ГЛАВА 6
На следующий день – 19 июня, в среду.
Приоткрыв дверь спальни матери, сказав туда «Я пошел» и получив в свой нейролинкер обеденные 500 иен, Харуюки спустился на лифте и направился к проходящей на восток Седьмой кольцевой линии.
Несколько дней назад на уроке обществоведения Харуюки вместе с одноклассниками смотрел видео о жизни в Сугинами многолетней давности. Поскольку оно было снято в самом начале века, где-то в районе 2010 года, это было не 3D-изображение, предназначенное для просмотра в Полном погружении, а плоское. Однако вид хаотичных улиц произвел на школьников серьезное впечатление.
Отличалось это и от полууправляемого электрического хаоса современной Акихабары. Наслоившиеся годы истории и деятельность людей слились воедино, создав явственное ощущение жизни. Даже вдоль Седьмой кольцевой, крупнейшей дороги центра Сугинами, виднелось множество частных магазинчиков и домиков.
Естественно, если углубиться в переулки, то и сейчас можно найти сколько угодно частных жилых домов. Но главные дороги, Седьмая кольцевая и Оме, за двадцать четыре года стали вдвое шире, и вдоль них тянулись лишь крупные торговые центры и многоквартирные дома, а также аккуратные зеленые парки. Станция Коэндзи и ее окрестности тоже лишились множества прежних мелких заведений, теперь там был многоуровневый универсальный комплекс, разные части которого соединялись пешеходными зонами.
И еще одно. Харуюки углядел одно изменение, неприметное, но очень важное.
Нечто попадающееся на глаза абсолютно везде, кроме как внутри жилищ. Настолько многочисленные, что их не фиксирует сознание, черные полушары или шары диаметром сантиметров пять. Общественные камеры – на старой видеозаписи их не было ни одной.
Он уже знал из школьной программы, что сеть этих полностью автоматических камер была установлена в середине 2030-х. И после этого уровень преступности в общественном пространстве резко упал. Ничего удивительного, если учесть жуткие возможности этих камер. Система автоматически распознает противозаконную деятельность, попадающую в поле зрения камер, и сообщает о ней властям, а также следит за преступниками, куда бы те ни направились. Конечно, это не значит, что каждое мелкое правонарушение заканчивается арестом и наказанием, но если, к примеру, в поле зрения камеры закурить или выбросить пакет из-под сока, то на следующей день из администрации придет мейл с предупреждением, а в конце месяца со счета автоматически спишется штраф.
Для того, чтобы с высокой скоростью проводить столь сложную обработку видео, нужна какая-то суперсистема, но что это за система и где она находится, – важнейшая государственная тайна; гражданам об этом не сообщается ни слова. Все, что известно, – это название: «Камеры наблюдения за общественной безопасностью», сокращенно КНОБ. Даже Черноснежка говорила, что может только гадать, где центр этой системы. Харуюки, естественно, не мог и этого.
Харуюки шел по Седьмой кольцевой почти до того места, где она проходила под линией Тюо, а потом повернул направо и под несмолкаемый гул поездов продолжил свой обычный путь в школу.
В раздумьях он шел и глядел по сторонам, и повсюду: на электрических и фонарных столбах, на светофорах, на дорожных знаках – повсюду видел общественные камеры. Вообще-то это выглядело страшноватым, однако сейчас эта система имела для Харуюки и другое значение, помимо слежения за общественным порядком.
Излишне говорить, что это было связано с Brain Burst.
Программа ВВ с легкостью вторглась в сеть общественных камер, имеющую, по идее, защиту высшего класса, и на основе получаемых ими изображений высокой четкости создала 3D-арены параллельной реальности, не уступающей настоящей. Для бёрст-линкера дуэльный аватар – второе «я», а Ускоренный мир – вторая реальность; но, чтобы этого добиться, в первую очередь необходимо наполнить дуэльные арены невероятным количеством информации.
