, причем и герои, и злодеи; иногда даже павшие – соответствующие меры принимались или запросы отправлялись заранее. Такое происходило не каждый раз, но превращалось в медийный цирк и вообще уходило в сторону достаточно много церемоний, чтобы сама цель их была скомпрометирована. Прессе запретили снимать церемонии, однако Плащи, стремящиеся выделиться из толпы, лишь усерднее старались. Доходило до стычек.
Поэтому погребальные церемонии стали проводиться реже. Затем и вовсе прекратились.
С мемориалом было проще. Со всеми, кто присоединился к битве, обращались одинаково. Не было места для хамства, драматичных обетов, оскорблений, насмешек и злословия в адрес погибших соперников или заклятых врагов перед камерами или толпой Плащей. Это было просто посвящение павшим – список имен, иногда со статуей, если только вовлеченным группам удавалось договориться о дизайне, не очень напоминающем какого-то конкретного героя или злодея. Это всегда трудная, деликатная материя.
У мемориала Броктон-Бея статуи не было. Похоже, монумент был из черного мрамора с основой из нержавеющей стали, так что выбитые буквы металлически блестели – даже отражали солнечный свет в правильное время и при правильном положении глаз смотрящего. В целом это представляло собой обелиск с шероховатыми, неотполированными углами и основанием и полированными четырьмя сторонами. Он находился вдали от людных мест, на Капитанском холме у подножия гор к западу от города. Я не знала, поместили его сюда навсегда или с идеей перенести куда-нибудь еще после мероприятий по восстановлению и оживлению города.
Даже несмотря на то, что мемориал был вдали от людных мест и что его поставили через пять дней после битвы, понадобилась еще целая неделя, чтобы толпы посетителей в целом схлынули. Четырежды я порывалась прийти и отдать дань уважения, но всякий раз видела жуткую толкучку и поворачивала назад.
И вот я была здесь, вместе с без малого сотней других, лишь немногие из которых действительно пришли посмотреть на обелиск. Остальные просто сидели на холме или устраивали пикник. Это выглядело странно и смутно неуместно, но винить их я не могла. Мемориал был установлен конкретно здесь потому, что остальная часть города лежала в руинах.
В любом уголке Броктон-Бея были затопления, разбитые дороги, рухнувшие здания, антисанитарные условия или идущая реконструкция. Зачастую одновременно три или четыре пункта из этого списка. Больше половины города было без электричества, две трети – без водопровода. Остальная страна и весь мир помогали, но тем не менее – неравное распределение продовольствия, проблемы с санитарией, нехватка самых разных учреждений, процветающее мародерство и преступность приводили к тому, что жизнь была опасной. Каждый час уходили автобусы с эвакуирующимися, но город по-прежнему был забит людьми, которые просто старались выжить. У слишком многих не было родных или друзей, к которым они могли бы отправиться, слишком многие не могли оставить свои пожитки на милость беззастенчивых воров. На Капитанском холме же сейчас было безопасно, сухо и чисто.
Я стала обходить вокруг монумента, разглядывая имена.
Геральдика / Тайрон Венсон
Эрудитка / Мейвис Шофф
Фенья / Джессика Бирманн
Яростец /
Неистовый /
Борозда /
Галант / Дин Стэнсфилд
Геомант / Тим Марс
Добрый Сосед / Роберто Питс
Святыня /
Глашатай / Гордон Экхарт
Скромница /
Галант был мертв. Неуютно было думать, что я встречалась с ним, сражалась с ним. Точнее сказать, я сражалась против его команды, хотя непосредственно друг другом мы в той схватке не занимались. И вот теперь его не стало.
По-видимому, те, кто был здесь без реальных имен, либо не дали разрешения на то, чтобы их предали гласности, либо не написали вовсе никакого завещания, либо у них были основания оставлять имена в секрете, например для защиты товарищей по команде. Я продолжила обходить монумент слева направо.
