СМЯТЕНИЕ 3.9
Могу представить, как это выглядело для Защитников. Вот они стоят под дождем, выжидая в напряженной готовности. И вдруг раз – входная дверь банка распахивается, а за ней ничего, кроме полной темноты. Потом два – из этой темноты, спотыкаясь, выбегают восемь заложников, вон из банка и вниз по лестнице.
Глаза Эгиды под маской распахнулись. Он повернулся к Хроноблокеру, который яростными жестами показывал на землю. Вернув взгляд к главной сцене, Эгида проревел:
– Все, кто выходит! На землю, быстро!
Шанса убедиться, что его послушались, у него не было. Тьма у входа в банк вспухла, а затем хлынула на улицу, словно вода через прорванную плотину. В считанные секунды заложники пропали из виду, а Защитникам пришлось отступить на несколько шагов, чтобы чернота не поглотила и их.
Внутри банка Мрак задумчиво произнес:
– Теперь они подумают дважды, прежде чем стрелять туда, где ничего не видят. Это мне нравится. Мы готовы к части два?
– Только не порань заложников, – сказала я, кинув взгляд на три десятка оставшихся.
– Те, которых мы отправили наружу, на месте? – спросил Мрак.
Я потянулась своей способностью. Букашки, которых я поместила на заложников, ничего не видели и не слышали и не ощущали движения.
– Они сделали, как было велено. Отбежали как можно дальше, пока твоя способность их не догнала, а потом упали на землю, руки на затылок.
– Тогда я пошла, – заявила Сука. Она ухватилась за костяной отросток, торчащий из плеча у Иуды, и вспрыгнула на пса верхом.
– Нет, – сказала вдруг Ябеда, схватив Суку за ботинок. – Погоди.
Сука посмотрела на нее сверху вниз с явным раздражением.
– Эгида помешкал, прежде чем приказать заложникам… Что-то не сходится.
– Если что-то поняла, выкладывай, – своим эхо-голосом произнес Мрак. – Надо действовать сейчас, пока они не перегруппировались!
– Сука, атакуй Хроноблокера. И держись подальше от Эгиды, поняла?
Сука не соизволила ответить – вжала каблуки в бока Иуды и, пригнувшись, чтобы не удариться головой о дверной косяк, понеслась наружу.
– Какого хрена ты сделала? – прорычал Мрак. – Она же…
– Они махнулись костюмами. Эгида в костюме Хроноблокера, и наоборот.
Хотела бы я сейчас видеть выражение на лице Брайана. Но сейчас он был Мраком, и его маска скрывала все. Он лишь повернулся своим черепообразным шлемом обратно к окну и промолчал.
До меня вдруг дошло, как дорого мог нам обойтись этот фокус. Сукины псы атаковали бы, как они думали, Эгиду, а в итоге их бы осалил Хроноблокер. Одним махом мы бы лишились большей части атакующей мощи.
– Классно подметила, – сказала я Ябеде, после чего подняла руки и приказала изрядной части своего роя свалиться с потолка и выбраться наружу.
Ябеда лишь ухмыльнулась, а затем вернулась к компу и продолжила в безумном темпе истязать клавиатуру. Мрак с Регентом тоже пошли на выход, и в операционном зале остались только мы с Ябедой.
Я отошла в угол зала и выглянула наружу через узкое, высокое окно возле стола менеджера по кредитам. Завитки черноты Мрака по-прежнему липли к окнам, но все равно у меня был приличный обзор поля боя.
Внезапно картина перед глазами исказилась – я как будто смотрела то ли в зеркало в комнате смеха, то ли сквозь водяную каплю. Улица, включая залитый тьмой участок, начала разбухать, расширяться, пока тротуары по обе ее стороны не стали больше походить на полукольца, чем на прямые линии. От мыслей о том, как именно работает способность Висты, у меня начала болеть голова. А может, эта головная боль была как-то связана с тем, что в область, искаженную Вистой, я послала своих насекомых. Возможно, когда мои букашки находятся там, где вся геометрия наперекосяк, у моего мозга начинаются проблемы с передачей мне их координат.
Так или иначе, что-то у меня было не в порядке. Я подняла руки, чтобы потереть виски, вспомнила про маску, вздохнула и скрестила руки на груди.
