КРУПИЦА 30.2
Мы были разбиты, разогнаны.
Когда это произошло? Когда мы подошли к этой критической развилке? Был ли какой-то конкретный момент или конкретное действие, после которого основная масса Плащей перестала сражаться и начала просто пытаться выжить?
Боевой дух падал; он уже давно упал. Добрых двадцать процентов наших сил составляли твари Нилбога и костюмы Дракон, которые самовосстанавливались и собирались наспех из останков других поврежденных костюмов, после чего вновь и вновь возвращались на поле боя. Это включая подкрепления, поступающие через порталы Проводника.
Шевалье с Инженю, другие лидеры Птичьей клетки и другие команды пытались организовать оборону. Проблема в том, что не было какого-то конкретного способа обороняться. Сайон держал ключи ко всему, что было связано со способностями, и любую атаку, которая не пробивала какую-то конкретную оборонительную меру, ему достаточно было подправить, модифицировать после минимальных раздумий. После чего она проходила сквозь силовые поля, броню и области искаженного времени, как нож сквозь масло.
То же самое относилось к нашим возможностям атаковать. Я примерно понимала масштабы Сайона, потому что видела его партнера, и я слегка представляла себе чудовищную массу партнера по тому, как много проникло в наш мир, когда Сайон его передвигал. Я могла предположить, что они примерно одинаковы в размерах, и это значило, что мы пытались разрушить целый континент чистой материи, отрывая за раз по горсточке.
Я могла видеть, насколько прочна была плоть партнера, когда Рэйчел и Лун прорывались сквозь нее, и экстраполировать на атаки, которые мы имели здесь. Наносимый нами урон был даже близко не достаточен, особенно если Сайон распределял его и не позволял себе терять больше какого-то небольшого количества за раз.
И вишенка на торте: если мы находили что-то, что работает, оно работало лишь короткое время. Либо тот, кто делал это, погибал, либо Сайон приспосабливал свою защиту и становился иммунен к этой мере.
Я все это знала. Многие из нас знали частично, особенно те, кто участвовали в совещаниях крупных игроков.
Но огромное множество людей на поле боя этим знанием не обладало.
Для них Сайон был человеком с золотой кожей, которого, похоже, ни в малейшей степени не беспокоило подавляющее большинство атак, которые мы в него швыряли. Такие громадные эффекты, как те, что выплеснули Теория Струн и Судейский Молот, его максимум раздражали. В лучшем случае мы его останавливали ненадолго. Он игрался с нами, ясно давая понять, что сдерживается, однако это ничуть не умаляло ужаса от его действий.
Это било по боевому духу, внедряло чувство безнадежности, и эта безнадежность была одной из важнейших причин того, что все сейчас разваливалось у меня на глазах.
Он выпустил луч настолько тонкий, что я могла разобрать лишь свечение вокруг него. Этот луч прошел через группу Плащей, врезаясь в шеи, руки, ноги и туловища. Раненые Плащи попадали всем скопом.
Кровь хлынула из ран, нанесенных лучом. Раны не убивали сразу, но были достаточно тяжелы, чтобы смерть была вероятна. Даже неизбежна. Я заметила золотые следы на коже там, куда попал луч. Урон распространялся. Не те раны, с какими может справиться врач.
Шестнадцать Плащей, предоставленные самим себе, чувствовали, как вытекает их горячая кровь, как вместе с кровью вытекает их жизнь. Не все, на кого нацелился Сайон, были в таком печальном состоянии. Один увернулся и убрал с пути луча сокомандника. Еще трое или четверо выжили благодаря своей крепости – их защитила броня либо способности.
Сайон двинулся в их сторону. Шарик из золотого света обратил в пепел одного из этих гиперкрепких Плащей. А затем Сайон очутился в их гуще, нанося физические удары, разрывая противников на части, и каждый последующий удар был жестче, быстрее и кошмарнее предыдущего. Один взмах руки – и Плаща с каменной броней разорвало надвое.
Две-три секунды – и он выбил девятнадцать Плащей и ранил еще нескольких. Но по-настоящему это подействовало на других, на тех, которые сейчас, махнув на все рукой, пытались убраться подальше от этой бойни.
Сайон двинулся на двух оставшихся Плащей, и тут на пути у него встал Шевалье. Он махнул сверху вниз своим пушкомечом двадцати футов в длину и восьми в ширину, поставив барьер на пути Сайона.
Тот поднял сияющую руку и, даже не притормозив, продолжил двигаться к своим целям. Меч для Сайона был не более чем бумажкой.
Тем удивительнее стало, и для Сайона, и для меня, когда он остановился; его рука прикоснулась к барьеру и не смогла его пробить.
Шевалье отвел меч назад и разрубил Сайона. Меч прошел через плечо золотого человека, через грудную клетку, вышел в районе поясницы и врезался в землю.
Напополам.
Шевалье остался стоять на месте, держа руки на рукояти меча, не отводя глаз от Сайона. Инженю стояла совсем чуть-чуть позади, одетая так, будто собиралась в клуб, а не на поле боя: маленький кожаный пиджачок и платье с разрезом сбоку; волосы спадали на лицо, закрывая половину.
То же, что мы видели с Сибирячкой. Урон был нанесен, однако Сайон держал себя вместе.
Он отделился от меча. Шевалье снова рубанул и вбил Сайона в землю, а потом махнул мечом, заставив инерцию отбросить его назад.
«Сайон – это призрак, маска.
И, что бы там ни говорила Ябеда, что в основе он человек, на поверхности человек или что там еще, на самом деле он стихийное бедствие, не личность.