Устремитель / Кори Стеффонс
Железный Сокол / Брент Вудро
Ётун /
Кайзер / Макс Андерс
Стальной кулак / Нил Пелхем
Мистер Превосходство /
Простак / Уэсли Шиффер
Аллюр / Стефани Ламана
Покаянщик /
Кварк / Кэролин Рэнсон
Решительная / Джорджия Ву
Завра / Дарлен Бекман
Я заметила в списке Железного Сокола. Несколько ночей назад, безуспешно пытаясь заснуть, сползая в полусон со свободно плывущими мыслями, я провела связь между пареньком, которому я помогла, и сообщением «Железный Сокол выбит» из повязки. Возможно, имя мне запомнилось потому, что я вспомнила, как читала где-то, что среди героев было модно идти легким путем и просто добавлять «ястреба» или какую-нибудь другую хищную птицу в конец своего имени. Лазерный Ястреб, Огненный Сокол, Стальной Орел и так далее. Из моды это уже вышло, но, судя по всему, Железный Сокол не стал ничего менять.
Раз его имя было здесь, значит, он не выжил. У него ведь была проблема с ногой? Разве от этого умирают? Мне трудно было понять собственные чувства по этому поводу. Разочарование? Грусть за него?
Мне трудно было понять собственные чувства, точка. Не только насчет погибших.
Я поежилась, потерла руки, чтобы согреться. Было солнечно, но с гор спускался прохладный воздух, и высокая влажность делала погоду промозглой.
Надо было одеться потеплее, прежде чем идти сюда. Я шагнула назад, чтобы дать пройти паре родителей с маленьким ребенком.
Потирая руки поверх рукавов, я прошла еще правее, к дальнему краю мемориала, обращенному к городу.
Притвора /
Щит / Эрик Пелхем
Взбучка / Дженни Райан
Снежинка / Шарлотта Том
Ходок / Крэйг Макниш
Страхолюд /
Темп / Робин Свойер
Гаситель /
ВКМ /
Зигзаг / Бенни Деболд и Джефф Ширн[1]
Этот, последний список был короче остальных, и внизу оставалось место. Кое-кто воспользовался им, чтобы выбить в граните слова. Работа была грубой, с царапинами вокруг каждой бороздки там, где инструмент попадал мимо цели. Буквы были сплошь заглавными, угловатыми: «О» имела вид квадрата, «В» – два треугольника с одной общей вершиной.
КУРО ПУЛЯ
БЕЛКА КАРАТЫШ
БРУТ ЙУДА
ВИРТУН РЫЖЫК
Сколько времени у нее на это ушло? Наверняка она вынуждена была прийти сюда поздно ночью, когда толпа рассосалась, и сидеть здесь с зубилом, молотком и фонариком, усердно выбивая буквы в мраморе. Если вообще у нее нашлось зубило. Возможно, она работала отверткой или чем-нибудь еще, что случилось под рукой.
Я наклонилась и провела пальцами по буквам.
– Отвратительно, – услышала я и, глянув через плечо, увидела отца с ребенком на руках. Он покачал головой и добавил: – Осквернить монумент? Так скоро?
– Это имена, и на них ушло много времени, – ответила я и вновь повернулась к мемориалу. – Они для кого-то что-то значат.
– Думаю, ты права, – сказала девушка.
Отец ничего не ответил, просто направился дальше вокруг мемориала. Я подождала, пока он не удалится, затем встала и удостоверилась, что большинство тех, кто пришли посмотреть мемориал, ушли обедать, а остальные за пределами слышимости. Потом, сунув руки в карманы, повернулась к девушке.
Лизе хватило здравого смысла одеться теплее меня. Волосы были стянуты в два тугих пучка прямо за ушами. На ней были солнечные очки, великоватый свитер и юбка поверх колгот. На плечо был закинут рюкзак. Она улыбалась слабо, почти печально.
– Как дела? – спросила она.
Я пожала плечами.
