Предыдущая          Следующая

 

ГЛАВА 2

 

После получаса боев Харуюки, уже осознавший, во что влип, пробудился. Он нырял из одиночной кабинки в библиотеке в Синдзюку.

В ту же секунду дверь кто-то открыл снаружи. Рука потянулась к Харуюки, лежащему на откидывающемся кресле, и сорвала с шеи серебряно-алюминиевый нейролинкер. Виртуальный рабочий стол тут же исчез.

Сорвать с другого человека нейролинкер – преступление; даже между близкими друзьями такое расценивается как крайняя форма неуважения. Но сейчас Такуму Маюдзуми просто вынужден был вломиться в кабинку Харуюки и сделать это – у него была очень веская причина. И Харуюки понимал, что это за причина.

У него осталось всего-навсего восемь бёрст-пойнтов. Если сейчас на него нападут и он проиграет, то потеряет десять очков, останется с нулем и лишится «Brain Burst» навсегда.

Осознав наконец этот факт, Харуюки обалдело выпучил глаза и уставился на стоящего перед ним Такуму в сине-сером школьном пиджаке со стоячим воротником. Губы его лучшего друга, задрожав, выпустили наружу хриплый голос.

– …То, что случилось… мне жаль, мне страшно жаль, Хару. Я совершенно забыл сказать тебе самое главное… Что даже если у тебя достаточно очков для левелапа, поднимать уровень пока нельзя… Как твой инструктор, я должен был объяснить это тебе – что угодно мог забыть, но не это…

…Ну конечно же.

В отличие от других игр, где повышение уровня происходит автоматически, когда опыт игрока достигает определенного значения, в «Brain Burst» на него тратятся очки.

Триста очков необходимо, чтобы подняться на второй уровень. То есть – если до повышения было 308 очков, то безо всяких объяснений понятно, что после повышения останется восемь. Вот почему «нельзя повышать уровень сразу». Очки можно тратить, когда наберется достаточная «подушка безопасности». Это абсолютное условие для повышения уровня…

Глядя на кусающего губы Такуму, Харуюки ответил таким же хриплым голосом:

– …Таку… я… я был идиотом. Я должен был хоть чуть-чуть подумать… Просто перевозбудился… от того, что у меня уже триста очков… я был… идиотом…

Сейчас он как никогда остро чувствовал, как нестабильна «жизнь Бёрст-линкера». За полмесяца, прошедшие с того дня, когда Черноснежка дала ему программу, очки Харуюки снижались максимум до 70. А теперь – всего восемь. Если бы Такуму не сорвал нейролинкер и Харуюки проиграл бы следующий бой тому, кто его бы вызвал, он бы лишился «Brain Burst».

Его руки, вцепившиеся в подлокотники кресла, дрожали. Что теперь делать? Что лучше всего предпринять? Мысли беспорядочно носились в голове. Мир изменился. Я думал изначально, что она изменила мой мир. Но теперь мне кажется, что я и сам его потихоньку меняю.

– Хару.

Внезапно правую руку Харуюки что-то сильно сжало. Такуму, всегда спокойные глаза которого теперь горели чувствами, подошел к нему вплотную от двери маленькой кабинки и с напором прошептал:

– Все хорошо, Хару. Ничего еще не кончилось. Есть способ, как можно выпутаться. Пока что пойдем к тебе.

– …Таку…

Такуму прежде заходил к нему домой время от времени. Но сейчас, когда он после «больничной дуэли» полумесячной давности покинул Синий легион и стал наставником Харуюки, он всякий раз с улыбкой качал головой, когда тот его приглашал. Словно говоря, что недостоин.

Однако сейчас, когда возникла чрезвычайная ситуация, прежняя сдержанность Такуму разом исчезла.

– А, ага, пошли. Здесь нормально все равно не поговоришь, – кивнул Харуюки, потом поднялся и взял свою сумку с крючка на стене.

Чтобы подуэлиться, друзья пришли в громадную библиотеку на двести кабинок для чтения электронных книг – сюда они нередко заглядывали после школы.