Сила природы. Которую невозможно контролировать или предотвратить».
Эти слова вспыхнули у меня в голове, и это были мои слова, но не мои мысли.
«Напоминаешь мне о старых злых деньках, пассажир?» – подумала на этот раз я. Букашки продолжали скапливаться вокруг меня. Знакомое и уютное присутствие, если учесть все, что произошло.
«Я не сдаюсь!» Мой голос прозвучал так далеко, хоть и в моей голове. Такой юный.
«Чертовски прямолинейно».
Шевалье заблокировал пушкомечом луч Сайона, потом сместил клинок и нажал на спусковой крючок. Ядро попало в Сайона и отбросило его назад.
Плащи пользовались этой возможностью, чтобы убежать.
Я знала, что должна делать. Даже со своей миопийной, сбитой перспективой. Я догадывалась, какой будет окончательная цена.
Возможно, изрядная часть меня – монстр. Возможно, часть меня – все еще та девушка, которая едва-едва удержалась от буйства в школе, та девушка, которая так и осталась бы гневной, раздраженной, бесцельной третьесортной злодейкой, сноской к сноске в глобальном масштабе, забытой почти всеми, как только спал бы интерес СМИ.
«Что, черт возьми, я сейчас должна делать?» Воспоминание было таким отчетливым, что я почти услышала свой голос. Тот гнев хоть когда-нибудь действительно уходил?
Этот мир, нахрен, бессмысленный. Люди бессмысленные. Я билась об это с самого начала.
Я свалилась на землю, убрав один из двигателей в ранец. Не сумела правильно поставить ноги и в результате сложилась, приземлившись на четвереньки, а не стоя.
Я ощутила искорку страха, затем еще одну. Плащи застыли на месте, и те, кто были за ними, врезались в них, толкнув вперед; некоторые споткнулись и повалились на диск, на котором летел какой-то Механик. Семь человек теперь были в моей досягаемости.
Я ощутила их способности.
Этот диск – механиково устройство, парящее над землей и испускающее постоянную струю воздуха, из-за которой по краям бились небольшие облачка пыли. На нем была молодая женщина в зеленом струящемся платье а-ля кимоно, а на приподнятых участках диска разной высоты находилось нечто вроде кибернетических деревьев-бонсай, тоже механиковых.
Я начала выпрямляться с помощью рук и полетного ранца.
Я чувствовала страх девушки с деревьями, ее растерянное состояние. Он эхом отдался в каждом из семерых, кто забрел в мою досягаемость, и пробудил у меня воспоминания. Для каждого из них – свои. В связи с ней в памяти всплыл Левиафан. Как я бежала, как меня ударило сзади. Еще один заставил вспомнить, как я была в комнате с папой, погребенная под стыдом и беспомощностью, абсолютно не представляя себе, куда идти. Третий необъяснимым образом породил сцену с Бунтарем и Дракон в столовой школы «Аркадия». Чувство несправедливости, к которому примешивалась обреченность.
Следующий, двое следующих заставили вспомнить Манекена, но разные эпизоды. Сражение на пустой фабрике, где были невинные люди на периферии, разгорающаяся во мне ярость. И когда он второй раз напал на мою территорию, после того как мы спасли Эми.
В обоих случаях была ярость того же рода, о котором я только что думала. Для этих двоих я была ошибкой природы, стоящей на их пути.
Я сломана, и я откусила больше, чем могла прожевать. Пассажир черпал из моего опыта и делился со мной, потому что только так он мог передать сигналы, которые я от них получала.
А мне сейчас требовалось не это. Плохие входные сигналы. Требовалось мне расшифровать их способности. Механик с деревьями… Я чувствовала в ней что-то, что не подключалось к понятным мне воспоминаниям. Что-то ментальное, к чему я не могла прикоснуться, вне моего доступа.
Я велела им развернуться. Двигались они дергано. Незнакомые пропорции, разные уровни атлетичности. Как мое приспособление к новой руке и ногам.
Смогу ли я привыкнуть двигать их, как я привыкла к своим новым конечностям?
Смех отвлек меня от размышлений.
– Люди-щиты? – спросил какой-то мужчина почти неразборчиво из-за грубого акцента. – Идея супер! Я сам собирался шмальнуть гребаным идиётам в спину, так же ж можно, ага? Но какая-нибудь блядина может неправильно понять.
Когда я повернула голову, все мои миньоны, кроме одного, сделали то же самое. Моя вина. Я хотела получить дополнительную сенсорную информацию и инстинктивно попыталась впитать ее отчасти своим «роем».
Это был Кислотный Шторм. Один из лидеров блоков в Птичьей клетке. Он выглядел в стиле рок-музыканта или панк-рокера, который многовато времени уделяет наркотикам и маловато – инструменту. Слегка потрепанный, слегка самовлюбленный. В реальном мире он играл бит, погряз в пороках, однако после отправки в Птичью клетку сумел захватить блок камер и править им три года.
Он все еще ухмылялся и издавал смешки, переводя взгляд между мной и битвой Сайона с Шевалье. Слегка пританцовывал на месте, чуть напрягаясь при каждом движении Сайона. Отнюдь не из страха.
– Вот так лучше, – добавил он. – Они хотят свалить, чтоб мы, гондоны, за них дрались, а ты можешь сказать нетушки. Пришпилить их на месте, и пускай Сайон их сшибает.
«Нет. Они не живые щиты».
Но сказать это Кислотному Шторму я не могла. Не могла ответить ему, потому что утратила способность коммуницировать.
Меня оскорбляло, что он решил, будто я собираюсь использовать их как пушечное мясо. Не в последнюю очередь потому, что он был прав. Отчасти прав, но от этого становилось не намного лучше.