– У меня есть койка в одном из убежищ для тех, кто потерял дом, и немного денег, которые я прихватила с собой, так что с основными нуждами порядок. Не уверена, что Змей не аннулировал мой банковский счет, но, может, эти деньги у меня тоже есть. Выживаю.
– Я догадывалась, что выживаешь. Что я хотела узнать, так это в порядке ли ты.
Я снова пожала плечами. Ну как тут ответишь? Признаться, что я не сплю? Что мне некуда идти? Что я слишком разозлена в целом, так что меня даже попросили покинуть одно убежище, когда я наорала на человека, который это не очень-то заслужил?
Могла ли я хоть упоминать это все?
Вместо этого я предположила:
– Так значит, ты знала?
– Ага, – кивнула Лиза. – Пожалуйста, прости меня.
– Ты извиняешься? – это меня застало врасплох. – Я же собиралась вас всех сдать.
– Но не сдала. Ты передумала. А я? Я вполне представляла себе, что ты затеваешь, я лгала тебе, водила тебя за нос. Манипулировала тобой. И держала это все в большом секрете. Вот за это я и извиняюсь. Серьезно.
– Как давно ты узнала? Когда я лежала на своей койке в убежище и раздумывала, сколько тебе известно, вспоминала твои выражения лица и то, что ты говорила раньше, я подумала, что, наверно, ты это поняла, когда я решила покинуть команду из-за… – я сделала паузу, посмотрела на людей неподалеку, которые то ли были в пределах слышимости, то ли нет. – …Ну, ты поняла. Но нет. Ты знала с самого начала.
– Еще до нашей первой встречи.
Это стало сюрпризом.
– Что? Это как?
Лиза повернула голову, изучая окрестности монумента и людей, по-прежнему здесь находящихся.
– Отойдем вон туда?
Я кивнула.
Мы подошли к ограждению над обрывом к самому подножию горы. Отсюда открывался вид на весь город. Мы видели океан, берег, который рабочие и техника очищали от обломков домов и ШКП. Мигающие огни отмечали барьеры и грузовики, расставленные по периметру громадной дыры, созданной Левиафаном в верхней части делового района. Дыра была по-прежнему почти заполнена водой. Люди все еще пытались понять: эта вода когда-нибудь уйдет сама или останется как постоянный элемент делового района?
Разглядеть отсюда Доки в деталях мне не удавалось, но снесенные и разрушенные здания я видела. Как-то очень ранним утром, когда даже толпы бродяг еще спали, я сбегала туда на разведку – надела костюм и пробежалась по улицам. С некоторого расстояния, воспользовавшись своими букашками, я убедилась: лофта больше нет.
По крайней мере, папин дом уцелел, хоть и был не в лучшем виде. Однако, несмотря на две ночи подряд, когда мне едва удалось урвать три часа сна, я возвращаться не спешила. Слишком многое я не могла объяснить.
Лиза облокотилась на ограждение.
– Я не думала, что мы победим.
Я присоединилась к ней, тоже облокотилась поблизости. Может, она прочтет что-нибудь в том, что я встала достаточно далеко, чтобы она не смогла вытянуть руку и коснуться меня, не смогла столкнуть меня, если ей это придет в голову. Паранойя. Глядя на город, вспоминая о разрушениях, о сотнях тысяч голодных, грязных, бездомных людей, все еще там остающихся, я подумала вслух:
– А мы победили?
– Мы живы. С моей точки зрения, это уже победа.
Я не ответила. Между нами натянулось молчание.
– Окей, – сказала Лиза. – Больше никаких секретов.
– Хорошая идея, – согласилась я.
– И я верю, что ты воспользуешься своими мозгами, чтобы решить, что из того, что я сейчас скажу, должно остаться между нами.
– Окей.
– Представь себе вот что. Ты идешь по улице в незнакомом городе, идешь на назначенную встречу, но у тебя нет почти никаких ориентиров. Следишь?
Я кивнула.