Конечно, видеть дуэльную арену в реальности – это удобно; однако вслух разговаривать на темы, относящиеся к «Brain Burst», здесь не следовало, поскольку вокруг было полно школьников, зашедших сюда после уроков. Соединяться напрямую Такуму не решался из-за тучи сверстников, болтающихся вокруг.

Мне-то плевать, кто что обо мне думает, но Таку, как бы это сказать, выделяется, и если нас с ним в Прямом соединении увидит кто-нибудь из его школьных приятелей, могут пойти всякие разные слухи…

Харуюки побежал догонять ушедшего вперед друга. Холодный пот, заливавший спину, стал высыхать. У меня осталось всего восемь очков, но Такуму сказал, что все будет хорошо. Так Харуюки убеждал себя, выходя на улицу и вдыхая холодный ноябрьский воздух.

 

Когда они добрались от библиотеки до северного Коэндзи в Сугинами-ку и сошли с автобуса на Новом проспекте Оме, было уже довольно темно. На входе в дом, где жил Харуюки, были запирающиеся ворота; чтобы их открыть и пройти к лифту, требовалось всякий раз идентифицировать себя как жильца.

Поскольку Харуюки был без нейролинкера, он не знал, сколько сейчас времени; проезд за него оплатил Такуму. Конечно, нейролинкер можно было бы надеть обратно – достаточно отключить соединение с Глобальной сетью, и другие Бёрст-линкеры не вторгнутся; но Харуюки постоянно думал о худшем варианте развития событий, и ему не хватало смелости надеть аппаратик на шею.

Такуму жил напротив, в корпусе А; Харуюки даже вспомнить не мог, когда последний раз они ехали на лифте вместе. Лифт остановился на 23 этаже корпуса В, и друзья подошли к автоматической входной двери квартиры со встроенным интеркомом и запором, настроенным по отпечаткам пальцев и скану радужки.

– Прошу прощения за вторжение.

Харуюки вошел первым, Такуму следом; его губы изогнулись в слабой улыбке, когда он понял, как долго не заглядывал в квартиру семьи Арита.

– …Навевает воспоминания. Сколько, полтора года я тут не был?

– Э… что, правда так долго?

Харуюки потянулся было к тапочкам, но застыл на месте, пытаясь вспомнить. Такуму последний раз был у него дома… ну да, он перестал заходить, когда начал встречаться с Тиюри, и было это весной, в шестом классе начальной школы. Сейчас уже осень их первого класса средней школы, значит, да, прошло полтора года.

– Смотри, у меня вот эти тапочки остались, – шутливым голосом произнес Харуюки, показав Такуму маленькие выцветшие желтые тапки. На тех, что носил Такуму, была сверху вышита зеленая слоновья мордочка. Тапочки Харуюки были с синим медвежонком, у Тиюри – с розовым кроликом. Все три пары до сих пор не выбросили, хоть ими и редко пользовались. Полтора года они простояли без дела на полке для обуви.

Трое друзей купили эти тапочки и подарили друг другу на Рождество, когда учились в четвертом классе начальной школы. Иными словами – они были не только у Харуюки дома. Комплекты с зеленым слоном/синим медведем/розовым кроликом должны были быть дома и у Тиюри, и у Такуму.

В квартире Курасимы этот комплект оставался до сих пор – в этом Харуюки убедился две недели назад, когда они с Такуму пришли к Тиюри извиняться за тот случай с бэкдором. Сейчас, надевая тесные тапки, Такуму произнес, поняв, видимо, что хотел сказать Харуюки своей улыбкой:

– …Моя мать их выкинула, когда я был в шестом классе. Я рыдал, но все было бесполезно…

– Ясно. Тогда давай купим на Рождество еще один комплект, – с серьезным видом сказал Харуюки. Такуму коротко рассмеялся.

– Ха-ха… Они будут уже малы. Может, лучше набор кружек?