В прошлом я сравнивала себя с некоторыми весьма жуткими индивидуумами, но Кислотный Шторм – это нечто другое. Он был низок, почти на уровне грязи. Он сжег в кислоте родного брата, он охотился за девушками, которые его отвергали или бросали. Атаки были не летальными, они растворяли плоть, жир и мышцы под кожей. Просматривая его досье, я видела фотографии последствий, когда рубец уже формировался.
Я не могла придумать худший способ помучить человека, а он делал это импульсивно, чисто из желания отомстить.
Если я собираюсь быть монстром, я хотя бы попытаюсь действовать с умом, конструктивно. Составить план.
Я велела своим новым миньонам действовать. Слишком углубляться в детали я не могла. Их способности – это части их, как яд – часть паука или сколопендры, а паутина – часть пауков, которых я контролировала. Придется принимать их как есть, не увлекаясь анализом, и доверять пассажиру заниматься существенными деталями на автопилоте.
Когда мои новые миньоны вступили в бой, я почувствовала, как девушка-Механик подключилась к источнику, который прежде был вне моей досягаемости. Я мельком ощутила, как она работает, какой мир видит: искаженный мир, примерно как тот, который я видела, когда пыталась смотреть глазами букашек. Деревья были нацелены и заряжены, как пушки. Механическое травничество, но с медициной ничего общего не имеющее.
Я отложил ее в сторону. Остальные… мой пассажир большинство из них контролировал лучше.
Плащ в развевающемся черном костюме, чьи способности я не смогла расшифровать. Его я тоже отложила в сторону.
Других использовать было проще, и я не знала, в какой степени это было из-за сходства их способностей с моей. Сосредоточенность на них привела к ливню фрагментарных воспоминаний о том, как я применяла свою способность различным образом.
Два Плаща-Влиятеля обеспечивали основную атакующую мощь. Если я оставляла их в покое, если позволяла работать на автопилоте, как они сочтут нужным, то они применяли свои способности довольно хорошо. Телекинетик с упором на маленькие предметы, создающий ураган из подшипников и камешков с дороги, и Плащ, создающий раскаленные энергетические стержни, заякоренные между двумя объектами. Воспоминания были – как мои букашки атаковали единым целым, как я вытягивала нити в качестве растяжек, как я атаковала Ехидну.
Не то чтобы я была очень уж грациозна и эффективна в применении их способностей.
Еще была женщина, и сосредоточение на ней тоже порождало ливень фрагментарных воспоминаний, но это были воспоминания о том, как я пользовалась букашками для наблюдения. Второстепенная способность? Попытка подключиться к другой ее способности вызвала воспоминания об Атланте, о пустоте в середине его туловища, о моих связных букашках. Что-то неполное? Некоторое расстройство. Глазами я видела, как ее кончики пальцев светятся синим.
Я двинула ее рукой и увидела линию, прочерченную в воздухе.
«Что-то неполное». Я двинула ее рукой по кругу и замкнула линию.
Раздался тихий хлопок, и замкнутое нами пространство исчезло. Мои букашки ощутили движение воздуха в месте назначения.
Телепортатор с несколько раздражающим ограничением.
Еще двое походили на узников Птичьей клетки. Весьма вероятно, подручные Кислотного Шторма, хоть он и не дал понять, что знает их. Брутальные, агрессивные на вид. Один был покрыт броней из, на взгляд, отдельных кусков керамики и стекла, между которыми была натянута плоть. Второго с ног до головы покрывали байкерские татуировки; выглядел он странно рыхлым, а способность скользила у него прямо под кожей. Концентрированный воздух.
Александрия присоединилась к сражению, подменив Шевалье, который был в глухой обороне, и меч его выглядел неважно. Присоединился и еще один Плащ, которого я не знала.
Сайон стряхнул эту пару, а затем ударил по Шевалье настолько жестко, что тот отлетел и врезался в толпу напротив нас.
Следом он развернулся. Его взгляд прошел по Кислотному Шторму.
Тот, по-прежнему пританцовывая, вдруг прыгнул и превратился в живую волну из прозрачной жидкости, отдельную, с массой раз в пять больше, чем была у него самого. Он материализовался в обычную человеческую форму, когда был чуть позади и сбоку от Сайона, и стал наносить размашистые удары руками, кисти которых становились жидкими. Эти жидкие руки расплескивались о Сайона, и я видела поднимающийся дымок, хотя никакого заметного урона не было.
Если Сайон планировал атаковать нас, то новый Плащ и Александрия сумели отвлечь его внимание. Еще один летающий здоровяк. Плащ с «набором Александрии», сражающийся бок о бок с самой Александрией.
Или с Притворщиком, неважно.
Я вдруг осознала, что меня парализует ужас, испускаемый моими миньонами. Я стряхнула его и подключилась к атаке. Плащ с осколками и Плащ с рыхлым телом побежали в разные стороны и выбрались из моей зоны досягаемости.
Я надеялась, что они воспримут это как намек, как толчок, чтобы вернуться в гущу событий. И эти двое, и те, что вокруг нас. Нас было немного, но мы находились чуть ближе к Сайону, чем большинство, и мы были тверды. Плащи, пятящиеся по обе стороны от нас, не сводили глаз с Сайона, хотя могли бы просто убежать.
Парень, сделанный из фрагментов, понял мой намек правильно: сурово глянул на меня через плечо, а затем присоединился к Александрии и ее спутнику в атаке на Сайона. Он был оборотнем, возможно, примерно как Каш из «Торговцев» Броктон-Бея. По моей оценке его способностей, он был крепче, чем выглядел.