– Ты подходишь к развилке. Куда идти дальше – налево, направо? Какое бы решение ты ни приняла, тебе с ним жить, идти этим путем, и, если он окажется неправильным, тебе придется разбираться, как перейти на другой. И это повторяется снова и снова, пока ты не доберешься туда, куда тебе нужно. Может, тебе повезет – ты будешь выбирать правильные пути и придешь вовремя. Может, тебе не повезет, и ты опоздаешь.
Я снова кивнула, не понимая, к чему Лиза клонит.
– В таком положении находятся все: каждый день нужно делать выбор. С помощью находчивости – например, в нашей гипотетической ситуации можно позвонить по мобильнику и попросить указаний – или таланта, скажем, моей способности, мы можем добиться того, что с большей вероятностью будем выбирать верные пути, но все равно когда-нибудь мы неизбежно приходим к выбору между А и Б, верно?
– Верно.
– А что если ты можешь выбрать оба? Выбрать и А, и Б, причем так, что ашная ты знаешь то, что знаешь бэшная ты, и наоборот. Когда ты понимаешь, что выбор Б правильный, ты делаешь этот выбор. Мир, в котором ты пошла по пути А, исчезает, его больше нет, так что, когда ты приходишь к следующей развилке, можешь повторить это снова.
– Выглядит довольно полезно.
– Фокус в том, что за раз может существовать только две реальности, и все различия между ними вызваны твоим выбором и твоими действиями. И тогда ты препоручаешь дела другим. Находишь людей, которые будут выполнять приказы. Иногда ты посылаешь их сделать что-то только в одном мире, и если дела пойдут не так, как ты хотела бы, ты можешь остаться в той реальности, где ты их не послала. Или, если говорить проще – в одном мире ты бросаешь монетку. А в другом задерживаешься на секунду, ждешь, говоришь что-нибудь.
– Пока все монетки, которые ты кидаешь, не выпадут решками. Ты говоришь про Змея, – дошло до меня.
Лиза кивнула.
– Он это делал с самого начала?
– Кое-что. Во время ограбления банка он нас прикрывал. Но там все зависело от выбора момента, и, думаю, он хотел повысить до максимума шансы заполучить Дину, поэтому у него не было параллельной реальности, в которой мы сидели без дела. И по его словам, мы преуспели в обоих случаях, хотя в том, другом, Сука пострадала в бою с Прославленной. Видимо, нам повезло, что мир, где она не пострадала, оказался тем самым миром, где Змей получил свою добычу.
Я вздрогнула. Даже мимоходное упоминание о роли, которую я сыграла в том, что произошло с Диной, вызывало острый укол вины.
– В бою с Бакудой он нас не прикрывал, зато на благотворительной вечеринке прикрывал. Другая версия нас оставалась в резерве.
– А в бою с «Воинством Восемьдесят Восемь»?
Лиза нахмурилась.
– По-видимому, тогда он спас наши шкуры. Помнишь тот звонок, который я получила? Когда он мне сказал быть осторожнее? То же самое, что он сделал при ограблении банка. Одной версии меня он велит подталкивать команду действовать осторожно, другой – идти на прямое столкновение. Зная, как он работает, я пытаюсь подпихнуть остальных в том или ином направлении. Та версия нас, которая пошла атаковать в лоб? Нас вынесли.
– Правда? – мои глаза расширились. Это наверняка был бой с Ночью и Туманом, а он и так шел не лучшим образом. – Мы что, умерли?
– Не уверена, – пожала плечами Лиза. – Он не распространялся – он часто не распространяется, если это не ключевая инфа. Но Змей решил не идти тем путем, значит, он был явно хуже, чем то, что таки случилось. По крайней мере, хуже в его глазах.
– Черт, – пробормотала я. Что же тогда с нами стало? Не знать было чуть ли не паршивее, чем услышать, что нас всех перебили.