Однако у этой системы, которую можно было назвать геймерским раем, имелась и отрицательная сторона.
Когда Харуюки был в первом классе, над ним измывались трое одноклассников. Почти каждый день они заставляли его покупать на свои обеденные пятьсот иен булки и соки для них троих и отдавать их в укромном уголке школьной крыши. Разумеется, когда он отказывался или когда выяснялось, что затребованные булки распроданы, его безжалостно избивали, возили лицом по бетону крыши, заставляли стоять перед ними на коленях.
Эти трое в течение полугода не то что нарушали школьные правила, а творили настоящие преступления, а Харуюки ничего не рассказывал учителям и администрации школы – потому что их место сбора, пятачок за вентиляционной трубой на крыше второго корпуса, не попадало в поле зрения немногочисленных общественных камер, расположенных на территории школы. Суди по всему, среди школьников-отморозков ходила карта полей зрения камер, и они тщательно выбирали «безопасные зоны», чтобы издеваться над слабыми. Это же относилось не только к плохим школьникам, но и ко взрослым преступникам.
Но, разумеется, расположение камер тоже не было неизменным. В полуобщественных пространствах вроде школ обновление шло небыстро, но в переулках деловых районов добавлялись новые камеры и менялось расположение старых с невероятной быстротой, так что даже профессиональным преступникам поспеть за всем этим было почти невозможно.
Но существуют люди, способные за секунду найти любое место за пределами поля зрения общественных камер.
Бёрст-линкеры. Произнеся короткую команду «Бёрст линк», они ныряют в полупрозрачно-синее «базовое ускоренное поле».
В этом мире все, что находится в поле зрения общественных камер, отображается в своем реальном облике, а все, что вне этого поля, заполняется «соединительными поверхностями». В общем, достаточно увидеть низкодетализированный, «пустой» объект, и становится ясно, что его общественные камеры не видят.
Эта «привилегия», недоступная даже боссам крупных криминальных организаций, подтолкнула на путь преступлений некую небольшую группу бёрст-линкеров.
Этих людей называют «физическими агрессорами», сокращенно ФА. Они выслеживают бёрст-линкеров, чью реальную личность раскололи, и нападают на них вне поля зрения камер, несколько на одного. Потом угрозой насилия заставляют жертву драться с ними через Прямое соединение – изначально там же, где ловили, а позже – запирая жертву в машине. В отличие от нормальных дуэлей через Глобальную сеть, при Прямом соединении нет ограничения «один вызов в день», и у жертвы быстро накапливаются поражения. Всего за несколько секунд реального времени она теряет громадное количество очков, после чего принудительно лишается и программы Brain Burst. Это смерть человека как бёрст-линкера, еще более жестокая, чем «бесконечный ЭК» в Безграничном нейтральном поле.
Поэтому Черноснежка велела Харуюки следить за тем, чтобы не выходить за поле зрения камер. Хоть эти черные сферы и выглядели немного зловеще, но там, где они были, можно было чувствовать себя в безопасности.
Кроме того, в такое раннее утро, к тому же в таком месте, где ходят толпы учеников и офисных служащих, нападение в реальности едва ли возможно. Широко зевая, Харуюки вывел на виртуальный рабочий стол сегодняшнее расписание, чтобы проверить, не забыл ли он какую-нибудь домашку…
В этот самый момент – из тени эстакады, нависающей слева от тротуара, высунулась чья-то рука и схватила Харуюки за воротник рубашки.
– Уаа?!
«Не-не-неужели ФА?! Нападение в реале прямо здесь, среди толпы пешеходов, да еще в зоне видимости камер?!»
Мысленно вопя, он было задрыгал руками и ногами, но тут рядом раздался тихий, хорошо знакомый голос.
– Хай.
Всего один слог – как будто обладательница голоса из всех возможных приветствий нарочно выискала самое короткое. Прекратив дергаться, Харуюки робко обернулся и увидел лицо девушки немного старше него, от которой исходило ощущение… какой-то взрослости плюс неординарности.