Второй, у которого воздух бурлил под кожей, просто побежал, едва покинув область моей досягаемости. Нашел, где было больше Плащей, и притормозил, потом полуприсел, будто готовясь снова побежать при первой же возможности.
Сайон швырнул незнакомого мне Плаща с «комплектом Александрии» в парня с керамическими осколками. Тому удалось смягчить падение Плаща, при этом сам он развалился на части. Тут же начал собираться вновь, вытягивая из близлежащих обломков дополнительные куски стекла, чтобы стать еще крупнее, чем прежде.
Кислотный Шторм усилил атаку, размахивая кислотными руками всякий раз, когда путь ничего не загораживало.
Я не хотела терять темп, застревая в наблюдениях. Сосредоточилась на миньонах. Девушка-Механик с диском зарядила растения какими-то веществами. Я сосредотачивала наше внимание на разных аспектах и получала в ответ новые фрагментарные воспоминания. Вот промелькнул образ меня, парализованной, и Костерезки, собирающейся меня резать.
Ядовитые? Парализующие?
Вот я в здании, подожженном Змеем.
Зажигательные? Слепящие?
Больничная койка…
Я начала действовать, как только знания пришли ко мне. Подтолкнула девушку применить это последнее, и пассажир взялся за дело. Он лучше понимал абстрактные вещи. У меня получалось следить, что он делает, схватывать основы. Тело девушки и сиденье под ней – тоже были растениями, сосредоточенными на производстве, концентрировании и хранении газов, комбинация которых была пригодна для дыхания, и эти же газы держали в воздухе ее диск.
Ее рука шевельнулась, приподнятые платформы сдвинулись, и одно из деревьев опустилось, очутившись прямо перед ней.
Газ, похожий на гигантское облако фиолетовой пыльцы, вырвался и разлетелся по полю боя. Он осел на раненых Плащей, и только на них.
«Коагулянты, – подумала я. – Обезболивающие».
Я бдительно следила за другими, чтобы убедиться, что мои миньоны случайно не вытаскивают кого-нибудь на линию огня. Я начала окружать нашу группу телепортаторшей, которая бежала трусцой по траектории, замыкающейся в тугую петлю. Два Влиятеля, телекинетик и парень, делающий лазеры, – они были в однотипных костюмах. Может, они комбинировали свои техники? Я создала лазеры между висящими в воздухе подшипниками. Тонкие как иглы, они тем не менее врезались в Сайона.
Урон одного плюс гибкость другого. Несомненно, эту технику они применяли и сами.
Сайон повернулся и посмотрел на нас. Его руки начали светиться.
Телепортаторша ринулась вперед, завершив петлю, снаружи которой остался только амбал со странной кожей, оборотень с фрагментами и девушка с диском. Я отдала последнюю команду, чтобы диск-ботаник-Механик побежала.
Нашу группу коллективно телепортировало прочь. Я почувствовала, как сила покидает телепортаторшу – настолько, что та упала на землю. Сайон переключился на что-то другое. Не стал преследовать никого из тех, кого мы там оставили. Нам удалось избежать его внимания.
Я повернулась к единственному Плащу, которого до сих пор не смогла раскусить.
Меня прервал голос.
– Королева-администратор. Я тебя почти что не узнала.
Гластиг Уэнье.
Я не ответила, сосредоточившись на молодом человеке. Какая-то способность Козыря, реагирующая на отдельные вспышки, раздающиеся то тут, то там.
Я повернулась к Гластиг Уэнье. Она была в замудренном платье из черно-зеленых лент и в капюшоне. Выглядела так молодо.
Я указала на Плаща, которого пыталась понять, и недоумевающе приподняла обрубок руки.
– Если ты хочешь обрести полное понимание своих новых возможностей, ты должна разобраться в этом самостоятельно, – произнесла она. – Практикуйся, и скоро это станет твоей второй натурой.
Я переключила внимание на Плаща. И вновь меня отвлек ее голос.
– Должна предупредить, не пытайся узурпировать меня. Если я обнаружу, что ты пробуешь это сделать, я буду сражаться. Я присматриваю за своей стаей с полной тщательностью и не допущу, чтобы с ними имел дело кто-либо, кроме меня.
Я кивнула.
– Хорошо. Мир предпочтителен, – сказала она. Мы наблюдали, как Сайон набрасывается на еще одну группу.
«Они не могут остановить его грубой силой. Они это знают. И все равно атакуют. Только ради того, чтобы погибнуть, сражаясь? Или в надежде найти какой-нибудь козырь?»
Я остановила Плащей от бегства, но идея была не в том, чтобы прекратить отступление. Отступление – это разумно. Я лишь не хотела, чтобы они превратились в паникующую толпу.
– Похоже, мы проигрываем, администратор, – сказала Гластиг Уэнье, словно эхом повторяя мои мысли.
Я чуть качнула головой.
– Я бы предложила ему утешение, если бы знала как. Он в опасном состоянии, и я впервые за все время обеспокоена.
Я покосилась на нее.
– Да, очень обеспокоена. Если бы все шло так, как шло прежде, я бы тревожилась, но не слишком расстраивалась. Мы бы умерли, феи погрузились бы в спячку и стали ждать. При везении, при очень большом везении он нашел бы другого партнера или другой партнер нашел бы его, и все было бы готово к тому, чтобы великая игра началась заново, на новой сцене.
Сайон прекратил испускать лучи и взрывать. Сейчас он опять бил голыми руками, бросаясь в самую гущу толпы. Основную тяжесть его ударов принимали на себя создания Нилбога.
