РАКОВИНА 4.11
– Эй, Тейлор, очнись, – женский голос.
– Тейлор? – Более низкий, мужской голос. – Давай, малыш. Ты отлично справилась.
Мне было тепло, мягко. Как когда просыпаешься в холодный день в теплой постели, и одеяло закрывает все, что нужно, и ты полностью отдохнувшая, и знаешь, что не нужно вставать прямо сейчас. Или как когда тебе шесть лет, ты посреди ночи забралась в постель к маме с папой и просыпаешься между ними.
– Думаю, она постепенно приходит в себя. Подождите еще немного, – кто-то постарше. Может, даже пожилой мужчина. Незнакомый.
– Я беспокоился, что она вовсе не очнется, – произнес низкий мужской голос.
– Я могла сразу сказать, что она не в коме, – ответила девушка.
– Точно так же, как вы абсолютно, на сто процентов убеждены, что у нее нет серьезных повреждений мозга? – спросил пожилой. – Потому что наркотики могут маскировать симптомы, и если мы будем бездействовать слишком долго, то…
– Ничего, кроме того, что я уже описала, – ответила девушка с ноткой раздражения в голосе. – Если только ваше оборудование не врет. Мне нужна для работы точная информация, или я получу неверный результат.
– Заверяю вас, у меня, конечно, довольно ограниченное оборудование, но оно работает как часы.
Я попыталась открыть глаза – было слишком ярко. И затуманенно, словно я смотрела из-под воды, но при этом в глаза будто песку насыпали. Передо мной мелькнуло что-то темное, заставив веки задрожать. Что-то пощекотало мне щеку. Я попыталась поднять руку к лицу, чтобы стряхнуть это, но мои руки лежали по бокам, накрытые одеялом, и у меня не было сил ими двигать.
– Эй, соня, – снова низкий голос. Я почувствовала, как большая ладонь легла мне на лоб, потом сдвинулась, откинув мои волосы назад. Это мне снова напомнило маму с папой. Как я была маленькой, как они обо мне заботились.
Пожилой мужчина и девушка все еще спорили. Ее голос звучал уже откровенно раздраженно.
– …контузия, серьезная кровопотеря, внешние и внутренние ушибы, плюс та хрень, которая шалила с ее нервной системой, ясно? Мне незачем вам врать.
– А я говорю, что если там есть что-либо еще и если это приведет к осложнениям, то в ответе будете вы, потому что я поверю вам на слово. Я, конечно, предпочитаю, чтобы девушка не умерла и не получила травму мозга, но если это произойдет, то я не буду чувствовать свою вину, и я…
– Если что-то произойдет, потому что я ошиблась, и при этом вы не дали мне неверную информацию или инструменты, я это приму. Я скажу ему, и ваша репутация не пострадает. Даю слово.
Пожилой что-то еще бурчал и бубнил, но ничего внятного больше не сказал.
Я снова попыталась открыть глаза. Знакомое лицо. Брайан. Потом к нему возле койки присоединилась Лиза.
– Привет, – сочувствующим тоном сказала она. – Хорошо тебя долбануло, да?
– Похоже, так, – ответила я; правда, не уверена, что «так» я сказала вслух. Возможно, я снова начала уплывать в сон, но что-то снова защекотало мне лицо, и я наморщила нос. – Что там?..
– Это, дорогая, единственная причина, почему мы пытаемся тебя разбудить. Ты применяла свою способность, пока спала, и все букашки в округе собрались сюда, чтобы по тебе поползать. Не все одновременно, не все вместе, но их становится больше, и скоро кто-нибудь это заметит.
Брайан обвел комнату взглядом.
– Мы обклеили все окна и двери пищевой пленкой и скотчем, но они все равно пролезают. Мы никуда не можем тебя перенести, а добрый доктор говорит, что нам придется выметаться, если появится настоящий пациент.
– Что мне нужно, так это стерильные условия для работы, – проворчал пожилой. – Чтобы вокруг не ползали тараканы и…
– Мы над этим работаем, – огрызнулась Лиза. Потом гораздо более мягким голосом сказала: – Тейлор, не засыпай.
Я удивилась, осознав, что действительно засыпала. Забавно.
– Я знаю, что от обезболивающих становится приятно. Мы тебе дали тонну, потому что у тебя реально все болело. Но нам нужно, чтобы ты их отослала. Своих букашек.