– …П-пард-сан?.. – ошеломленно пробормотал он, однако его визави ничего не ответила. Вопрос был банален, и смысла отвечать она не видела. Похоже, она твердо держалась своего обычного принципа – все разговоры сводить к минимуму.
Пока что Харуюки воздержался от вопроса, что она здесь делает, и, по-прежнему удерживаемый за воротник, поздоровался:
– Д-доброе утро.
После чего девушка, легонько кивнув, разжала руки, и после короткого ощущения падения Харуюки стукнулся пятками об асфальт. Выдохнув, Харуюки развернулся и снова посмотрел на свою собеседницу.
Обрамляющие лицо черные волосы, собранные в косу, – ее всегдашний простой стиль. Однако одета она была не в наряд горничной, как при их первой встрече в кафе «Сакурадай» в Нэриме, и не в футболку и джинсы, как при их следующей встрече на Токио Скай Три. Темно-синяя блузка с белым воротником, треугольный шейный платок и темно-синяя же юбка с мелкими оборками – словом, школьная форма-матроска.
Ничего особо необычного. Оглядевшись по сторонам, можно было увидеть много школьниц в похожей форме, идущих к станции.
Иное дело – то, что обладательница этой опрятной юбки прислонялась к здоровенному приземистому электромотоциклу, смахивающему на припавшего к земле хищного зверя. Сочетание выглядело потрясающе неуместно, и идущие по тротуару люди бросали на девушку удивленные взгляды.
Мотоцикл стоял в начале узкого переулка, отходящего от школьного маршрута Харуюки под эстакаду и дальше на юг. Чтобы избежать любопытных взглядов, Харуюки зашел в сумрак переулка, пытаясь найти какие-то слова.
Настоящего имени этой внезапно появившейся байкерши в матроске Харуюки не знал. Имя «Пард-сан», вырвавшееся у Харуюки только что, строго говоря, здесь, в присутствии множества посторонних, он употреблять не должен был. Потому что оно примерно соответствовало имени ее аватара.
Блад Лепард. Бёрст-линкер шестого уровня по прозвищу «Кровавый котенок», сублидер красного легиона «Проминенс», правящего от северного Накано до Нэримы. Крутая воительница, некогда на глазах у Харуюки одним укусом победившая Раст Джигсо из Общества исследования ускорения.
Если подумать – она всегда появлялась внезапно и пугала Харуюки, но этот раз превзошел все предыдущие. Примерно две с половиной секунды Харуюки беспомощно хлопал губами, не зная, о чем спросить; потом, явно решив, что его ход закончился, Пард-сан привстала от мотоцикла и без колебаний вытянула вперед левую руку.
Пальцы ее держали провод в красной оплетке и с маленьким штекером на конце – XSB-кабель для Прямого соединения. «Уаа», – подумал Харуюки; однако он знал, что, если будет лишь рассеянно таращиться, этот кабель просто воткнут ему в нейролинкер, поэтому он поспешно взял кабель – к счастью, двухметровый – и сам вставил в свой разъем. Перед глазами появилось предупреждение о проводном соединении, потом тут же исчезло, и в голове у Харуюки прозвучал чуть пониженный, приглушенный голос.
«Я не связалась с вами по мейлу заранее, потому что у меня есть информация, которую я хочу сначала сообщить только тебе».
Она ответила ровно на тот вопрос, который Харуюки должен был задать в первую очередь. Глядя снизу вверх на собеседницу, которая снова оперлась на мотоцикл, скрестив руки на груди, Харуюки кое-как сумел провернуть шестеренки в голове и тоже подал мысленный голос:
«То есть ты не хочешь, чтобы другие члены «Нега Небьюлас» знали, что я встречался с Пард-сан?»
«В конечном итоге да. Но не потому, что я не доверяю твоим друзьям. Как именно ты подашь им эту информацию, я оставляю на твое усмотрение».