– Но феи – порождения прихоти, не так ли? На них легко влияют маски, которые они носят. Это и есть смысл их существования, не так ли, администратор? Ради этого они и существуют, верно?
Я чуть кивнула. Я это почти что видела.
Гластиг Уэнье тоже слегка кивнула, будто удовлетворившись моей реакцией.
– Он стал жертвой худшей из прихотей, деструктивного гнева. Он убит горем и безнадежностью, он потерял больше, чем ты или я способны представить, и он вполне может оставить эту сцену настолько разрушенной, что восстановиться нам не удастся, если только нам не повезет с…
Она смолкла, подыскивая подходящее слово.
«С заместителем»?
– С удачным прибытием, – наконец произнесла она и чуть улыбнулась. – Что не очень вероятно. Они оставляли хлебные крошки на своем пути, но не для того, чтобы за ними следовали, а чтобы их сородичи не тратили время и силы на исследование тех же путей. Чтобы сюда прибыл кто-то другой, он не должен наткнуться ни на единую крошку. Все равно что я или ты переплыла бы реку вдоль, не прикоснувшись ни к одной волне.
На поле боя появилась Черная Кадзе в сопровождении «Драконьих зубов». Она исчезла и тут же вновь возникла позади Сайона, уже с извлеченной катаной. Миг – и Сайон среагировал так, будто его ударили точно в середину груди.
Не сказать чтоб серьезная реакция, но какая-то реакция.
Черная Кадзе атаковала по очереди с Кислотным Штормом. Она действовала очень точно, взвешенными движениями, на фоне размашистых, безбашенных действий Кислотного Шторма, его поспешных отходов, чтобы держаться в стороне от глаз Сайона. Кислотный Шторм двигался с поразительной быстротой, быстрее, чем ехала бы типичная машина. Особенность его умений Ломщика.
Гластиг Уэнье издала тихий смешок.
– Я цепляюсь за соломинку надежды, но знаю, что лишь обманываю себя. Времени-то не так уж много. Несколько тысяч лет – такой короткий интервал, знаешь ли.
Я продолжала уделять ей внимание, одновременно сосредотачиваясь на самом загадочном Плаще в моей досягаемости, которого я пока что не расшифровала.
Связи его способности с чем-то, что есть, но не совсем есть… Его сила базируется на каком-то внешнем условии или факторе, который на этом поле боя не действует. Она сосредоточена в основном на раненых…
Все встало на свои места. Его способность действует на людей, которые спят. И вроде как действует на бессознательных.
Я заставила телепортаторшу очертить кольцо вокруг него. В следующее мгновение он исчез и материализовался в центре самого большого скопления раненых.
– А, ты поняла. Хорошо.
Всего секунду спустя Сайон атаковал, ударив по земле. Мы находились достаточно далеко, чтобы я увидела расширяющееся от него кольцо золотого света. Проходя по земле, кольцо уничтожало ее.
Создания Нилбога, обороняющиеся люди и костюмы Дракон все попадали, когда земля осела. Здания тоже разрушились.
Из воды появился раненый Левиафан и направился к Сайону с почти ленивой неспешностью. Плащи чуть ли не дрались друг с другом, чтобы подняться на ноги и убраться с дороги Всегубителя. Некоторые были слишком грубы в попытках пролезть мимо созданий Нилбога, и те атаковали их в отместку.
Я сжала кулак.
– Согласна ли ты сопровождать меня? Мы будем королевой живых и королевой мертвых. Не держа в руках мечей, мы все равно будем полководцами. Да? Я буду давать тебе подсказки, если ты их пожелаешь, и буду помогать тебе управляться с твоими солдатами. Последнее ура, великая война, подводящая итог всему, как в лучших мифах.
Я медленно покачала головой.
– Нет? Жаль. Страх? Нехватка солдат?
Я снова покачала головой.
– Нет, королева, ты не боишься, либо ты боишься, но этот страх ведет тебя вперед. Ты что-то намереваешься сделать.
Я кивнула.
– Тогда я буду ждать твоего возвращения, и мы сможем устроить эту великую битву, чтобы загнать его обратно в спячку.
Я собрала свой рой вокруг себя и телепортаторши и заставила ее прочертить очередное кольцо.
Гластиг Уэнье потянулась к женщине и схватила ее за запястье. Тревога телепортаторши смешалась с моей.
Но королева фей не атаковала и не забирала способности теелпортаторши, заодно гася ее жизнь.
– Хочу предупредить, – произнесла Гластиг Уэнье.
Я полностью переключила внимание на нее.
– Ты искала силы и при этом потеряла часть себя. Так всегда бывает, но в случаях вроде твоего это… особенно ярко. Да?
– Хнг, – промычала я.
– Тебе понадобится привязь, якорь. Это может быть какая-то идея, какой-то предмет, место, человек, цель. Прямо сейчас это не покажется тебе важным, но это будет важно. Когда все закончится, ты либо будешь мертва, и тогда этот якорь утешит тебя в последние мгновения, либо будешь сильна, и этот якорь – все, что у тебя останется. Реши, за что ты будешь держаться.
«Я уже решила, за что, – подумала я. – Очень давно».
– Выбирай очень тщательно, – добавила она. – Прими этот совет от той, кто знает.
И она двинула рукой телепортаторши, замкнув кольцо.
Мы прибыли в место назначения ровно тогда, когда Левиафан врезался в Сайона. Вода перемешалась с разрушенным ландшафтом, впитываясь в трещины и еще чуточку усложняя жизнь Плащам в центре зоны катастрофы.