Я послала свой рой сквозь тьму и искаженный участок улицы. Каждый раз, когда букашки на кого-то натыкались, я в считаные мгновения выясняла, кто это. Первым я нашла Мрака, и его идентифицировать было проще всего. У некоторых насекомых на теле были крохотные волоски, чувствующие воздушные потоки, а постоянно генерирующаяся тьма вокруг тела Мрака как раз и создавала нечто вроде непрерывного течения воздуха. С Регентом было труднее – я почти приняла его за заложника, но у него была твердая маска на лице. Я оставила его в покое.
Наконец я нашла ту, кого искала, – Суку, – и стала отслеживать ее движение сквозь тьму. Мои насекомые ощущали вибрацию от ударов собачьих ног по мостовой, горячие, влажные выдохи из ноздрей Иуды, собачьи запахи. Эти запахи включили десяток инстинктов комаров и мух – смесь запахов крови, мяса и хряща, плюс тонкий оттенок гниющей плоти. Я поежилась. Сука и ее псы вырвались из темноты навстречу Эгиде и Хроноблокеру, и я отправила насекомых за ней.
Она мчалась прямо на Хроноблокера, переодетого Эгидой.
– Нет, нет, нет, – пробормотала я. – Дура.
В последнюю секунду она сменила направление и бросилась на настоящего Эгиду.
Эгида среагировал моментально, но все равно опоздал. Он попытался отлететь от Иуды, однако тот прыгнул раза в два дальше и выше, чем, на мой взгляд, способно прыгать нечто такого размера. Собачий хвост обвился вокруг торса Эгиды. Потом они все начали падать – скакун, наездник и пойманная добыча, – и Сука выкрикнула что-то, чего я не услышала, и Иуда хвостом швырнул Эгиду прямо вниз, добавив силу броска к силе падения.
Мне показалось, что удар был слышен даже внутри банка. А может, это была слуховая иллюзия, и на самом деле удар услышали мои букашки. Так или иначе, Эгида врезался в землю с такой силой, что обычного человека это бы убило.
И секунды не прошло, как он снова очутился на ногах. Продолжая то же движение, которым он вскочил, Эгида бросился на Иуду и ударил кулаком, целясь ему в нос. Он вполне мог попасть, но Сука уже направила своего скакуна обратно во тьму. Напоследок она показала Эгиде средний палец.
Хроноблокер тем временем отбивался от насланных мной насекомых. Любую букашку, соприкоснувшуюся с ним самим или его костюмом, он замораживал в долю секунды. Моя способность просто-напросто переставала сообщать мне об этом насекомом, словно оно исчезло с лица планеты. На самом же деле они были подвешены во времени. Застряли в воздухе – неподвижные, неприкасаемые.
Но я подумала, что эта способность может работать и против него. Я заставила насекомых окружить его, покрыть все его тело. Я была вполне уверена, что он не может отменить действие собственной способности, так что если он захочет заморозить всех букашек, которых я на него натравила, то окажется в тюрьме собственного приготовления.
Он, однако, быстро соображал, а может, просто сталкивался раньше с похожей тактикой – во всяком случае, ответ у него уже был. Хроноблокер принялся крутиться вокруг оси, замораживая на своем пути только тех насекомых, которые касались части его тела, смотрящей от банка. В результате облако застывших букашек оказалось целиком позади него, а сам он мог бежать к Эгиде.
Пока я отвлеклась на Хроноблокера, Сука натравила на Эгиду Брута и Анжелику. Он отбивался от них обоих, но сейчас белая панель его шлема – шлема Хроноблокера – была разбита, да и костюм порвался, и кусок бронесекции болтался на матерчатом лоскуте в районе подмышки.
Брут прыгнул на Эгиду, но пролетел через краешек области, искаженной Вистой, и потому промахнулся. Челюсти щелкнули в футе от лица Эгиды – во все стороны брызнула слюна.
Эгида сцепил пальцы рук и этим сдвоенным кулаком ударил Брута в морду. Пес рухнул на бок, дав возможность Эгиде снова взлететь вертикально вверх.
Анжелика последовала за ним – прыгнула, так же как Иуда минуту назад. Она промазала и ударилась о стену здания, причем настолько сильно, что окна поблизости взорвались ливнем осколков. Я ожидала, что она упадет, но у Анжелики таких намерений явно не было. Она всеми четырьмя когтистыми лапами вцепилась в камень стены и в ближайшие подоконники, напряглась – и прыгнула вновь.
Если меня удивил этот акробатический трюк в исполнении одной из собак, едва ли можно описать словами то, что почувствовал Эгида. Челюсти Анжелики сомкнулись на юном герое, и они оба рухнули вниз.