А. Я смутно вспомнила, что призвала их к себе незадолго до того, как отключилась. Видимо, прекратить я им так и не приказала. Видимо, отключка мне помешала это сделать. Я послала приказ, потом сказала Лизе:
– Считай, сделано.
Тут кое-что привлекло мое внимание.
– Хмм. Интересная музыка.
– Музыка? – Лиза тут же встревожилась. Перевела взгляд на Брайана.
– Снаружи. Перед входной дверью. Может, айпод. Там какой-то парень слушает музыку. Может, у него нет наушников. Или они есть, но не подключены к айподу. Звучит как оркестр или какой-нибудь поп. Латино? Или это английский? Или и то, и другое? А сейчас кусочек звучал как японский. Или китайский. Это расизм, что я не чувствую разницы?
– Ты бредишь, Тейлор, – произнес Брайан, но ласково.
Лиза исчезла из моего поля зрения, но тут же вернулась.
– Но она права. Там на ступеньках сидит парень и слушает музыку. Откуда ты узнала?
– Моль на двери. Я заслушалась и забыла ее прогнать. Прости. Я… я…
– Шшш. Расслабься. Все нормально. Просто отошли букашек, и можешь спать. У нас все под контролем, окей?
Это было окей. Я отключилась.
***
Меня выдернули из сна.
– Осторожнее!
– Я осторожно. Кончай дергаться. Просто закрой дверь машины.
– Я не дергаюсь. Ты чуть не уронил ее несколько секунд назад. Клянусь, если ты ее уронишь головой вниз…
– Не уроню.
Эти слова прозвучали не только шумом в ушах, но и басовой вибрацией в боку. Этому боку было и теплее. И пахло приятно. Кожа и крем для бритья.
Я начала было говорить что-то, но тут же прекратила. Слишком много усилий.
Недалеко от уха раздался женский голос.
– Привет, Тейлор. Говоришь что-то? Просыпаешься?
Я покачала головой и плотнее прижалась щекой к теплому.
Она рассмеялась.
Стук. Классический ритм «Shave and a haircut, two bits»[1]. Дверь открылась почти мгновенно.
– Господи, Тейлор. Как она?..
Девушка – Лиза, я наконец поняла – ответила:
– Она в порядке, просто спит. Как я говорила по телефону…
– Прошу прощения, что перебиваю, но… Прошу прощения, у меня начисто вылетело из головы ваше имя, но, может, мне помочь занести ее в дом?
– Ничего, я справлюсь. Думаю, я скорее уроню ее, если мы попытаемся перестроиться, чтобы нести ее вдвоем. Я Брайан.
– Брайан, да. Спасибо. Пожалуйста, проходите вот сюда. После вашего звонка я просто места себе не находил. Я постелил на диване, на случай если мы не сможем поднять ее наверх или если будет инвалидная коляска. Я думал о самом плохом…
– Диван – это круто, – ответила Лиза. – Она точно не в самой плохой форме, в какой могла бы быть, и даже не близко. Она будет долго спать, а вам надо будет каждые полчаса проверять, все ли у нее в порядке, и так двенадцать часов. И потом, ей, может, захочется в перерывах между сном посмотреть телек, так что здесь, по-моему, идеальное место.
– Окей. Ладно.
Меня положили на спину, и я тут же затосковала по теплу и уюту, которые были минутами ранее. Потом кто-то накрыл меня подогретой простыней и тяжелым одеялом, и я решила, что жить можно.
– Может быть, пройдем на кухню? У нас маленький дом, и, боюсь, без дивана в гостиной негде будет присесть. А на кухне мы ей не будем мешать.
– Но при этом увидим, если она проснется, – ответила Лиза. – Разумно.
– Может, вам чего-нибудь принести? Чай, кофе?
– Кофе, пожалуйста, – ответил Брайан. – Это была долгая ночь.
– Ничего, если я попрошу чаю, хотя вы уже заняты с кофе, мистер Хиберт?
– После всего, что вы сделали, приготовить вам чай – самое малое, что я могу. И пожалуйста, зовите меня Дэнни.
Только что мне было так уютно в морфиновом тумане, но я очень, очень резко пробудилась, как только услышала имя и осознала, что этим знакомым мне голосам и именам абсолютно нечего делать вместе.
Папа, Лиза и Брайан. За моим кухонным столом. Держа глаза полузакрытыми, я вслушивалась в каждое слово.
– Как она?