Во мне шевельнулись воспоминания. Тот момент, когда я объявила себя Шелкопрядой и услышала вой.
«Тебе правда нужно сделать это таким чрезмерно трудным? – мысленно спросила я. – Лишний раз напоминаешь мне, что я их бросаю».
Да, Рэйчел и Чертовка, скорее всего, там. Как и Плащи, которых я контролировала и подтолкнула обратно в схватку. Возможно, они развернулись и побежали при первом же удобном случае. Возможно, у них был шанс передумать, и они все еще сражались.
Возможно, я убила их, лишив шанса спастись бегством.
Но я сказала себе, что не бросаю их.
У меня миссия, и эта миссия в каком-то смысле приведет меня обратно к ним. Возможно, я не присоединюсь снова к этой группе, я прекрасно осознавала, во что втягиваюсь, но все это ради них, не назло им.
Мое отвлечение – часть миссии, попытка убить множество зайцев одним выстрелом. Помочь остановить бегство, сделать хоть немного для продолжения битвы, чтобы Плащи на земле могли выиграть время. Узнать о моей новой способности, проверить, как я могу пользоваться незнакомыми умениями.
Так много я не планировала, но заодно лишний раз вспомнила кое о чем, что выскользнуло у меня из головы.
Гластиг Уэнье сейчас – один из самых опасных моих врагов.
Я отчаянно нуждалась в информации. Получать эту информацию было на удивление трудно, если учесть мою неспособность коммуницировать. Я не могла спрашивать, не могла достать телефон, напечатать что-нибудь в поисковой строке и подождать, пока он выкопает записи в архивах.
Чтобы заняться этим, я направила нас к краю поселения, где стояли в ожидании отправки в пекло шесть бронекостюмов. В том числе «Пендрагон». Повсюду вокруг располагались солдаты «Драконьих зубов», держа в руках что-то вроде ракетных установок со стеклянными колбами спереди.
Телепортаторша, вымотавшись от применения своей способности, оперлась на меня, когда мы двинулись к «Пендрагону».
Несколько ДЗшников шагнули вперед, преграждая нам путь.
Тревога, удивление. На миг меня парализовало нахлынувшими образами внезапных атак и взрывов. Моя способность достигла подошедших, и те по моей команде расступились.
Я шла к «Пендрагону» так быстро и уверенно, как только могла, пытаясь не демонстрировать страха или нерешительности. Это было труднее, чем казалось, с учетом моего прихрамывания, неровной походки и клонящейся вперед головы. ДЗшники за пределами моей досягаемости подметили это и стали обходить меня с боков.
Я добралась до кормы «Пендрагона» и ударила рукой по металлической двери. Потом еще раз. Лучшая моя попытка постучать. Я изо всех сил пыталась стоять ровно, убрав руку за спину.
Недостаточно громко. Слишком толстая броня. Тем не менее то, что я постучала, было плюсом в глазах ДЗшников. Они держались на расстоянии.
– Бунтарь не отвечает, – произнес один из них.
– Попробуй Дракон, – посоветовал другой. – Она всегда отвечает на звонки.
– Леди! – обратился к нам третий. – Для протокола, назовите себя!
«Вы и так знаете, кто я», – подумала я.
– Мы знаем твое лицо, мы встречались, но мы ничего не можем принимать за чистую монету! Действуют протоколы Странников и Мастеров!
Ох.
Эти протоколы задействовали из-за меня?
Или проблема проистекала из полудесятка инцидентов за последние два года, когда люди пытались воспользоваться нападениями Всегубителей и другими кризисами, чтобы под шумок ликвидировать каких-либо ключевых людей?
В любом случае, спорить я не могла. Как не могла и защищаться.
– Вы обе! Нам нужны ваши имена и хотя бы один правильный пароль!
Ну вот. Очаровательно.
Не могу телепортироваться, чтоб меня не пристрелили. Они увидят линию…
Если увидят. Глядя на себя глазами телепортаторши, я слегка удивилась, как много букашек успела собрать.
Она протянула руки ко мне и прочертила линию в самой гуще роя.
Сможет ли она телепортировать в то мест, которое не видит?
Я сосредоточилась на внутренности «Пендрагона».
Она замкнула контур, и мы очутились внутри.
Мои букашки почувствовали, как реагируют солдаты.
– Шелкопряда? – спросила Дракон. – Я как раз собиралась выйти наружу.
Я шагнула в сторону от телепортаторши. Обвела глазами внутреннее пространство корабля. Тут потеснее, чем в «Стрекозе».
– Ябеда меня просветила, попросила передать детали, – сказала Дракон. – Множество людей беспокоится, причем на самых разных уровнях.
Я не могла ответить и, зная, что время поджимает, встретилась с Дракон глазами, чуть кивнула и указала рукой на ближайший ноутбук.
– Да, – кивнула Дракон. – Конечно.
Я коротко салютовала ей. Просто не знала, как лучше выразить благодарность. Интересно, если бы я владела языком жестов, утратила бы я это владение вместе с умением говорить и писать?
– Ябеда говорила, что ты расфокусирована. Я не улавливаю этого смысла. Ты что-то замышляешь.
Ноутбук загрузился. Я застыла.
О черт.
Я осознала, на что смотрю, и мое сердце оборвалось.
Когда умерла мама, я в некотором роде ушла в книги, как способ помнить ее, как способ быть с ней в настоящем, напоминая себе о тех вечерах, когда она читала мне вслух, потом о вечерах, когда мы читали вместе, а затем о временах, когда мы все сидели в гостиной, папа половину времени за компьютером, половину с книжкой, а мы с мамой всегда с романами. Иногда мы делились ими друг с дружкой, иногда нет.