«?..»
Харуюки склонил голову набок, не понимая, что имела в виду Лепард. Соединяющий их нейролинкеры кабель покачивался, на оплетке играли тусклые блики.
Хоть это и происходило в узком переулке под эстакадой, с северного тротуара их было отлично видно. Прислонившаяся к здоровенному мотоциклу ученица старшей школы в матроске и толстяк-коротышка из средней школы рано утром стоят в Прямом соединении и таращатся друг на друга – интересно, как это выглядит со стороны, подумал Харуюки. Люди всех возрастов бросали на них взгляды, и, что самое страшное, в их числе были и ученики школы Умесато. Впрочем, следующие слова Лепард стали для Харуюки таким шоком, что все подобные мысли разом вылетели у него из головы.
«Сильвер Кроу. Есть движение за то, чтобы заказать группе ФА тебя усмирить».
– А…
Это у Харуюки вырвалось реальным голосом.
Он пошатнулся, но тут же выпрямился. Однако ощущение, что земля под ногами качается, не исчезло. Глядя на такое его состояние, Пард-сан чуть шевельнула бровями и снова протянула правую руку. Взяла Харуюки за правое плечо, притянула ближе к себе и усадила на мотоцикл перед сиденьем справа от себя.
Здоровенный байк, удерживаемый крепкими стойками, под весом Харуюки даже не шелохнулся. Ощущение надежности, исходящее от машины, на которой ему уже несколько раз доводилось сидеть, чуточку успокоило Харуюки, и он наконец сумел отправить в кабель следующую мысль:
«Усмирить… это насчет «Доспеха бедствия»… да? Но ведь на собрании семи королей они же дали отсрочку на неделю…»
«Да. Но радикальные идеи выдвигают не сами короли. А часть ключевых бёрст-линкеров, их близких подчиненных. Они настаивают… что ты – источник «темной силы», которая в эти дни распространяется по Ускоренному миру».
Даже Пард-сан, прежде чем произнести это словосочетание, на миг заколебалась.
Но Харуюки этого не осознал; у него второй раз за это время перехватило дыхание.
«!.. Я… я не…»
Машинально взглянул на стоящую слева Лепард, он отчаянно замотал головой.
«Неправда, это не я! Я эту хреновину не создавал!..»
Но уже когда он говорил эти слова, в памяти его раздался далекий голос.
Вчера утром на Седьмой кольцевой, поблизости отсюда, Эш Роллер во время их закрытой дуэли напоследок сказал:
«Я слышал и еще один слух. «Странная техника», которую применяют Утан и Олив… это копия умений Кром Дизастера…»
И действительно, темная аура, источаемая пользователями ИСС-кита, напоминала ту, что окутывала Сильвер Кроу, когда он снаряжал «Доспех бедствия». Человек, увидевший и то, и другое, запросто мог решить, что у них один и тот же источник. И тем не менее, чтобы всего за один день этот слух разлетелся по всему Ускоренному миру и пошли разговоры об «усмирении» Сильвер Кроу – это слишком уж быстро.
В то же время Харуюки прекрасно понимал, что это ни в коем случае не невозможно.
Потому что для бёрст-линкеров всего 1.8 секунды реального времени – это 30 минут жизни. Если этот слух распространяется среди зрителей бесчисленных дуэлей, проводимых в Синдзюку, Сибуе, Акихабаре, то всего за один вечер вполне может набраться много приверженцев радикальной точки зрения. И все-таки сердцем он это принять никак не мог.
Распахнув глаза, Харуюки продолжал мотать головой. Глядя на него, Пард-сан слабо, но явственно улыбнулась. Правая рука, недавно схватившая его за воротник, на этот раз ласково погладила по спине.
«Кей, я понимаю. Ни я, ни Красный король в эти глупости тоже не верим. Но и оптимизма не испытываем. Поэтому я и пришла передать тебе информацию».