– Как я уже сказала по телефону, она в порядке, – ответила Лиза. – Контузия, ушибы, небольшая кровопотеря. Девять швов.
– Мне нужно показать ее врачу?
– Вы можете. Но мой папа сам врач, и он уже осмотрел ее у себя в клинике. Понажимал на кое-какие рычаги, чтобы сделать ей КТ и МРТ. Он хотел быть абсолютно уверенным, что у нее нет никаких повреждений мозга, прежде чем давать сильное обезболивающее. Так. У меня флакон где-то в кармане. Вот. Это кодеин. Скорее всего, у нее будут сильные головные боли, и она во сне стонала, что болят руки и ноги. Давайте ей по одной таблетке четыре раза в день, но только если она чувствует, что ей это нужно. Если будет все нормально, уменьшите дозу. Две в день, или четыре раза в день по полтаблетки.
– Сколько?
– Кодеина? Четыре таблетки…
– КТ, МРТ, лекарства. Одну секундочку, я только доберусь до кошелька и…
Я с легкостью представила себе, как Лиза останавливает его, взяв за руку.
– Она наша подруга, Дэнни. Папочка даже слушать не захочет про деньги.
Такой сюрреализм. Слышать слова вроде папиного имени или «папочки» от Лизы.
– У меня… просто нет слов. Спасибо.
– Все нормально. Правда. Я чувствую свою вину…
– Мы чувствуем свою вину, – встрял Брайан.
– …За то, что это случилось. И что Тейлор досталось больше всех. И простите, что не позвонили вам раньше. Нам пришлось ждать, пока Тейлор очнется и достаточно придет в себя, чтобы дать нам ваш телефон.
Я была уверена, что не давала им свой телефон. Скорее всего, это был еще один из страшненьких Ябедных моментов, когда она раскапывала что-то, что, как мне казалось, не могла раскопать.
– Я… нет, ничего. Как остальные ваши друзья?
– У Рэйчел больше ссадин и ушибов, чем у Тейлор, но нет контузии, и она крепкая. Думаю, сейчас она дрыхнет без задних ног у себя дома, и сегодня днем будет уже в полном порядке. Еще один наш друг, Алек, потерял сознание, когда это случилось, потом очнулся с головной болью, но в целом все хорошо. Мы подкалываем его, как он отключился, и это его охе-… это его достает. Как будто парни никогда не теряют сознание.
– А вы двое?
– Слегка досталось – ну, думаю, по нам это видно. Царапины, шишки, ушибы. Меня слегка обожгло. Не сильнее, чем если на солнце обгореть.
– Но не вокруг глаз, как вижу.
Лиза рассмеялась, да так естественно, что и не подумаешь усомниться.
– Ага. Я была в солнечных очках, когда это случилось. Что, так заметно?
– Все не так уж плохо, и если это действительно как обгореть на солнце, то через несколько дней все пройдет. Вы не могли бы рассказать поподробнее, что произошло? По телефону вы сказали что-то про…
– Про бомбу. Вы смотрели новости?
– Взрывы по всему городу ночью и утром. Происшествие в ШКП. И все начала женщина из паралюдей. Не помню ее имени. Что-то японское?
– Бакуда, кажется? Да, уверена, так ее и звали. Мы возвращались с рынка Лорд-Стрита, решили срезать через Доки и, видимо, оказались не в то время не в том месте. Вот все нормально – а через секунду уже полный кошмар. Брайан взял у Тейлор сумки, когда она остановилась перевязать шнурки, поэтому она была чуть позади всех, когда это случилось. Мы с Брайаном после взрыва встали, а Алек, Рэйчел и Тейлор – нет. На Тейлор смотреть было страшнее всего, потому что сразу полила кровь.
– Господи.
Я открыла глаза и глянула в сторону кухни. Папа сидел за столом, спрятав лицо в ладонях. Я проглотила комок вины размером с кулак и снова закрыла глаза.
Голос Брайана:
– Я чувствую себя виноватым. Я не должен были идти вперед, когда Тейлор завязывала шнурки, или…
– Брайан. Если бы ты стоял рядом с ней, то оказался бы в том же состоянии, что и она, и не смог бы ее нести, – возразила Лиза. – Это я виновата, что предложила срезать через Доки.
– Я должен спросить, – начал папа. – Почему?.. – он замялся, не в силах подыскать хорошие слова.