Когда началась травля, книги стали моей отдушиной. В конце дня я была вымотана, чувство уныния дисгармонировало с высоким уровнем адреналина и стресса, накопившегося за проведенное в школе время. Сесть поуютнее с чем-нибудь читабельным в руках было настоящим убежищем.
Возможно, это прошло, когда я стала Плащом. Отдушиной в некотором роде стали похождения в костюме. Но я вернулась к этому в тюрьме и в некоторых дозорах. Я выучила алфавит Брайля, чтобы читать с помощью букашек и таким образом впитывать больше.
Я бы смирилась с тем, что стала немного сумасшедшей. Я бы примирилась с какими-то физическими отклонениями, с потерей контроля над способностью, из-за которой больше не смогла бы нормально контактировать с людьми.
Слова были абракадаброй. Я разучилась читать. К чтению я обращалась в худшие моменты моей жизни, это была моя маленькая подпорка, способ справляться с давлением, и теперь я была его лишена.
Глупо, но для меня это стало более тяжелым ударом, чем потеря голоса. Моя рука, повисшая над дисплеем, задрожала.
Пока я смотрела, слова исчезли, сменившись картинками. Составная картинка с локациями, составная картинка с лицами, составная картинка с иконками, явно включающими детали о способностях. Были и другие – я могла увидеть их, проскроллировав.
Мои глаза чуть увлажнились. Я не могла посмотреть на Дракон, но приподняла руку в еще одном салюте. Даже близко не такое хорошее выражение благодарности, какое я хотела бы дать.
Мои пальцы прикоснулись к дисплею. Лица.
Там были подменю. Все визуальные. Я кликнула по нахмуренному лицу на черном фоне, потом на маленькой карте, чтобы вывести карту мира… Америка. Снова кликнула на иконку карты, чтобы вывести карту страны… Вашингтон.
Почти на самом верху списка результатов я нашла портрет Учителя. Один из самых зловеще знаменитых Плащей Вашингтона. Да. Я кликнула на нем.
Рука Дракон опустилась мне на макушку. Пробежалась по волосам, одним пальцем подцепила прядь и убрала от моего лица. Потом убрала еще одну прядь.
– Что ты делаешь? – спросила Дракон.
Я открыла файл Учителя и кликала по закладкам, пока не нашла карту.
Приложила свой телефон к экрану.
Снаружи корабля раздался рокот, за ним гул, движение. Дракон отправила как минимум два других костюма.
– Мне нужна какая-то коммуникация, Шелкопряда, – сказала Дракон.
Я по-дурацки хлопнула телефоном по экрану еще раз, не глядя на Дракон.
– Пожалуйста, – добавила она, но прозвучало это как приказ.
«Чего ты хочешь? – подумала я. – Пантомимы? Хочешь, чтобы я нарисовала букашками Учителя и остальных и устроила представление?»
Я не сделала ни того, ни другого. Потянулась к маске и сняла ее. И посмотрела Дракон в глаза.
Я видела себя зрением телепортаторши. Несколько прядей упали мне на лицо, когда я снимала маску. Губы плотно сжаты – я заставила себя расслабить их, но они вернулись к прежнему состоянию сразу, как только я от них отвлеклась. Мои суставы были повернуты под странным углами, выражение лица… я даже не знала, как его оценить. Оказывается, я не так уж хорошо знала собственное лицо. Я лишь изредка видела его в зеркале, готовясь к очередному дню.
Жесткое? Сосредоточенное? Целеустремленное?
Фаталистичное? Скорее безумное, чем нет?
Я выдержала взгляд Дракон.
Вновь приложила телефон к экрану.
Он бикнул. Данные загрузились.
– Если бы меня попросила Рой, я ответила бы нет, – произнесла Дракон.
Я кивнула.
– Если я буду убеждена, что тут больше Шелкопряда, чем что-либо другое, мне будет гораздо лучше. Скажи мне, я пожалею о том, что дала тебе это? – спросила она.
Я не могла ответить. Даже кивнув или покачав головой. Я вновь прикоснулась к экрану, вернувшись чуть назад. Регион… Китайский Союз-Империя.
КСИ.
Она поняла, на что я смотрю.
– Я думаю о том, как мы ввели в игру Всегубителей, принуждая людей помогать или хотя бы не мешать. Сейчас будет повторение того же? Выкручивание рук? Применение твоей способности?
Я покачала головой.
Мой телефон снова бикнул.
Другие. Новые цели. Птичья клетка.
Новый бибик.
Остальное я найду сама, если все пойдет по плану.
Я повернулась к телепортаторше и низко поклонилась. Не из-за ее культуры (женщина походила на европейку), а потому что поклон служил извинением, точно так же как салют служил согласием и благодарностью.
Я встретилась взглядом с Дракон.
– Хотела бы я, чтобы ты объяснила, – сказала она.
«Я рада, что не могу», – подумала я и повернулась уходить.
Гластиг Уэнье – один барьер, который мне придется преодолеть. Дракон – еще один.
Если все пойдет по плану, они станут для меня главными угрозами. Помимо Сайона, конечно же.
Я вышла наружу, оставив телепортаторшу позади. И включила полетный ранец.
Мои букашки почувствовали, как телепортаторша обводит вокруг себя кольцо и исчезает. «Пендрагон» взлетел секундой позже.
Я приблизилась к своей цели. Симург летела над грядой холмов, которая была бы районом Башен в Броктон-Бее, будь мы на Земле Бет. Она что-то сооружала.