– …
Он не нашелся, что ответить. Но мягкость и тепло руки, чувствующиеся сквозь ткань рубашки, отогнали страх и потрясение.
Красный легион «Проминенс» и «Нега Небьюлас», к которому принадлежал Харуюки, были в состоянии перемирия, но это ни в коем случае не значило, что они были союзниками. Конечно, изначально именно Нико, командир красного легиона, связалась с Харуюки в реальном мире и запросила помощи в сражении с «Доспехом бедствия» пятого поколения, однако этот долг она с лихвой оплатила во время истории с Даск Тейкером, и сейчас, можно сказать, они были квиты.
Так что «Проминенс» вовсе не был обязан придерживаться перемирия с «Нега Небьюлас», рискуя вызвать неудовольствие остальных пяти больших легионов. Вообще-то легко было представить себе, что внутри легиона уже начали звучать призывы возобновить участие в территориальных сражениях по выходным.
И тем не менее Нико и Пард-сан продолжали держать перемирие – более того, даже встречались с Харуюки в реальном мире, чтобы предупредить об опасности. Возможно – наверняка – как друга.
– …Спасибо… огромное.
Эти слова Харуюки произнес не мысленным, а настоящим голосом. Потер глаза, останавливая набежавшие слезы, и привел мысли в порядок. Правильным ответом на чувства Пард-сан было не стоять столбом и бояться, а спокойно проанализировать ситуацию и справиться с ней наилучшим образом. Сделав глубокий вдох, он снова переключился на мысленный голос и ответил:
«Но ведь эту ФА провести не так-то просто? Для начала необходимо вычислить меня в реале».
«Йес. У групп ФА запас очков не бесконечен, поэтому они не могут применить ту безрассудную схему, с помощью которой Рейн нашла тебя в реальном мире».
«…Да уж».
Тогда Нико воспользовалась своим положением ученицы начальной школы и заявила, что хочет составить мнение обо всех средних школах Сугинами, чтобы решить, в какую поступать. В каждой из них она получила временный аккаунт в местной сети и проверила дуэльный список – так и вычислила, в какой школе учится Сильвер Кроу. А потом она заняла место возле школьных ворот и каждый раз, когда из них выходил ученик, ускорялась и проверяла дуэльный список. Так она и обнаружила в конце концов, что это был Харуюки. В процессе она потратила отнюдь не сто и не двести очков. Этот способ годится только для короля, который уже может не заботиться о повышении уровня.
Тогда как вообще сторонники жестких мер собираются осуществить эту самую ФА против Харуюки?
Харуюки нахмурил брови. Пард-сан, тоже с задумчивым выражением лица, пробормотала:
«Сейчас из всех бёрст-линкеров твою реальную личность знают только нынешние члены «Нега-Бью» и мы с Нико. Верно?»
«Да… по идее, так».
На миг растерявшись, он кивнул. Вообще-то, если говорить и о «прежде знавших», то был еще один человек. Лишь в этом году поступивший в среднюю школу Умесато и в отсутствие Черноснежки попытавшийся победить Харуюки и его друзей «грабитель», Даск Тейкер. Но он в Безграничном нейтральном поле проиграл в бою Харуюки с Такуму, потерял все очки и лишился «Brain Burst». В итоге он потерял все воспоминания, связанные с Ускоренным миром, и о Харуюки помнил только то, что «раньше мы вместе играли в какую-то онлайн-игрушку».
Конечно, была ненулевая вероятность, что он успел передать информацию о Харуюки и остальных своей организации, Обществу исследования ускорения. Но в этом случае для него существовала опасность, что его самого, ходящего в ту же школу, тоже раскроют. Едва ли он, начисто отвергавший понятия «товарищество» и «узы», до такой степени доверял другим членам Общества.
Выслушав ответ Харуюки, Лепард тоже легонько наклонила голову.