– Обычно мы не ходим в той части города, – ответила Лиза. – Но нас было пятеро, и, ну, вы понимаете… Гляньте на Брайана. Вы бы захотели связываться с таким большим парнем?
– Ну спасибо, Лиз, – сказал Брайан. И они с папой вместе рассмеялись.
Какой сюр.
– Я… я знаю, это звучит странно, – нерешительно произнес папа, – но даже после того, как вы мне сказали по телефону, что это была бомба, я не мог в это поверить. Я думал – может, это злая шутка, или Тейлор наткнулась на, эмм…
– На тех, кто ее травит, – закончила Лиза его слова.
– Вы об этом знаете?
– Она многое рассказала, включая то, что было в январе. Мы все дали ей понять, что поможем, если только она попросит. Захочет сильно – поможем сильно, захочет слегка – поможем слегка.
– Понятно. Я рад, что она нашла кого-то, кому может рассказать об этом.
Лиза ответила с сочувствием в голосе:
– Но вы разочарованы, что этот кто-то – не вы.
Если бы чувство вины причиняло физическую боль, думаю, сейчас это было бы что-то вроде заточки в сердце.
Папа, к моему удивлению, рассмеялся.
– Вы просто устрашающе точны. Тейлор не зря сказала, что вы очень умная.
– Она так сказала, правда? Приятно слышать. А что еще она сказала?
Папа снова рассмеялся.
– Я, пожалуй, пас, а то скажу что-нибудь, что она предпочла бы сохранить между нами. Думаю, мы здесь все знаем, что она довольно скрытная.
– Это уж точно.
– Вон там, в банке, домашнее печенье. Все еще теплое. После того как застелил постель, я не знал, куда себя девать. Надо было чем-то прогнать тревогу, вот и решил заняться готовкой. Не стесняйтесь, а я пока сделаю вам чай и кофе.
– Спасибо, Дэнни, – ответила Лиза. – Я схожу в гостиную и посмотрю, как там Тейлор, ничего?
– Конечно.
– Но сначала возьму печеньку… Ммм. Вкусно пахнет.
Я зажмурилась и прикинулась спящей. В другой комнате Брайан беседовал с папой – что-то про папину работу.
– Ну как? – тихо спросила Лиза, забравшись на диван и улегшись рядом со мной. – Годится моя история?
Немного подумав, я ответила:
– Не люблю врать папе.
– Поэтому за тебя врали мы. Если только ты не хочешь сказать ему правду?
– Нет, но я не хочу, чтобы вы были здесь, – тормоза, которые должны были бы остановить мои губы, на этот раз не справились с работой и выпустили слова изо рта. Я закрыла глаза, чувствуя, как пылают щеки.
– Прости… прости меня… Я неудачно сказала. Я благодарна за то, что вы сделали, что вы сейчас делаете. Вы классные, тусоваться с вами – это самое клевое, что у меня было за уйму времени. Я так рада, что вы здесь, и я бы больше всего на свете хотела после всего этого как следует оттянуться и зажечь, но…
Лиза остановила меня, приложив палец к моим губам.
– Я знаю. Ты предпочитаешь держать разные части своей жизни подальше друг от друга. Прости, но другого пути у нас не было. Ты была ранена, и мы не могли оставить тебя у себя – твой отец поднял бы тарарам.
Я опустила глаза.
– Да.
– Скорей всего, тебя несколько дней будет шатать. Твоя, эээ, брутальная честность только что – видимо, результат контузии. Она повлияет на твое настроение, может, ослабит тормоза, как легкое опьянение. Возможно, будут небольшие проблемы с памятью, возможно, ты будешь немного рассеянна, возможно, будут резкие перемены настроения, например приступы плача. Возможно, тебе будет трудновато читать невербальные сигналы. Ты постарайся через все это пройти, а мы не будем обращать внимания, если ты брякнешь что-нибудь не то. Только… попытайся ничего приватного не сболтнуть при отце, чтобы ничего не вылезло наружу, хорошо? Это все скоро пройдет.
– Окей.
Последняя фраза меня несколько утешила.
Брайан присоединился к нам и сел на угол дивана у меня в ногах, с противоположной стороны от Лизы.
– Твой отец – классный мужик, – сказал он мне. – Весь в тебя.
Я не знала, что на это ответить, поэтому ограничилась «спасибо».
– Даже после того, как ты поправишься, думаю, нам надо как следует постараться держаться подальше от неприятностей, хотя бы какое-то время, – сказала Лиза. Брайан кивнул.