Бой продолжался, Левиафан был больше изранен, чем жив. Плащи сражались за то, чтобы убраться в безопасное место, а не чтобы попытаться ранить Сайона.
Золотой человек ударил по Левиафану, и последние здания в поселении рухнули.
Я отвернулась. Я не сильна по части молитв, но и по части надежды тоже.
Однако сейчас все зависело от того, смогут ли они продержаться. Сайон, возможно, скоро уйдет, переключится на другую цель, но я была не уверена, что эти ребята сумеют выстоять против еще одной атаки.
Я пролетела мимо Симург. Проверка.
Нет контроля.
Я спикировала.
Симург сейчас заодно с Ябедой. Когда она не сражается, она держится поодаль от моей сокомандницы и подруги.
Я прикоснулась к земле, потом пролетела через дверь снизу вверх, перелетев таким образом через защитную линию, которую Маркиз устроил возле двери.
Я вновь очутилась в компании Ябеды. Маркиз и Лун были близко, но не настолько близко, чтобы попасть в мою досягаемость. Панацея и Костерезка ухаживали за ранеными. Оказавшись в моей досягаемости, обе девушки застыли.
Слишком много пациентов в придачу к Панацее и Костерезке.
Маркиз и Ябеда тоже застыли, но это было застывание иного рода. От напряжения.
– Нет, – произнес Маркиз.
Я проигнорировала его.
– Моя дочь…
Панацея встала. Костерезка следом. Обе направились в сторону Маркиза.
Вышли из моей досягаемости. Маркиз обнял рукой дочь за плечи и прижал к себе. Костерезка обернулась на меня и посмотрела волком.
Теперь возле меня остались только раненые и еще несколько человек. Тыловики, работники инфраструктуры Гимель.
– Тейлор… – начала Ябеда.
Ее я тоже проигнорировала.
– Я типа как понимаю, что ты делаешь. Не понимаю почему, но, думаю, я догадываюсь, что ты собираешься делать. Не надо.
Я закрыла глаза, сосредотачиваясь. Я должна разобраться с этим до того, как буду как-либо действовать, иначе сама окажусь в опасности. Проблема в том, что… всего было так много.
– Тейлор, если ты продолжишь и если люди начнут догадываться, ты станешь врагом общества номер два.
– Догадываться? – переспросил Маркиз.
Ябеда ему не ответила.
Я была чертовски уверена, что у меня получилось.
Своей способностью я взяла под контроль Проводника и провидца. Они встали, держась за руки.
Миг спустя из земли вырвалась костяная клетка. Кости обвились вокруг моих ног.
«Он заранее устроил ловушку под поверхностью», – подумала я.
Некоторые из более мобильных раненых уже отодвигались от меня и двух моих заложников. Остальные по-прежнему были в моей досягаемости.
Костяные футляры обволокли каждого из них, припечатав к земле и скрыв из вида.
Я не торопилась, стараясь как можно лучше прочувствовать их всех. Я получила общее представление об их способностях, сосредоточилась в попытке состыковать детали. Несколько Плащей могли вырваться на свободу, еще несколько, возможно, способны выскользнуть так или иначе.
Но заходить так далеко мне не требовалось.
Я применила способность Проводника, и он открыл портал за спиной у Маркиза. Вторая сторона портала была прямо за моей спиной.
Накатили воспоминания. Как я сидела, связанная, в допросной комнате напротив директора Тэгга.
Закаленная уверенность, даже сейчас?
Воспоминания были искажены, двигались чуточку слишком быстро к концу того самого сценария. Не считая того, что я выглядела чертовски похоже на адресата внезапного и болезненного убийства.
Приблизились лейтенанты Маркиза. Головня, Щеголь и еще один, незнакомый, в черной одежде и цепях. Лун маячил неподалеку, готовясь метнуть огненный шар.
Я применила способность Маркиза, чтобы преградить им путь шипастыми костяными барьерами. Когда Лун, Щеголь и Головня все вместе прорвались сквозь барьеры с помощью, соответственно, когтей, какой-то дезинтегрирующей способности и огня, я вновь подключила Проводника. На этот раз открытые мной порталы были в размерах всего фут на фут. Четыре штуки сразу.
– Тейлор, – произнесла Ябеда. – Ты ставишь меня в очень, очень дерьмовое положение.
Я проверила телефон, листая загруженные в него страницы. Нашла светящуюся точку, отмечающую местонахождение Учителя.
Вокруг меня собиралось все больше народу. Я сделала новые двери. Парочка увернулась. Я все равно их поймала.
– У меня недостаточно деталей, чтобы собрать картину. Я тебе чертовски доверяю, но я сейчас не уверена, что это ты, Тейлор.
Я убрала телефон в карман и потянулась к поясу. На миг поколебалась, потом прижала руку к груди на несколько долгих секунд. Я знала, что лишнего времени у меня нет, но… нет. Лишнего времени у меня нет.
Я открыла портал в двадцати футах от Ябеды и разомкнула ладонь. Маленький перцовый баллончик пролетел через портал. Ябеда его поймала.
– Ты не могла сделать это попроще? – спросила Ябеда, глядя на него. – Потому что стоять в стороне, пока ты это делаешь… это охеренно трудно. Честно скажу, проще было бы быть на их стороне и помогать им тебя остановить. И валить вину на идиотскую работу Панацеи над твоей головой.
На это у меня ответа не было. Я применила способность Маркиза, чтобы убрать костяную клетку и высвободить свои ноги.
Открыла дверь и прошла в нее.
Дракон, возможно, станет моим врагом с того момента, когда узнает, что я делаю, но она дорога мне. А Учитель над ней надругался.
Следующий шаг будет легче.