– Ооо, стильный Маюдзуми-сэнсэй в своем репертуаре.

Открыв дверь своей комнаты, Харуюки картинно повалился, изображая усталость.

Комната Харуюки имела площадь в шесть татами, плюс там был выходящий на юг балкон. Раньше здесь был кабинет отца – прежде чем тот развелся и уехал. В восточную стену был встроен книжный шкаф – редкость по нынешним временам. В шкафу этом находилась отцовская коллекция книг прошлого поколения в твердых переплетах – Харуюки к ней даже не притронулся. И, разумеется, ни одной своей книги он там не держал.

Вместо книг на этих полках были другие сокровища Харуюки – геймпады, специальные оптические диски и карты памяти, использующиеся в играх, основанных на технологиях Полного погружения прошлых поколений. Некоторые из этих игр имели возрастное ограничение, маркированное буквой Z, – это означало, что там либо много крови, либо много плоти. Тиюри и Черноснежка ни за что не должны проникнуть в эту комнату. Впрочем, оставив в стороне Тиюри – я просто не могу представить, чтобы Черноснежке вообще понадобилось зайти в квартиру семьи Арита.

Такуму ностальгически провел кончиками пальцев по коробочкам с играми.

– …Мы как-то не смогли поиграть на улице из-за дождя и сели втроем за какую-то странную игру. Гонка, кажется… а! файтинг. Хару, ты из нас самый крутой почти во всех играх, но в той Ти-тян была сильна, как демон, мы даже вдвоем не могли ее одолеть…

– А… точно-точно… Может, из нее бы получился крутой Бёрст-линкер…

Одновременно подумав «нет, это невозможно!», друзья с улыбкой переглянулись.

Разумеется, игры, в которые играла троица три-четыре года назад, использовали не зрительные проекции, создаваемые нейролинкерами, а отдельные системы Полного погружения.

Игры с аниме- и мангаподобной графикой имеют строгое разграничение по возрастам. Ученик начальной школы может играть только в обучающие игры, пазлы и групповые адвентюры с идиллической графикой. Даже если он попросит взрослого купить другую игру, она просто не установится в нейролинкер ребенка.

Чтобы это обойти, Харуюки откладывал деньги, выдававшиеся ему на обед, и через аккаунт, оставшийся от отца, покупал игры с доставкой по почте. Разумеется, это были гонки-взрывалки-мочилки-пиналки, а также RPG, где нужно было зарабатывать деньги, убивая невинных маленьких тварюшек. Это было совсем не как с 2D-играми, где пальцы болят, когда долго сжимаешь контроллер. Какие игры веселее – эти или те, что разрешено покупать детям? Даже спрашивать смешно.

Теперь, когда Харуюки учился в средней школе, он уже мог законно играть через нейролинкер в шутеры и слэшеры с ограничением 12+. До примерно полумесяца назад Харуюки каждый день снимал стресс от школы, играя в кровавые FPS и напряженные гонки. Но сейчас иконок для запуска тех игр на его рабочем столе уже не было. Потому что теперь он понимал: лучший в мире файтинг существует в другой реальности. Настоящий поток информации о том мире, настоящая боль в поединках – уникальный, незабываемый опыт. Кто к этому прикоснулся, ни за что не захочет –

Размышления Харуюки оборвались, когда он вновь осознал, в каком критическом положении находится. Он бухнулся на край кровати и протяжно вздохнул.

Заметив это, Такуму отвернулся от шкафа и подошел на шаг. Поставил сумку на пол и гибким движением сел рядом с Харуюки.

Глядя на аккуратное лицо своего лучшего друга, Харуюки робко спросил:

– …Таку, ты сказал, что есть способ выпутаться. Неужели правда есть способ, кроме дуэли «пан или пропал»?.. Всего восемь очков осталось…

– А… можешь не волноваться. Этот способ абсолютно безопасен.

Такуму слегка кивнул, а потом задал совершенно неожиданный вопрос:

– Хару, у тебя ведь есть XSB-кабель для Прямого соединения?