– Эта идея мне нравится, – ответила я. – Так все-таки что случилось вчера ночью?
Лиза пододвинулась и опустила голову на мою подушку.
– Начиная с какого момента?
– С того, когда Алек разбил машину. Все было в порядке, потом раз – и я с трудом могу шевелиться и думать.
– Она прикинулась шлангом. Я присматривала за Алеком – думала, что вы наблюдаете за ней. А вы с Брайаном, видимо, думали, что за ней приглядываю я. Пока мы все смотрели мимо, она зарядила гранатомет и пальнула в тебя. Должна была сжечь, но, похоже, тебя спас костюм. Но вот от контузии он спасти не смог. И был еще побочный эффект – эта граната что-то сделала с твоей нервной системой. Эффект как от шокера, но не столько вырубает, сколько обездвиживает чистой болью.
Я содрогнулась. Одно воспоминание о тех ощущениях вызвало у меня дрожь, как от скрежета ногтями по школьной доске.
– Я была дальше, а Брайана, видимо, заслонило твое тело, или, может, его способность помогла – в общем, ему досталось намного меньше. Но все равно этого хватило, чтобы вырубить нас на какое-то время, и Бакуда зарядила и пальнула двумя гранатами с этой липкой хренью. После этого нам был пипец. Пока ты все не перевернула.
– Я долбанула ей по ноге, – вспомнила я.
– Отрубила два с половиной пальца на левой ноге. На одном из них было кольцо. Брайан сказал, что ты толкнула нож в его сторону, прежде чем отключилась. Он затемнил все вокруг, сумел дотянуться до ножа, освободился сам, потом освободил остальных.
– А Бакуда? – прошептала я.
– Одна из двух плохих новостей. Она сбежала, пока Брайан высвобождался и помогал нам.
– Мать! – произнесла я, чуть громче, чем следовало.
Брайан пояснил извиняющимся тоном:
– У тебя был жуткий вид, я не знал, что с Регентом, а Лиза неважно держалась на ногах после того же взрыва, который так сильно пришиб тебя. Возможно, мне удалось бы догнать Бакуду, остановить ее, но я решил, что важнее помочь вам всем.
Я кивнула. С этими словами я не очень-то могла поспорить.
Лиза продолжила:
– Я позвонила боссу, он послал нас к врачу, который работает с паралюдьми и вроде как умеет держать язык за зубами. Занимается этим уже двадцать лет. Мы очень тревожились за тебя.
– Простите.
– Извиняться не за что. Так или иначе, все более или менее срослось. Док вытащил капсулу у Брайана из носа, подлатал тебя и поставил капельницу Регенту. Я сидела и смотрела за тобой, а Брайан ушел за Сукой, ее псом и деньгами. Там всего двух-трех штук не хватало – кто-то решил, что может их сцапать и свалить, прежде чем деньги подсчитают. Босс прислал машину и забрал все вскоре после полуночи. Деньги, которые он нам заплатил, уже у нас дома, а когда он решит, сколько стоят бумаги, подвезет еще.
– Ты сказала, что все «более или менее» срослось, и все еще не сказала вторую плохую новость. О чем молчишь?
Она вздохнула.
– Я надеялась, что ты слишком выключена, чтобы спросить. Ты правда хочешь знать?
– Не особо. Но раз уж мне придется какое-то время тут валяться-поправляться, не хочу все это время крутить в голове худшие возможные варианты.
– Окей, – она покопалась в кармане куртки и протянула мне газетную вырезку. Только она была выдрана, не вырезана. Газетная выдерка? Сверху большими жирными буквами было написано: «Сбежал».
Но когда я попыталась прочитать заметку, то обнаружила, что не могу сфокусироваться на конкретной строчке.
– Не прочтешь ее мне?
– Перескажу вкратце. Прямо перед тем, как начать гоняться за нами на джипе, Бакуда приказала запустить еще один план. По всему городу стали взрываться бомбы. Взрывались трансформаторы – целые районы оставались без электричества, – школа, мост, железные дороги… Список можно продолжить. Люди перепугались. Первые полосы газет, все каналы на радио. Говорят, пока что подтверждено как минимум двадцать погибших, еще сколько-то тел не опознано, и это не считая тех четверых, которых она подорвала, когда держала нас на мушке.