«Что касается нас с Нико, то тебе остается нам только верить, но, если больше никого нет, радикалам расколоть тебя в реале будет непросто. Если ты до собрания семи королей в воскресенье успеешь очиститься от «Доспеха» и короли в этом убедятся, то у точки зрения, что тебя надо «усмирить», просто пропадут основания. …Но есть еще одно…»
Нетипично для себя замявшись, Пард-сан развернулась всем телом к Харуюки и полным тревоги голосом продолжила:
«Есть еще одна сила, которая меня очень беспокоит».
«Еще одна сила?..»
«Групп физических агрессоров, по-видимому, существует несколько, но кто их члены, узнать очень непросто. Если кого-то вычисляют, за ним начинают охотиться все бёрст-линкеры, и он лишается всех очков вмиг».
На это объяснение Харуюки кивнул. Скай Рейкер, его учитель, рассказывала, что однажды сумела вычислить одного из ФА и забросила его в глубину территории энеми класса «Легенда». Уж если добрая (вроде бы) Рейкер поступила так безжалостно, значит, эти люди, именуемые ФА, действительно ненавидимы всеми.
Раз так, то возможно ли вообще заказать им «усмирение» Харуюки и все такое подобное? В первую очередь – как вообще с ними связаться-то?
На вопрос Харуюки Лепард ответила еле слышным мысленным голосом:
«…Есть одна компания, считающая себя «палачами». Единственная группа ФА, не скрывающая свое название… самая ужасная команда физических агрессоров. Называются они «Супернова Ремнант»… сокращенно «Ремнант»».
«Супернова Ремнант…» – повторил он. В переводе на японский это «остаток сверхновой», что ли?
Лепард, слегка нахмурив свои точеные брови, продолжила пояснять:
«Эти типы принимают оплату ФА не бёрст-пойнтами, а иенами. Как они вычисляют жертв в реале – это их ноу-хау, но до сих пор они успешно уничтожали всех до единого бёрст-линкеров, которых им заказывали. Для них «Брэйн Бёрст» – не игра, а всего лишь способ заработка».
– Чт-… – снова, на этот раз неосознанно, вырвалось у Харуюки настоящим голосом.
Он ощутил дрожь в спине и, словно сопротивляясь ей, выдавил мысленным голосом:
«Почему… этим гадам вообще позволяют существовать? Если уж «усмирять» кого-то, то не меня, а их сначала…»
«Безусловно, такие голоса и в прошлом звучали неоднократно. Но как мы ни старались, ни одного их члена схватить пока не удалось. Заказы они принимают на анонимный е-мейл вместе с кодом электронных денег, именем и информацией о жертве. Возможно, они вообще не участвуют в обычных дуэлях, а уровень поднимают только за счет ФА. Если так, то вполне возможно, что это действительно совершенно никому не известные бёрст-линкеры».
«Это, это прямо как призраки… нет, даже как ангелы смерти?..» – пустым мысленным голосом выдавил Харуюки, сидя на электромотоцикле. Лепард коротким молчанием согласилась с его словами, а потом еще раз мягко притронулась рукой к его спине.
«…Пока это все только догадки. Слишком пугаться не стоит. Самая большая опасность для раскрытия в реале – передача информации от Родителя или Ребенка, но у тебя Ребенка нет…»
Тут Пард-сан легонько склонила голову набок, будто спрашивая: точно нет? Харуюки поспешно закивал.
«…А Родитель из того же легиона, более того, ветеран и Король. Она не будет трепать языком и не продаст тебя. Так что эти типы, называющие себя палачами, расколоть тебя в реале за короткое время не смогут».
Мысли, текущие по кабелю, в этом месте прервались. Однако Харуюки почувствовал, что Пард-сан опустила несколько слов в конце фразы.
«Расколоть тебя в реале за короткое время не смогут, мне кажется». По-видимому, вот что она хотела сказать. Потому что, если бы она была уверена, что это невозможно, ей не было бы необходимости встречаться с Харуюки и предупреждать его. Но Пард-сан сказала эту фразу, чтобы его приободрить.