– Э? Ага…

Кивнув, Харуюки открыл левый ящичек и извлек двухметровый серебристый кабель. Такуму взял его и вставил один конец в свой синий нейролинкер. А затем произнес слова, поразившие Харуюки:

– Сейчас мы устроим дуэль напрямую, и ты заберешь половину моих очков. Так мы избежим риска немедленного поражения. Потом выберем время и место, где будем потихоньку проводить командные бои, пока не выберемся из опасной зоны.

– !..

Харуюки сглотнул. Ну да, в дуэлях через Прямое соединение нет ограничения «вызывать одного человека можно только раз в день». Взять сколько надо очков, повторив дуэль несколько раз, вполне возможно. Очень простой и эффективный антикризисный план.

Харуюки все еще сидел как парализованный, когда Такуму протянул ему второй штекер.

– Давай, Хару.

Такуму настаивал, чтобы Харуюки вставил штекер в свой разъем, – но Харуюки остановил его руку. Лицо Такуму всего в десятке сантиметров от лица Харуюки еле заметно исказилось. Потом он изогнул губы в болезненной улыбке, решив, что понял, почему Харуюки так сделал.

– А… ну конечно, ты не можешь мне доверять. Я тебя обману, нападу и выиграю, и тогда твой «Брэйн Бёрст» –

– Н-нет. Нет, ты все не так понял, Таку, – запротестовал Харуюки, резко схватив Такуму за левое плечо своей правой рукой. Под школьной формой ощущались мышцы – такие же крепкие, как и его чувства. – Я вовсе не думал, что ты можешь меня предать. Все не так, просто я… я не имею права делать с тобой такое…

– Т-ты вообще о чем, Хару! – крикнул в ответ Такуму, развернувшись всем телом и симметрично схватив Харуюки правой рукой за левое плечо. На его умном лице отразилась целая гамма чувств. – Мне сейчас на это плевать! Если тебя победит противник того же уровня, ты потеряешь десять очков. И твой «Брэйн Бёрст» пропадет! И это я виноват, что забыл про такую важную вещь! Так что это естественно, что мы должны разделить мои очки…

– Но я не хочу ставить на кон твои очки! – помотал головой Харуюки; он не ожидал встретить такое сопротивление.

Такуму ведь стал пользоваться той программой-бэкдором именно потому, что тратил слишком много бёрст-пойнтов и не справился с психологическим давлением. За последние две недели бои в команде с Харуюки несколько улучшили его положение, но до полной безопасности он еще не добрался. Если Харуюки сейчас заберет у него половину, Такуму вновь окажется в угрожающем положении.

Однако Такуму решительно возразил:

– Об этом можешь не беспокоиться. Со временем мы можем устроить еще одну серию дуэлей через Прямое соединение и обменяться очками обратно. Это просто экстренная мера. И если ты тут проиграешь… для командира в больнице это будет колоссальный шок. Ты об этом подумал?

– …Это…

Вообще-то – это правда. «Командир», Черноснежка, была серьезно ранена две недели назад, но до сих пор лежала в палате интенсивной терапии, и микромашины трудились над ее ранами. Для нее видеть, как Харуюки, ее Ребенок, день за днем растет, – настоящая радость, которой она жаждет. Если она узнает, что он поднялся на второй уровень, а потом проиграл все, это будет для нее громадным потрясением, и ее состояние наверняка ухудшится.

Такуму с напором продолжил:

– Смотри, Хару! Теперь, когда ты на втором уровне, мы сможем расширять территорию «Нега Небьюлас» за счет свободных районов вокруг Сугинами! По крайней мере – после того как командира выпишут и нам не надо будет беспокоиться о подключении к Глобальной сети. Ты же сам так говорил, помнишь?

– Умм…

Харуюки, стиснув зубы, думал изо всех сил. Что же делать?