У меня в голове вспыхнул яркий мысленный образ того, что стало с Пак Джи Ху. Он умер. Он правда мертв. Я его не знала, но он исчез навсегда, и я ничего не смогла сделать, чтобы его спасти.
– А теперь – вторая плохая новость. Что все это было? Один грандиозный отвлекающий маневр. Пока все плащи в городе были заняты, Они Ли выдрал Луна из ШКП.
Я протяжно вздохнула.
– Ох блииин…
– Сейчас в городе натуральная война. АПП сейчас в двенадцать раз больше, чем две недели назад, и Бакуда разбушевалась. Каждые несколько часов взрываются еще бомбы, правда, теперь они не нацелены на что-то серьезное. Фирмы, жилые дома, склады, лодки. Думаю, она целится в те места, где собираются или могут собираться другие крупные банды и организации в городе. И я не знаю, что будет дальше.
– Можно было бы ожидать, что без трети пальцев на ногах она как-то поутихнет, – сказал Брайан.
Лиза покачала головой.
– Сейчас у нее маниакальная фаза. Скоро она выгорит, если уже не выгорела, и через несколько часов взрывы прекратятся. Но то, что Лун снова лидер АПП, не значит, что они сбавят темп. Скорее, он начнет развивать преимущества, которые ему создала Бакуда. Вопрос только в том, где, когда и насколько мощно. Зависит от того, в какой он форме.
Продолжить разговор на эту тему мы не смогли. Ябеда поднесла палец к губам, и мы замолчали. Несколько секунд спустя в гостиную вошел папа с подносом. Поднос он поставил мне на колени. Там были три чашки, тарелка с печеньем и два поджаренных тоста – один с джемом, второй с маслом.
– Еще один тост в тостере, так что не стесняйтесь, а если захотите еще, просто скажите. В зеленой чашке кофе Брайана. Девочки, вам чай. Лиза, держите. Вудстокская кружка – любимая кружка Тейлор с самого детства. Держи.
Брайан хихикнул, когда я приняла кружку двумя руками.
– Эй! Не смейся надо мной, когда я в таком состоянии.
– Кстати. Как скоро она полностью поправится? – спросил папа у Лизы.
– Через неделю как минимум, – ответила Лиза. – Возможно, вам стоит провожать ее в туалет и обратно, пока не убедитесь, что она твердо стоит на ногах, но в остальном лучше всего, если она будет лежать в постели, не выходить из дома и вообще не напрягаться до следующей субботы.
Это заставило меня застыть.
– А как же школа?
Лиза подпихнула меня в руку локтем и ухмыльнулась.
– У тебя есть идеальный повод не ходить. На что ты жалуешься?
На то, что я заставила себя пойти в школу после почти недели прогулов и твердо вознамерилась продолжать, а теперь мне придется пропустить еще целую неделю. Но этого я произнести вслух не могла, особенно при папе.
– Ничего, если мы еще посидим? – спросила мне на ухо Лиза, когда папа пошел за третьим тостом.
– Ага, – согласилась я. Что махать кулаками после драки – они ведь уже были здесь. Раз так, то почему бы мне не воспользоваться этим по максимуму. Я пододвинулась, давая Брайану как следует сесть на диван слева от меня, а Лиза встала буквально на секунду, чтобы взять пульт. Она нашла фильм, который только что начался, и уселась справа от меня.
Я закемарила, а когда очнулась, осознала, что прислонилась головой к руке Брайана. Но даже когда я открыла глаза и снова начала сосредоточиваться на фильме, голову я оставила там же. Брайан, похоже, не возражал. Мы вместе смеялись над шутками в фильме; Лиза даже начала икать, что рассмешило нас с Брайаном еще больше.
Я увидела, как папа слоняется по кухне, видимо чтобы посматривать на меня, и наши взгляды встретились. Я слегка помахала ему – не всей рукой, только кистью – и улыбнулась. Его ответная улыбка была, возможно, первой по-настоящему искренней, которую я видела на его лице за очень долгое время.
Школа? О ней я буду думать позже, если сейчас могу жить в настоящем вот так.
[1] «Shave and a haircut, two bits» (Бритье и стрижка – 25 центов) – популярная в США мелодия из семи нот. Эта мелодия и ее ритм используются много где, в том числе в качестве дверного стука. Название предположительно связано с тем, что в 1930-х эта мелодия использовалась в радиорекламе мужских средств для лица и волос (хотя появилась она раньше).