– В общем, я свое объяснение веду вот к чему. Я знала, что бой с Луном неизбежен, что Лун планирует своим пирокинезом жечь все подряд в районе, где мы обитаем, пока не перебьет нас, хочет заставить гражданских выдать нас или собрать достаточно Плащей, чтобы по максимуму осложнить нам жизнь, и поэтому я позвонила Змею. Он сказал, что поможет, велел подождать пять минут, а потом идти по прямой в самую глубину территории АПП.
Мы пошли, вынесли кучу бандюков АПП и шуганули Они Ли. Потом я получила звонок от Змея. Что было в другой реальности? Мы вышли раньше и пошли другим путем. Ввязались в бой с Луном до того, как показалась ты. Ты решила атаковать обе наших команды, пока мы были заняты дракой друг с другом и уставали; вот только Лун был уже сильнее, слишком сильным, чтобы ты могла с ним что-то поделать. Ты довольно быстро поняла, что нужно работать вместе с нами, чтобы его остановить, но все равно было поздно. Лун стал слишком крутым.
Я попыталась представить себе этот сценарий.
– Мне удалось уйти и позвонить Змею, рассказать ему, что произошло. Змей же, в свою очередь, проинформировал меня в этой реальности, в той, которую ты помнишь. Велел мне высматривать начинающего героя в том районе.
Я кивнула.
– Так что я сказала нашим подождать, наплела, что мне надо воспользоваться своей способностью, чтобы получить представление о ситуации, типа где сейчас Лун. Я надеялась, что ты новый член Защитников, что позовешь на помощь, и вы разделаетесь с Луном без нашего участия, либо что ты уйдешь, либо даже ввяжешься в бой одна. Ты напала на него одна.
Лиза пожала плечами, чуть улыбнулась и посмотрела на меня оправдывающимся взглядом, склонив голову чуть набок.
– И мой план сработал. Естественно.
– Естественно, – сухо ответила я.
– Все могло на этом и закончиться, но тут Мрак принял тебя за злодейку, а ты его не поправила. Это было достаточно интересно, чтобы я решила подыграть. Идея принять тебя к себе возникла, уже когда он заканчивал нас представлять.
– Значит, все, через что я прошла, все это…
– Моя вина, почти полностью. Вот почему я перед тобой извиняюсь. Я на полном серьезе.
Я вздохнула.
– Ничего страшного, – сказала я ей. – Думаю… думаю, если бы это случилось снова, я все равно хотела бы быть частью команды, хотела бы познакомиться с вами всеми. Кое-что я хотела бы, чтобы пошло иначе. Дина, папа, то, что все вылезло наружу так, как оно вылезло после боя с Левиафаном.
– Мы не можем отменить то, что уже случилось, – ответила Лиза. – Но мы можем попытаться это исправить. Хотя бы что-то. Ты могла бы вернуться домой. Получить что причитается. Рассказать отцу все или часть того, что произошло. Вы могли бы уехать куда-нибудь, или я могла бы убедить остальных оставить тебя и твоего отца в покое, если ты предпочитаешь этот вариант.
– Я пока что не готова вернуться домой.
– Правда? В смысле, я знаю, что ты дома еще не была, но думала, может, это наша вина – ты защищаешь отца, держишься подальше от мест, которые мы знаем, что ты любишь.
– Я все еще обижена, все еще зла на него. И на себя тоже зла. Думаю, я надеялась, что уж папа-то поймет, что все сомнения истолкует в мою пользу. Если я вернусь домой, это будет возвращение к тому, как все было, а это последнее, чего я бы хотела.
– Значит, ты не хочешь идти домой, естественно, не хочешь в Птичью клетку, и ты отклонила приглашение вступить в Защитники.
Я помялась, потом кивнула:
– Ага.
– И что ты тогда собираешься делать?
– Не знаю.
– Станешь героиней? Будешь феерить в одиночку?
Я покачала головой и с нажимом повторила:
– Я не знаю.