Наконец он забормотал сквозь дрожащие губы:

– …Таку. Но… но ведь, знаешь, в «Брэйн Бёрсте» есть команда «Предложить ничью», но нет команды «Сдаться». Так что в дуэли, чтобы ты позволил мне выиграть, я должен тебя полчаса лупить… пока твои хит-пойнты не кончатся… или чтобы ты сам себя смертельно ранил. Я… я так не хочу.

Правая рука Такуму немного ослабила захват. Он чуть улыбнулся.

– Ничего, я не против. Ради того, чтобы помочь товарищу… другу, я согласен принять сколько угодно ударов на дуэльной арене. Так что давай, Хару, вставляй кабель.

И в голосе, и в лице Такуму читались искренние чувства. Он вновь протянул Харуюки конец XSB-кабеля.

Прошло уже две недели с тех пор, как Харуюки и Такуму стали членами одного легиона, но до сих пор все слова и поступки Такуму несли оттенок самонаказания. Вплоть до чего-то совершенно уж неразумного. В больнице, когда он и Харуюки сражались между собой изо всех сил, Такуму выплеснул наружу все, что копилось в его сердце много лет. А потом, после той дуэли, он извинился перед Тиюри и Черноснежкой и вышел из Синего легиона. Сам Харуюки верил, что Такуму уже смыл свои грехи.

Потому-то он и не мог положиться на Такуму сейчас. Они с Такуму – абсолютно равны. Такое решение Харуюки принял для себя в конце той битвы. Сейчас Такуму полагался не на разум, а на чувства; именно поэтому его слова были неправдой.

А главное – в каком бы положении Харуюки ни был, напасть на несопротивляющегося друга, чтобы забрать у него очки, – это воровство. Геймерская душа Харуюки просто не могла такого допустить.

– …Даже семпай… даже Черный король, Блэк Лотус… – заговорил Харуюки, глядя в светлые глаза Такуму. – Чтобы защитить меня от машины, она воспользовалась «Физикл фулл бёрстом». И у нее осталось очень мало очков. Но она ни разу не сказала мне «давай разделим твои очки». Даже если я сам предложу, она наверняка жутко рассердится. Она для меня… знаешь, я не могу сравнивать уровни, силу и опыт, но… я хочу быть таким же Бёрст-линкером, как семпай.

Несколько секунд Такуму молчал.

– …Ты все такой же упрямый, Хару.

Рука, удерживавшая Харуюки за плечо, разжалась, легонько хлопнула и удалилась. Такуму извлек кабель из своего нейролинкера и свернул, как было. Потом его выражение лица изменилось.

– …Да, мои очки, даже если я переведу тебе только небольшую часть, – это не глобальное решение. Мы все равно останемся в опасной зоне, и этот прессинг заставит нас торопиться. А когда ты торопишься, твой взгляд во время боя сужается. И ты хуже реагируешь на изменение ситуации. Я говорил «побеждать и выживать», но делать так… очень трудно. Желание победить – очень важное чувство, желание не терять очки – похожее, но не то же. Честно говоря, в начале осени, когда у меня осталось меньше ста очков, мой процент побед в дуэлях был всего тридцать.

– …А, я это, кажется, могу понять. Я тоже – если буду ставить слишком многое в дуэли, то не смогу нормально двигаться, потому что потеряю уверенность… – пробормотал Харуюки. Такуму горько улыбнулся с видом «Лучше бы это была всего лишь потеря уверенности», потом его лицо вновь приобрело серьезный вид.

– Чтобы выбраться из нашего положения… есть еще один вариант.

– Э… что, правда есть еще?

Харуюки выпучил глаза. Такуму нерешительно помолчал, потом тихо ответил:

– Да. Это рискованно… Есть ненулевая вероятность, что… очки, которые ты заработаешь, у тебя снова украдут, если ты будешь неосторожен.

Харуюки, затаив дыхание, ждал продолжения. И Такуму произнес еще более неожиданные слова.

 

– Найми «телохранителя». И твои очки снова вернутся в безопасную зону.

 

Предыдущая          Следующая