Поняв это, Харуюки посмотрел на сидящую слева от него девушку и твердым мысленным голосом ответил:
«…Я понял. Но на всякий случай по пути в школу и из школы буду осторожен».
«Кей. Особенно когда возвращаешься поздно – лучше иди вместе с кем-то. И к границам поля зрения общественных камер не подходи».
Сразу после этих слов, завершивших разговор, Лепард выдернула XSB-кабель из обоих нейролинкеров, проворно смотала и убрала в карман юбки.
Поскольку Прямого соединения уже не было, Харуюки пришлось поблагодарить Лепард настоящим голосом.
– Э, это, правда… большое спа-…
Однако слова его оборвались по совершенно неожиданной причине.
Пард-сан достала из багажного отделения в задней части мотоцикла запасной шлем и нахлобучила на Харуюки. Проворно застегнула под подбородком, затем надела собственный глухой шлем, висевший на рукояти.
…А?
Харуюки даже распахнуть глаза не успел, когда сидящая сзади старшеклассница протянула мимо него руки, взялась за рукояти и отдала голосовую команду: «Включить». Подсоединившаяся к нейролинкеру приборная панель мотоцикла ярко зажглась; одновременно с этим передняя и задняя активная подвеска приподняла машину – как будто леопард приготовился прыгнуть на свою добычу.
– А, э, это…
«Нет. Не может быть. Не надо. Моя душа еще не готова». Подобные мысли метались у Харуюки в голове, когда из встроенного в шлем динамика раздался тихий шепот:
«Мы потратили много времени, я подвезу тебя к школе».
– Не-не-не-нет, п-п-плохая идея…
«Эн-Пи».
Пард-сан легонько крутанула газ, и мотоцикл медленно выехал на дорогу, идущую вдоль эстакады. Наклонив байк, она повернула влево, в сторону станции, а в следующее мгновение – два мощных мотора в колесах яростно взвыли.
– …АААААА!!!
Вопль Харуюки, отчаянно вцепившегося в мотоцикл всеми руками и ногами, в сопровождении эффекта Доплера наверняка прекрасно услышали идущие по тротуару школьники.
Подъехать к воротам школы на электромотоцикле, который в системе ценностей обычного ученика средней школы значится как «суперультрамегакрутой», да еще в сопровождении старшеклассницы в матроске – исключительно дерзкий ход. Сделав этот ход и проводив взглядом Пард-сан, которая, помахав ему рукой, уехала в сторону Седьмой кольцевой, Харуюки применил давно не использовавшийся им прием «скоростное сваливание» и вбежал в школьное здание.
Второпях переобувшись в сменку, он поднялся по центральной лестнице первого корпуса и, добравшись наконец до кабинета класса 2С, перевел дух. Сделав вид, что ничего не произошло, он сел на свое место, неловко открыл виртуальный рабочий стол, как вдруг…
Кто-то хлопнул его по спине, и одновременно раздался знакомый голос:
– Хару, привет!
На миг плечи Харуюки задеревенели. Он неуклюже развернулся и поздоровался в ответ.
– Д-доброе утро, Тию.
Тиюри Курасима, подруга детства Харуюки, знакомая ему, без преувеличения, с самого рождения, едва увидев его лицо, тут же сменила собственное выражение лица с озадаченного на подозрительное.
– У тебя на лбу написано «о черт».
– Н-ничего у меня не написано. И вообще, это, у нас первым уроком гадская физра, вот это написано.
– Это завтра. Сегодня первым уроком математика.
– А, ээ, эмм, значит, у меня написано «гадская математика».
После этого выражение лица Тиюри наконец сменилось с подозрительного на «ну и ну», и Харуюки с облегчением перевел дух. Тиюри пришла раньше него и не знала о том, каким способом сюда добрался Харуюки. Рано или поздно она, конечно, все равно узнает, но сейчас лучше всего было этой темы избегать. Максимально естественно отведя глаза, Харуюки посмотрел в конец класса и спросил:
– Ээ… эмм, а Таку сегодня нет, что ли? Он не из тех, кто прибегает в последний момент.