Анжелика не упала на все четыре лапы, а распростерлась на земле. Однако Эгиду она не выпустила – одна из его рук и торс по-прежнему оставались в ее пасти. Она начала трясти его, как обычная собака трясет игрушку. Когда она сделала паузу, Эгида все еще сражался с ней, снова и снова молотя свободной рукой по ее голове. Из пасти Анжелики свисали струйки и ниточки слюны пополам с кровью. По крайней мере, мне так показалось с моего наблюдательного пункта внутри банка по ту сторону унылого дождя.
Хроноблокера я замедлила, бросив на него новую порцию насекомых. Я держала их между ним и Эгидой, чтобы он не смог приблизиться и прикоснуться к собакам. Он пригибался, извивался, крутился, отбивал насекомых в стороны руками – словом, делал все, чтобы замораживать их, при этом не создавая барьеров на своем пути.
Потом он решил игнорировать мой рой. Я тут же воспользовалась этим, чтобы ужалить его два десятка раз. Удивление и боль отвлекли его от уворачивания, и в итоге он доигрался: заморозил насекомых на своем лице, когда бежал вперед. Он грохнулся на спину ногами кверху.
Поняв, что лучший шанс у меня вряд ли будет, я направила на него большую часть своего роя, пока он не встал.
Заставляй их обороняться, говорил Мрак, когда мы спарринговали. Пусть они угадывают, меняй стиль атаки.
Я направила букашек туда, где у него была открытая кожа, и в щели между кожей и костюмом.
Несмотря на то, что множество насекомых продолжало кусать и жалить, Хроноблокер смог-таки подняться на ноги и возобновить попытки добраться до псов. Он знал не хуже меня, что теперь, когда насекомые пробрались под его костюм, заморозить их он не мог. Иначе ему пришлось бы разорвать костюм собственной физической силой. И я сомневалась, что разорвать его было так уж легко.
Какая ирония. Я ведь не смогла бы провернуть этот трюк, не поменяйся он костюмом со своим товарищем. Обычный костюм Хроноблокера покрывал каждый дюйм его кожи, аналогично моему. Возможно, по той же причине.
– Прости меня, пожалуйста, – произнесла я настолько тихо, что никто другой не мог этого услышать. И отдала букашкам новый приказ.
Когда букашки упорно полезли в его ноздри, ему удалось продолжить гнуть свою линию – замораживать насекомых, в то же время продвигаясь к псам. Он фыркнул в попытке прочистить нос, чтобы сохранить возможность дышать, но вдыхать-то ему тоже было необходимо. Он не мог этого сделать, не загнав насекомых глубже в дыхательные пути. И тогда он совершил ошибку – попытался вдохнуть ртом.
Когда целая туча насекомых залетела в его открытый рот, он пошатнулся и упал. По-моему, он давился, но с моей точки было слишком плохо видно и слышно, чтобы говорить с уверенностью.
По моей команде еще больше козявок полезло в щели между его костюмом и кожей, а также ему в уши. А самые маленькие нацелились на его глаза – они лезли ему под веки. Я даже представить себе не могла, что он сейчас чувствовал. Вероятно, каждый испытывал ощущение, когда по нему ползает множество букашек, но этими букашками управлял человеческий разум, посылая их в глаза, уши, нос и рот. Они не бессмысленно ползли туда, куда их направляли инстинкты, – они работали совместно, с общей нацеленностью.
Не знаю, расчетливо или под влиянием панического импульса, но Хроноблокер применил свою способность. Все до единой букашки, прикасающиеся к нему, исчезли из моего восприятия.
Едва осознав, что он сделал, я тут же отвела всех остальных. Мне совершенно не хотелось его задушить, а сейчас он был фактически пригвожден к земле собственной способностью. Худшее, что сейчас могло с ним произойти, – если он запаникует, его вырвет и он захлебнется собственной рвотой. Ну, я сделала все от меня зависящее, чтобы этого избежать.
Я победила. Не очень уверена, что я должна по этому поводу чувствовать. Мной владела некая смесь воодушевления и тихого ужаса от того, что я сейчас сделала с супергероем.
Позже я разберусь с этой внутренней сумятицей и заодно решу, как мне покаяться перед Хроноблокером. А сейчас нужно вынести еще пятерых Защитников и незнакомца на крыше – если, конечно, я не хочу в тюрьму.