– Если ты выберешь этот путь, я на тебя не в обиде. Опять же я могу поговорить с остальными, добиться, что они не пойдут сразу мстить или еще что-нибудь. Мы сейчас тебя не ненавидим, хотя некоторые, наверно, оскорблены. Может, кроме Суки. Она, думаю, тебя ненавидит.
– Ну правда, я не знаю, – раздраженно сказала я. – Мне не нравится ни один из героев, с которыми я встречалась, я их не уважаю, я вообще не вижу в них смысла. Мы, злодеи, сражались с другими злодеями. Это не так уж сильно отличалось от того, что я бы делала, если б была героиней… но чего мы реально достигли? Чего вообще люди достигают, если мы в итоге приходим вот к этому? – я указала на распростершийся под нами город.
– Возможно, ты не знаешь, чего хочешь, потому что на самом деле ты хочешь вернуться.
Я ничего не отвечала целую минуту. Тишину нарушало стрекотание вертолетов, летящих над городом не очень далеко; какие-то Плащи летели рядом в качестве охраны. Видимо, очередная поставка предметов первой необходимости, в которых была острая нужда.
Наконец я вздохнула.
– Они меня не примут, и они не уступят насчет Змея и Дины. Без шансов.
– Вероятно, не уступят. В смысле, даже если они возьмут тебя обратно, тебе придется покаяться, пойти на кое-какие уступки вроде «кисы» Змея. Игры кончатся. Тебе придется вложиться по полной, если хочешь убедить их, что ты своя.
Я покачала головой.
– Ты хочешь, чтобы тебя простили за то, что ты сделала? Это будет трудно. Придется пойти на какие-то жертвы. И для начала надо будет запрятать поглубже это твое упрямство и захотеть говорить с ними. Говорить со мной. Может, ты даже передумаешь, может, выяснишь, что способна закрыть глаза на эту историю с девочкой ради того, чтобы иметь друзей и делать разные другие вещи, которые хочешь или должна делать.
Я отступила на шаг от ограждения и сунула руки в карманы, чтобы согреть.
– Никогда.
– «Никогда» звучит слишком окончательно. Если ты так уверена, то что ты теряешь, выслушав всех? Выслушав меня? У меня в сумке кофе и обед, мы можем посидеть и как следует обо всем поговорить. Потом, если захочешь, можем пойти встретиться с остальными. Я поговорю с ними за тебя, прикрою тебя, не дам Суке тебя порешить.
Я покачала головой, развернулась и прислонилась спиной к ограждению, чтобы смотреть на мемориал, а не на город.
Столько людей погибло. И так бессмысленно. Что же не так с этим миром, что он такой испорченный? Что такие, как София и Оружейник, ходят в героях? Что из-за кучки любящих самопиар идиотов нельзя даже нормально похоронить людей, отдавших свои жизни за город?
Налетел сильный, холодный порыв северного ветра и растрепал мне волосы. Я отвела волосы от лица и убрала за ухо. Покосилась на Лизу – та поднимала капюшон.
Не глядя на меня, она произнесла:
– Я могла бы продолжить – спросить, что для тебя важнее, друзья или мораль, сказать, что с тех пор, как ты к нам присоединилась, ты во многих отношениях сильно выросла как личность… Вот только моя способность говорит мне, что ты только что приняла решение.
Она была права. Пока я глядела на монумент, в голове у меня выкристаллизовывалась цель. Теперь я знала, чего хочу.
Я должна все изменить. Я должна быть лучше, чем они. Чем Оружейник, София, Змей и все остальные.
– Ага, – ответила я. Лиза повернулась и искоса глянула на меня.
– А твой план включает в себя «Темных лошадок»?
Я ответила ей.
[1] В оригинале список в алфавитном порядке. Но он приведен не полностью – Тейлор осмотрела три грани монумента из четырех, и в списке не хватает первой четверти, где должны быть, в частности, Эгида (ориг. Aegis) и Неустрашимый (Dauntless). Поскольку примерно половина имен из этой части списка нам неизвестна, я не стал адаптировать список, приводя в алфавитном порядке его русскую версию.