Увидев, что парта еще одного его лучшего друга пуста, хотя до звонка оставалось меньше пяти минут, Харуюки сменил тему. Однако по лицу Тиюри тут же пробежала тень беспокойства, и теперь уже Харуюки посмотрел на нее озадаченно.
Тиюри, тоже кинув взгляд назад, понизила голос и прошептала:
– Слушай, Хару. Так-кун сегодня… похоже, простыл и остался дома.
– Э…
На автомате Харуюки пробежался пальцами по виртуальному рабочему столу и через меню локальной сети открыл список класса. Возле номера 31, Такуму Маюдзуми, действительно была иконка «отсутствие по болезни». Он нажал на иконку – всплыло простое объяснение: «жар вследствие простуды».
– …Странно, чтобы он и вдруг простыл… – нахмурив брови, пробормотал Харуюки.
С детства занимающийся кэндо Такуму в плане здоровья его превосходил. За долгое время их общения в памяти у Харуюки было всего несколько случаев, когда простуда сваливала Такуму, причем все те случаи приходились на зиму.
Тиюри, видимо, точно так же ничего не понимала. Вдруг она придвинула лицо вплотную и произнесла еще тише:
– И кстати… вчера вечером было ну ничуть не похоже, что он простужен. У него температура успела подняться так быстро?
– А… да, кстати, верно… И потом, если бы он чувствовал, что заболевает, то очень старался бы нас не заразить…
Такуму был не из тех, кто может о таком забыть. Тиюри на эти слова Харуюки тоже энергично кивнула. Раз так, значит, он заболел вчера после десяти, когда возвращался домой…
…Нет.
Странное, будто тянущее ощущение возникло у Харуюки в голове, и он устремил взгляд в пространство.
Что было виной – какие-то слова, которые сказал Такуму вчера дома у Харуюки, или информация, которой сегодня утром поделилась Пард-сан?
То и другое вместе породило смутное чувство тревоги. Где-то глубоко-глубоко, не выплывая на свет, двигалось нечто. И оно с каждым мгновением приближалось к точке невозврата. Какое-то предчувствие, близкое к нетерпению…
– …Что с тобой, Хару? – прошептала Тиюри, нахмурив брови, словно заразившись беспокойством Харуюки. Вернув зрение в фокус, Харуюки замотал головой.
– Не, не… ничего. Во, давай после школы вдвоем его навестим? Когда твоя секция кончится, кинь мне мейл.
Когда он это все протарахтел, Тиюри сделала большие глаза, словно пыталась угадать глубинные сомнения Харуюки, но потом кивнула.
– Да… точно. Хару, у тебя же есть сегодня какие-то дела в живом уголке? Когда ты там закончишь, дай мне знать.
– Ага, ладно.
Тут прозвенел звонок, и Тиюри, легонько помахав рукой, вернулась на свое место. Харуюки тоже развернулся лицом вперед и, глядя на все еще открытый список класса, какое-то время боролся с побуждением написать мейл Такуму немедленно. Поскольку сейчас все ученики, включая Харуюки, были принудительно отключены от Глобальной сети, то связаться с Такуму, который, по идее, должен был лежать дома, он никак не мог.
«Все в порядке, это только мое воображение. Все из-за того, что у меня голова забита проблемами «Брэйн Бёрста». «Доспех бедствия», «ИСС-кит», «Ремнант» – ко всему этому отсутствие Таку никакого отношения не имеет. Вот купим мы его любимое мороженое с зеленым чаем и заявимся к нему, и он наверняка встретит нас в постели со смущенной улыбкой».
Убедив себя в этом, Харуюки правой рукой закрыл окно. Тут же учитель рывком отворил переднюю дверь, и по классу разнеслась команда дежурного встать.